Джана Делеон - Луизианская заварушка

– Ты болтала об этом с местными? Завязывай! Не вмешивайся в чужие неприятности. Сосредоточься на упаковывании коробок, поливе цветочков… ну или чем там в этой глухомани занимаются.

– Тебе лучше не знать, – пробормотала я.

– Что?

– Ничего. Поверь, я стараюсь никуда не влезать, но было бы странно, не прояви я хоть немного интереса. Я никого не расспрашиваю, но и не затыкаю народ, когда кто-то хочет посплетничать.

На несколько секунд повисло молчание, затем Харрисон вздохнул:

– Ясно. Тогда просто слушай, но своё мнение ни о чём не высказывай.

– Обещаю, моё мнение останется при мне. – «А ещё при Иде Белль и Герти. Кстати, о них…» – Эм, Харрисон… там может всплыть ещё несколько имён. Покойная тётушка состояла в каком-то старушечьем обществе, которое, кажется, управляет этим городом.

– Хорошо. Если всплывут старушки, я буду знать, что это опять ваш помощник рыбачит.

– О моей ситуации есть новости?

– К сожалению, нет. Ахмад залёг на дно. Разведка молчит, никакой связи с пятницы.

– Но заказ всё ещё в силе?

– Да. Мы перехватили сообщения двух известных бразильских наёмников. Мы знаем, что они въехали в страну, но пока их не нашли.

– Ясно, – кратко ответила я, опасаясь, что иначе в голосе отразится разочарование.

– Слушай, Реддинг, мне правда жаль. Знаю, мы не всегда сходимся во взглядах, но только по работе, ничего личного. И будь уверена, я сделаю всё возможное, чтобы вытащить тебя оттуда. Как и Морроу.

– Не сомневаюсь.

И я действительно не сомневалась. Пусть мы с Харрисоном вечно цапались, будто озлобленные экс-любовники, а Морроу своими головомойками и неодобрительными взглядами порой напоминал мне покойного отца, но я знала, что они хотят разобраться с проблемой не меньше моего.

– Ну ладно, – сказал Харрисон. – Не стоит висеть на линии слишком долго. Я не буду больше звонить, пока что-нибудь не изменится, но проверяй электронную почту.

– Спасибо… Харрисон?

– Да?

– Я ценю всё, что ты делаешь.

– Не сомневаюсь, – повторил он мои недавние слова.

Нажав отбой, я поплелась дальше по лестнице. Итак, пока что Леблан под меня не копает. Конечно, на то никаких причин, ведь Сэнди-Сью и близко не было в Греховодье, когда пропал Харви. Но в какой-то момент любопытство пересилит, и он запустит проверку просто так.

Столько всего нуждалось в обдумывании, что у меня разболелась голова. Я собиралась переодеться, лечь в кровать с книгой и глотнуть ещё «сиропа». Если повезёт – впаду в кому, тем самым решив все свои проблемы.

Я как раз надевала наушники, но, заслышав скрип над головой, бросила их на кровать и выскользнула из-под одеяла. Вокруг царили духота и безмолвие, так что звук явно не ветром принесло.

Кто-то ходил на чердаке.

Я обнаружила ведущую туда лестницу в конце коридора, ещё когда обследовала дом. Правда поначалу решила, что это кладовка, но ступеньки-полки оказались такими узкими, что хранить на них что-либо было попросту невозможно.

Схватив пистолет и натянув носки, чтобы заглушить свои шаги, я прокралась по коридору. Дверь к лестнице открывала, затаив дыхание, но, к счастью, она не скрипнула, и я шмыгнула в узкое пространство, на цыпочках поднялась по ступенькам и, наконец, заглянула на чердак.

Свет полной луны проникал в единственное окно, прочерчивая мерцающую дорожку по центру комнаты. Я осмотрелась, пытаясь уловить какое-либо движение среди теней, но… ничего.

Даже ни единого колебания воздуха, и на мгновение я решила, что ошиблась.

Но тут вновь услышала шум.

Я медленно взобралась на чердак, молясь, чтобы половицы не заскрипели, и замерла. Тишина. Кто бы сюда ни влез, двигался он бесшумно, а значит, знал, что я здесь: уже увидел или почуял запах. Но на моей стороне всё ещё был элемент неожиданности – пистолет.

Держась начеку, я осторожно шагнула вперёд. Пришлось вновь вернуться в боевой режим и положиться на инстинкты, дабы получить хоть какое-то преимущество. Вдоль стен высились груды коробок и мелкой мебели. Что-то было накрыто простынями, создавая атмосферу домов из ужастиков.

И тут я, блондинка в пижаме, ползущая навстречу опасности, вместо того, чтобы бежать прочь. То ещё клише, вот только я не грудастая и не чирлидерша, и влёгкую уделала бы этого слизняка из «Крика».

В дальнем углу гора коробок почти касалась потолка. Чёрт, да чем же Мардж так запасалась? В моей крохотной квартирке имелся один-единственный шкаф, и если убрать оттуда всё оружие, он и на четверть не будет заполнен.

Я сделала пару шагов в ту сторону, и тут одна из простыней колыхнулась где-то на уровне моего плеча. Я застыла, осознав, что, если коробки стоят не вплотную к стене, за ними легко может кто-то прятаться. Кто-то с винтовкой, нацеленной точно мне в голову.

За долю секунды я рванула к коробкам, сорвала простыню и нырнула в сторону прежде, чем меня успели подстрелить. Вот только проблема оказалась совсем иного рода. Стоило наклониться, как прямо мне на плечо приземлилось нечто большое и пушистое. Разглядеть удалось только сверкнувшие белки глаз да зубы.

Я не закричала. Обученные убийцы не кричат, даже когда на них нападет мех с зубами, но пару раз выстрелила, пытаясь попасть в гадёныша. Безуспешно. Зубастый комок шерсти пронёсся в дальний конец комнаты, запрыгнул на старый книжный шкаф, открыл окно и сиганул на дерево снаружи.

Я рванула следом, полагая, что пуля его и там достанет, споткнулась о вешалку и впечаталась в стопку коробок, которая в итоге меня и погребла. Откопавшись я таки добралась до окна, но лохматого зубастика уже и след простыл. Преисполненная негодования, я закрыла окно – на сей раз не забыв запереть, – развернулась и ударилась о какую-то коробку. Разозлившись ещё сильней, я от души пнула преграду, древний картон развалился, и содержимое высыпалось на пол.

В глаза бросился блеск военной медали. Я наклонилась и подняла армейскую форму, к которой она была прикреплена. Времён Вьетнама. На куртке имя Мардж. Значит, она ветеран Вьетнамской войны и, судя по количеству полосок и медалей, не крестиком там вышивала. Тётушка повидала кое-что серьёзное.

Служба в армии. Теперь понятно, почему в доме Мардж всё так незатейливо и упорядочено и откуда такое собрание книг. А ещё, возможно, это объясняет, почему мне здесь вполне уютно, хотя я везде чувствую себя не в своей тарелке.

Почёт и уважение не позволили бы мне оставить воплощение военных заслуг валяться на полу чердака, так что я сгребла всё обратно в коробку и, придерживая рукой сломанную картонку, понесла вниз. Завтра отутюжу форму и найду для неё более подходящее место.

Добравшись до комнаты, я поставила коробку на стол, глянула на часы и застонала. Два ночи. Для сна осталось всего пять часов, а потом сработает мой внутренний будильник, и начнётся очередной «безмятежный» день в Греховодье. Луизиана – ад для тех, кто не прочь поспать. Не удивлюсь, если местные – сплошь вампиры.