Наталья Александрова - Дама разбитого сердца

– Следите за его руками, пацаны! – предостерег своих новых друзей Вова. – Может, у него там граната!

Братки посмотрели на него неодобрительно, но на всякий случай подобрались.

Вадим набрал кодовую комбинацию на замке чемоданчика и аккуратно открыл его. Внутри находилась какая-то непонятная конструкция и пожелтевший листок бумаги.

– Если открыть чемодан, не набрав код, – бумага загорится, – пояснил Вадим, вынимая листок.

Авторитет, отодвинув в сторону своих бойцов, выхватил у адвоката записку и уставился на нее.

Через полминуты он оглядел свою маленькую армию и скомандовал:

– По машинам!

Вадима втолкнули в его машину, с ним сели еще трое бойцов. Сам Замок, Вова и еще трое сели в черный джип «Гранд Чероки» и тронулись вперед. Вторая машина пристроилась следом.

Небольшая кавалькада двигалась в сторону Охты. Вскоре впереди показались деревья Богословского кладбища и купол кладбищенской церкви.

Перед воротами джип попытался остановить какой-то местный распорядитель, но Замок так на него взглянул, что того точно ветром сдуло. Машины проехали еще пару сотен метров по широкой дороге и остановились: дальше можно было только идти пешком.

Все участники экспедиции выбрались наружу. Замок справился с запиской и указал на уходившую вправо узкую дорожку. Он пошел вперед, за ним послушно двигался весь отряд. Не только за Вадимом, но и за Вовой присматривали внимательные бойцы.

Перейдя по шаткому деревянному мостику почти пересохший ручей, искатели клада вышли на его крутой обрывистый берег и двинулись влево. От этого склона отходили дорожки, извивавшиеся среди могил этой самой старой части кладбища. Авторитет внимательно читал названия дорожек на табличках и сверялся со своей запиской. Наконец он увидел нужное название и свернул вправо, в хаос полузаброшенных захоронений.

Они прошли еще метров двадцать. Вокруг темнели каменные и чугунные кресты с табличками, даты на которых были выбиты в начале двадцатого века, а кое-где – и в девятнадцатом. Среди простых могил встречались помпезные склепы богатых людей – купцов и фабрикантов.

Впереди показался украшенный статуей ангела склеп, возле которого разговаривали двое мужчин – богато одетый человек отчетливо кавказского вида и заискивающий перед ним мужичок в кепке и аккуратном ватнике, судя по всему, кладбищенский работник.

– Берите, Шамиль Вадутович, – горячился кладбищенский, – отличный склеп! Один ангел чего стоит! Все ваше семейство здесь прекрасно поместится!

– Ты, ворона кладбищенская, нэ накаркай! – прикрикнул кавказец. – Я склэп на всякий слючай покупаю, я на кладбище нэ тороплюсь!

– Конечно, Шамиль Вадутович! – испуганно бормотал мужичок. – Вы еще долго проживете, и семейство ваше, но предусмотрительный человек должен быть ко всему готов. Мало ли что – а тут уже все готово!

– Ты, червяк дождевой, говори, да нэ заговаривайся! И потом, места маловато, ангэл какой-то нэказистый…

– Отличный ангел, Шамиль Вадутович, это ведь старина! Старина, она сейчас очень ценится людьми, кто понимает… а если вы не берете – я господину Марфифуллину предложу…

– Эй, ты, жук навозный, ты нэ говори так! Зачэм Марфифуллину, нэ надо Марфифуллину! Я возьму! Только ты мне правду скажи – точно сюда из прежних никто нэ ходит?

– Никто, никто, Шамиль Вадутович, не сомневайтесь! В прошлом году одна старушонка таскалась, так уж несколько месяцев не ходит, должно, померла или так болеет…

– Эй, вы, двое, а ну, пошли вон! – рявкнул авторитет.

Кавказец удивленно обернулся, увидел приближающуюся группу и испуганно заголосил:

– Вах, свинья нэверная, ты что же меня подставил? Ты мнэ говорил, что у тэбя здесь все под контролем?

– Извините, Шамиль Вадутович, – прокричал мужичок, как заяц прыгая через могилы, – в другой раз о цене поговорим! Это какие-то чужие, не наши, наших я всех знаю!

– Вах! – выкрикнул кавказец, бросившись в другую сторону. – Мнэ все равно, ваши – нэ ваши, никакой другой раз нэ будет, кому хочешь продавай, хоть Марфифуллину!

Через несколько секунд в разных концах кладбища затихли голоса разбегающихся участников неудачных переговоров.

Замок подошел к склепу и решительно открыл решетчатую дверь.

Внутри было сыро, полутемно и, кажется, еще холоднее, чем снаружи.

По команде авторитета один из бойцов включил сильный аккумуляторный фонарь, осветивший внутренность склепа ярким голубоватым светом.

– Купец первой гильдии Лесоватов, – прочитал Замок.

– Жена профессора Воскресенского была из купеческой семьи, – пояснил Вадим, – девичья фамилия ее – Лесоватова. Наверное, от этой семьи и достались ценности профессору.

– Тебя, адвокатишка, никто не спрашивал! – резким фальцетом выкрикнул Вова, но наткнулся на грозный взгляд авторитета и тут же замолчал.

Замок обошел четыре массивных каменных надгробия, заглянул в угол склепа. Сверившись с запиской, жестом подозвал одного из бойцов и велел отодвинуть плиту с краю каменного настила. Парень без особого усилия отодвинул замшелую плиту и отступил в сторону.

Авторитет наклонился над темным углублением, протянул руку и вытащил на свет пузатый саквояж из потемневшей от времени кожи. Он поставил саквояж у своих ног, открыл замок. Его бойцы сгрудились вокруг своего предводителя, Вова тоже заглядывал через плечи братков.

Вадим вытянул шею и увидел содержимое саквояжа: золотые и серебряные вещи, украшения, несколько икон в дорогих, усыпанных камнями окладах, миниатюры на эмали…

– Ну что, я свое слово сдержал, – проговорил адвокат, – теперь ваша очередь.

Замок поднял взгляд от саквояжа и кивнул своим бойцам:

– Отпустите адвоката!

Вадим вышел из склепа, отошел в сторону и остановился, наблюдая за развитием событий. Почти сразу вслед за ним из склепа в окружении своих приближенных вышел чрезвычайно довольный уголовный авторитет. Рядом с ним шагал коренастый браток, осторожно державший двумя руками драгоценный саквояж. Следом семенил Вова, пытаясь забежать перед Замком и заглянуть ему в лицо. Авторитет делал вид, что совершенно его не замечает.

В это время чуть в стороне, ближе к ограде кладбища, появился заляпанный грязью темно-зеленый микроавтобус. Лавируя между могилами, он подъехал довольно близко к склепу и остановился. Из автобуса выбрался небольшой старичок в мятом коричневом плаще и ворсистой кепке. Старичок с неожиданным для его лет проворством прошагал между могилами и остановился на дорожке прямо перед удивленным авторитетом. Взглянув на уголовника из-под кустистых бровей, он нахмурился и решительно произнес:

– Это, молодой человек, между прочим, мое! – и строго показал толстым указательным пальцем на кожаный саквояж.