Иван Дубинин - Цезарь в тесте

— Точно, цезарь! Цезарь, цезарь. Хозяин же у нас этот, как его? Нудисист.

— Нудист? — поразилась я.

— Нет, не так. Гоми…

— Гомик?!

— Гомизмат!

— ?!

— Ну, который деньги старые собирает, как же его кличут?

— Нумизмат, — подсказала я.

— Фу ты! Ну-ми-змат, — по слогам повторила старая женщина. — Слова уж больно мудреные. И зачем людям голову морочат? То ли дело у нас, в России. Мыло, значит, мыть. Шило, чтобы шить. Так вот у него как раз монетка пропала. Уж какая-то шибко редкая и, видать, дорогущая! Чудные люди, монеты старые, никакой пользы от них, а за них такие деньжищи отваливают! Вот он дочку свою и заподозрил. Верни, кричит, по-хорошему, не то худо будет!

— А она что?

— Тоже кричит. Мне, мол, твоего ничего не надо. Только своё беру. Короче, прогнал он её из дому. Вот такие карусельки!

Господи! Неужели «цезарь» нашёлся?! Так это, значит, монетка такая. Редкая и дорогая.

— Клавдия Егоровна, а как бы мне с Алиной повидаться?

— Уж и не знаю, милая. Адресок Натальиных родителей я тебе дам, а там ли она, точно сказать не могу.

Сердце у меня колотилось. В голове стали выстраиваться какие-то схемы, связи. Но всё равно, до полной картины ещё многого не хватало. Надо всё обдумать, сопоставить. Так вот, значит, где «цезарь» объявился. Ну что ж, есть теперь о чём поговорить и с Алиной, и с Рисухиным, да и с самим Труфановым. Впрочем, и из домработницы — этого кладезя ценной информации можно и нужно ещё начерпать необходимых сведений.

— Клавдия Егоровна, — воодушевилась я, — а как Вы думаете, кто мог подстроить всё это с пистолетом?

— Ой, и не знаю, милая. Все, вроде, порядочные, обходительные. И давно друг дружку знают. Из новых — только девица та разнаряженная, Шкура что ли?

— Мура, — поправила я. — И что она?

— Да всё туда-сюда шныряла. Я, правда, на кухне возилась. Ну, иногда там убрать, поднести. У меня своими мыслями голова занята. А от неё одни проблемы. Напилась. Посуду побила. Мне пришлось потом осколки выбирать, чтоб не порезался никто.

Мы стояли как раз в комнате, где накануне происходило застолье, и домработница по привычке ещё раз придирчиво осмотрела полы: не притаился ли где случайно коварный осколочек?

— О! Смотри, — сказала вдруг она, — обоина отодрана. Кто же это нашкодил? А, может, это я зацепила стулом, когда мебель расставляла?

Я наклонилась к стене. Над плинтусом не хватало небольшого, с ладонь, кусочка цветной бумаги. Странно, подумала я, кому понадобилось портить дорогие обои? Может, и вправду, Егоровна случайно свезла?

— А Мура возле пиджака Виталия не крутилась? — я попыталась отвлечь её внимание от мелких домашних проблем и направить в необходимом мне направлении. — Или, может быть, кто-то другой?

— Да я, честно сказать, и не приглядывалась. Кабы знать, что смертоубийство замышляется, я бы присмотрела.

Кабы знать! Кабы всё знать, то и горю не бывать. Как говорится, знание — сила, а незнание — могила!

Домой я добралась без проблем. Благо, никого еще не было и потому, быстренько решив все неотложные дела, я устроилась в своей аналитической позе. То есть, улеглась на кровати и обложилась шоколадом. Итак, что мы имеем? Самая главная новость — это то, что нашёлся след «цезаря»! Правда, надо будет уточнить детали у Труфанова, потому что Клавдия Егоровна могла что-то напутать. Или же это — простое совпадение. Но если всё действительно так, тогда многое становится понятным. Схема такова. Монету кто-то похищает, и она каким-то образом оказывается у Полины Грибовой. Люди Труфанова выслеживают её. Она погибает, пытаясь от них скрыться. В последний момент Поля сообщает через меня своему брату местонахождение монеты. «Цезаря в тесте» ищут параллельно и милиция, и я, и бандиты. Гибнет Пётр Грибов. Чудом остаются в живых Юля Куликулина и бабушка Грибовых, просто потому, что на тот момент их не оказалось дома. Допустим, монету украла Алина, как и предполагает Труфанов. Но, во-первых, надо проверить, была ли знакома Аля с Полиной? Вряд ли, потому что уж явно Поля — ягодка не с их поля. А надо быть довольно-таки близкими подругами, чтобы доверить ей такую дорогущую, как говорит Клавдия Егоровна, вещь. И, во-вторых, а дальше что? А ничего. Тупик. Алина на дне рождения не была. Пистолет подменить не могла, чтобы дорогой братик прикончил ее отчима или мачеху. А кто из присутствующих на том вечере мог по достоинству оценить не только художественную ценность антиквариата, но и его материальную значимость? Эх, зря я всё-таки откладывала свои встречи с художником Рисухиным. Предположим, Александру Ивановичу уж больно пришлась к сердцу эта редкая монетка. Тем более, что Николай Степанович, наверно, постоянно бахвалился ею перед ним. И большой любитель ценной старины решил позаимствовать ее у приятеля. Естественно, хранить у себя такой раритет, особенно в первое время, он не рискнул, а попросил об этом свою юную доверчивую подругу-родственницу. Труфанов, по всей видимости, проверял всех. И вышел на Полину. Рисухин, узнав о гибели девушки и своего, хоть и бывшего, но зятя, решает отомстить. Доведавшись каким-то образом о готовящемся подарке (информация хоть и держалась в секрете, но особой тайны из нее, скорее всего, не делалось), он подменяет пистолеты. И одним выстрелом триплетом бьёт по семье бизнесмена. А что за странную картину художник принёс Труфанову? Почему — странную? Он пытается сохранить видимость приятельских отношений и, как обычно, предложил на продажу своё очередное произведение искусства. А при чём тут «шахматист»? А ни при чём. Рисухин мог просто сказать какую-то специфическую фразу, типа «это мой ход конём!» Логично? Да, всё выстраивается в довольно-таки чёткую цепочку. Итак, надо срочно встретиться с Рисухиным.

Я вскочила с постели и принялась искать записную книжку с домашним номером художника.

— Алё, др-расте! Я — Саша Гр-рибов, а Вы кто? — раздался в трубке знакомый голосочек.

— Здравствуй, дружочек. А я — та тётя, которая ест стоя… на голове. Причём, на чужой.

— Ха-ха-ха! — закатился он от радостного смеха. — Мама, быстрей! Звонит тётя, которая приходила к нам есть.

— Алло, — послышался приятный грудной голос.

— Здравствуйте, Инночка. Это Евстолья Анатольевна, — представилась я сразу, помня о том, что она никак не могла запомнить моё имя.

— Здравствуйте.

— Скажите, Ваш папа уже дома?

— Нет еще. Сегодня звонил, что завтра приедет.

— А в котором часу?

— В первой половине дня… А Вы уже нашли убийцу Пети? — спросила она то, что больше всего ее интересовало.

— Думаю, что с помощью Вашего папы мы сделаем это в ближайшее время. Я Вам завтра перезвоню.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания.