Джана Делеон - Луизианская заварушка

Я покачала головой, до сих пор удивляясь, что Мари всё это время жила на моём чердаке.

– Но зачем? Зачем прятаться, если это лишь отсрочит неизбежное?

Она вздохнула:

– Не знаю. Да, это трусость, но я не хотела сдаваться, пока не придумаю правдоподобную версию.

– Но Ида Белль и Герти помогли бы.

– И влезли бы в неприятности. Нет, я должна была сама во всём разобраться, а сидя в тюрьме или отбиваясь от идиота Мелвина, этого не сделаешь.

– И как, есть успехи?

Мари помотала головой, и на лице её отчётливо проступила грусть.

– Ладно, думаю, вам пора спуститься и многое объяснить. Я вызову Иду Белль и Герти. Они слишком долго о вас волновались. И нам явно потребуется кофе.

– А может, немного виски?

– Однозначно.

Мы спустились в гостиную. У подножья лестницы нас встретил виляющий хвостом Кости. Я не видела его таким оживлённым с тех пор, как он откопал Харви. Мари почесала пса за ушами, и он лизнул ей руку. Затем повернулся ко мне, и клянусь, на собачьей морде чётко читалось «Я же тебе говорил!» Закончив с приветствиями, Кости поплёлся обратно к своей койке на кухне и, когда мы через несколько секунд вошли следом, уже храпел.

Я положила пистолет на стойку и полезла за кофе, а Мари со вздохом плюхнулась на стул. Она казалась растерянной и чересчур взволнованной. Оно и понятно, учитывая ситуацию, но складывалось впечатление, что переживает Мари скорее о том, что же известно мне.

– Ничего не хотите рассказать… пока я не позвонила Герти и Иде Белль?

Она уставилась на меня, безуспешно пытаясь изобразить спокойствие и непонимание:

– Нет. С чего бы?

– Ну, судя по вашему виду, что-то ещё неладно помимо очевидных проблем.

– Ох, много чего неладно. Было бы странно, если б я не переживала.

Я засыпала в кофеварку кофе, налила воды и нажала кнопку. После чего взяла вилки и тарелки и поставила на стол рядом с остатками шоколадного пирога. С такими темпами, кажется, хорошо, что я купила сразу три.

Какое-то время я внимательно изучала Мари, и она стушевалась под моим взглядом. Наконец я уселась напротив.

– Я вижу не переживания. Вину.

Её глаза расширились.

– Я не сделала ничего такого, из-за чего должна чувствовать себя виноватой.

Я улыбнулась:

– Я и не говорила, что должны . Я сказала, что чувствуете. Но отлично справились с увиливанием.

– Понятия не имею, о чём ты.

Я отрезала кусок пирога и положила его на тарелку перед Мари.

– Вы ведь не убивали своего мужа?

– Нет.

– Но знаете, кто его убил.

Она вздохнула:

– Я не сразу поняла, клянусь. Но со временем начала догадываться…

Я налила нам подоспевший кофе, протянула Мари чашку и отрезала и себе огромный кусок пирога. Я его заслужила.

– У вас есть доказательства?

– Нет, я их и не искала. Не хотела знать наверняка.

– Но всё равно узнали.

Мари кивнула, не отрывая взгляда от тарелки.

– Это Мардж, да?

– Думаю, да, – едва слышно прошептала она. – Мне так жаль, что приходится сообщать тебе это…

Печаль в её голосе смущала. Я с грохотом опустила вилку.

– Не понимаю. То есть, Харви не был подарочком, и с его уходом ваша жизнь только улучшилась, но я полагала, что вы с Мардж дружили. Она любила вашего мужа, обижалась на него за то, что женился на вас… Вас это ни капли не злило?

Мари обалдело моргнула:

– Что… Я не… Что за чушь ты несёшь?

– Я нашла письма на чердаке. Мардж писала их Харви с войны, но не отправляла. Сначала я не знала, кому они адресованы, но этим вечером прочла послание, в котором она называет Харви по имени.

Я сбегала наверх за письмами и протянула Мари последнее прочитанное.

– Вот здесь, смотрите. – Я встала возле её стула и ткнула в единственный раз упомянутое имя.

«Мне пришла весточка от Франсин. О твоей свадьбе. Я знала, что ты не страдаешь от одиночества, но это… словно нож в сердце. Почему, Харви? Невыносимо больно».

– Она спрашивает, почему он выбрал вас. Даже если вы никогда не любили этого мужчину, всё равно должно быть обидно, что ваша подруга мечтала его отбить.

Мари прочла письмо целиком, и выражение её лица из потрясённого вновь стало грустным.

– Полагаю, правда уже никому не навредит. Я столько лет скрывала и переживала…

Я вновь уселась напротив неё:

– Какая правда?

Мари ткнула в листок:

– Это не запятая после «почему». Просто дефект бумаги или случайная помарка. – Затем опустила письмо и посмотрела на меня: – Она спрашивает, не почему Харви женился на мне, а почему я выбрала Харви.

– О. – Я уставилась на Мари. – О!

Она кивнула:

– Да, знаю. В то время подобное было неприемлемо.

– А вы её… вы…

– Нет. Я любила Мардж как друга, но на её чувства ответить не могла. Она знала и приняла, что мы будем только друзьями. Думаю, если б я вышла замуж за кого-то хорошего, доброго, она бы так не расстроилась. Но Харви…

– Он ужасно с вами обращался, и это сводило Мардж с ума.

– Да. Она пыталась уговорить меня бросить его, предлагала жильё и деньги, но их бы не хватило на уход за Чарли. Кроме того, я не могла всё это принять, зная о её чувствах. Это было бы нечестно.

Я попыталась представить, каково это, оказаться вынужденной жить с чудовищем, зависеть от него, чтобы заботиться о единственном родном человеке, и всё же не смогла понять всю глубину отчаяния Мари. Я всегда была слишком независимой – слишком самодостаточной, – и ситуация просто не укладывалась в голове.

Не удалось мне понять и чувства Мардж, которая столько лет любила, знала, что с Мари ужасно обращаются, но ничего не могла поделать ни со своей любовью, ни с измывательствами Харви. Хотя, полагаю, с последним-то она как раз таки справилась. И в этом корень всех наших сегодняшних неприятностей.

– Ладно, допустим, Мардж не нравилось, как с вами обращались, но она годами за этим наблюдала. С чего же вдруг сорвалась и пошла на убийство?

– Я тогда на несколько дней слегла с гриппом, и Мардж по вечерам привозила мне запеканку, чтобы у Харви всегда был ужин. Она не лучший повар, но он всё равно ничего не понимал в еде, лишь бы она стояла на столе вовремя. А затем Кости сломал лапу, и Мардж пришлось везти его к ветеринару, прежде чем заехать к нам.

– Харви разозлился?

Мари кивнула:

– Он требовал, чтобы всё всегда было, как он хочет. Даже умри я, он бы всё равно ждал свой ужин ровно в пять. – Она склонила голову набок и нахмурилась. – Знаешь, а ведь с тех пор, как Харви исчез, я ни разу не ужинала в пять часов. Ни единого дня. Садилась есть или раньше, или гораздо позже. Я над этим даже не задумывалась, но, видимо, сыграло подсознание.

– Неудивительно. Так что случилось?

Мари вновь опустила взгляд.

– Он ударил меня. Как и всегда, когда решал, что я облажалась. Но на сей раз целился в лицо. Обычно-то оставлял синяки только на теле, чтобы можно было скрыть. Мардж шла к нам через задний двор и в этот момент как раз стояла у прозрачной двери кухни. Она всё видела.