Галина Куликова - Неземное тело

— Примите мои соболез… К Гракову? В гости?

Вероятно, это было из ряда вон выходящим событием. «Неужели он и впрямь позвал нас к себе под влиянием момента? И я ему действительно так понравилась?» — подумала Лайма. В сущности, в этом не было ничего удивительного, ведь сейчас она была нацелена именно на то, чтобы нравиться.

— Проходите, — предложила Венера. — Лайма, я должна познакомить вас с моим мужем.

Она вела себя чопорно и властно, как старая дева, привыкшая распоряжаться выводком кошек. Менторский тон вступал в антагонизм с нежным овалом ее лица и большими глазами. Шла она, чеканя шаг. Ни дать, ни взять — директриса закрытой женской гимназии, выводящая своих питомиц на плац для общего построения.

— Егор! — рявкнула Венера, когда ее вежливые призывы ни к чему не привели. — Иди сюда!

— Иду, милая, — донесся до них бархатистый голос. — Только не нервничай.

Лайма боялась, что сейчас из дому им навстречу выйдет Бабушкин номер два — что-нибудь запущенное и ужасное. Однако секс-символ оправдал ее лучшие надежды. Он был чисто выбрит, просто, но опрятно одет, хотя немного утомлен. Без грима все его пятьдесят лет легко прочитывались на лице.

— Здравствуйте, девушки, — поздоровался он, перебегая взглядом с Лаймы на Сашу и обратно.

В жизни его личное обаяние имело гораздо более высокий градус, чем на экране. Волнистые светлые волосы, довольно длинные, придавали Острякову вид романтика. Да уж, непросто выполнять секретное задание в таком окружении. Лайма обменялась с Егором несколькими дежурными фразами. Было не очень удобно проявлять сердечность в присутствии его жены. Венера зорко следила за всем сразу — за поливом газона, за кастрюлей на плите, за птичками, клюющими семена на ее грядках. И, конечно, за любимым супругом.

Лайма приглядывалась и прислушивалась. Ей еще предстояло найти верный подход и к Венере, и к Егору. Кто-то из них может быть связан с Лейтером и его тайной. «Особый список» службы безопасности включал в себя жителей Богодуховки, которые свободно и довольно часто ездили за рубеж. И практически каждая фамилия из этого списка была на слуху у всей страны. Ну и работенка!

Лайма задумалась и пропустила довольно большой кусок разговора. Поэтому, когда Венера обратилась непосредственно к ней, вздрогнула и растерянно улыбнулась:

— Что, простите?

— Мне хочется зайти к вам и посмотреть, как вы устроились.

Ее глаза так и сверлили Лайму. Та мгновенно насторожилась. Неожиданный визит всегда застает человека врасплох. Так Венера хочет застать ее врасплох? Для чего? Впрочем, отказываться нельзя ни в коем случае. Одинокая вдова, жадно ищущая дружбы и поддержки, ни за что не откажет новой знакомой в такой малости.

— Так пойдемте прямо сейчас! — Лайма сделала воодушевленное лицо и поднялась с места. — Я сварю вам вкуснейший кофе. Меня научил знакомый турок…

Она надеялась, что дело ограничится одной Венерой, но нет. Венера позвала с собой мужа, и тот покорно согласился:

— Конечно, милая.

Саша — за компанию! — тоже решила идти ними пить кофе. Корнеев, который должен был сидеть в подвале и подниматься наверх только по особой договоренности с Лаймой, ничуть ее не беспокоил. И, надо сказать, напрасно. Ей и в голову не пришло, что необходимо напоминать ему об осторожности каждый день. Когда долго ничего не происходит, начинаешь привыкать к этому и запросто можешь потерять бдительность. Однако до сих пор Корнеев не проявлял особого легкомыслия.

Когда они всей компанией вошли в калитку, то заметили Анисимова, который при виде большой делегации удивленно вскинул голову. Лайма едва не задохнулась от возмущения — этот тип действительно начал строить забор! Довольно вшивый заборчик, надо сказать, но тем не менее. Возле тех самых — спорных! — жасминовых кустов валялся нехитрый столярный инструмент и кучка досок, которую писатель натаскал из сарая.

Может, она перестаралась? Пережала? Ведь мужчина игнорирует привлекательную женщину только в одном случае: если понимает, что ничего от нее не добьется.

Этот забор был своего рода демонстрацией силы. «Ну, погоди же!» — подумала Лайма. Она-то рассчитывала, что не потратит на Анисимова много времени. Даже похвасталась этим перед Корнеевым. Кажется, она поторопилась. Самонадеянность — не лучшее качество для секретного агента.

— Антон, пойдете с нами? — лисьим голосом спросила Саша, которая, судя по всему, не могла спокойно пройти мимо любого мужчины. Ей обязательно нужно было обращать на себя внимание, кокетничать, искрить и любоваться собой. — Лайма пригласила нас выпить по чашке кофе и посмотреть, как она устроилась.

Анисимов поймал взгляд Лаймы, загнул уголки губ вверх и ответил:

— Если вы не против.

— Конечно, нет! — Она выдавила из себя радушную улыбку. — Вас я тоже с удовольствием напою кофе.

«А лучше ядом», — про себя добавила она.

С мармеладным выражением на лице Анисимов отложил молоток и направился к ним. Пожал руку Егору Острякову и спросил у Лаймы:

— А у вас есть сливки?

— У меня все есть, — откликнулась она.

Войдя в роль приветливой хозяйки, поднялась на крыльцо и широко распахнула дверь:

— Проходите, пожалуйста, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Не обращайте внимания на беспорядок, я еще толком не обустроилась…

Она не договорила, сообразив, что гости сосредоточились на пороге и никто не продвигается в глубину комнаты. Закрыла дверь, посмотрела поверх плеча Анисимова и стиснула зубы.

На диване, в самом центре, сидел Корнеев с отсутствующим лицом. В руке у него был карманный компьютер с мерцающим монитором. Корнеев думал. Вид у него, как всегда в такие моменты, был коматозный.

— Боже мой! — воскликнула Лайма, с трудом взяв себя в руки. — Я и забыла, что Альберт должен приехать сегодня утром. Привет, дорогой! Поздоровайся с нашими гостями.

Это предложение не произвело на «Альберта» никакого впечатления. Он остался неподвижно сидеть на своем месте, глядя в пространство немигающим взглядом.

— Какой… офигенный мужик! — шепотом сказала Саша, больно схватив Лайму за руку. — Кто это такой?

— Это племянник сестры моего погибшего мужа, — скорбным тоном сообщила она всем сразу. — В детстве с ним случилось несчастье: он выпал из лодки и чуть не утонул. Бедняга слишком долго пробыл под водой, и его едва удалось спасти. Это страшное происшествие так на него повлияло, что он перестал разговаривать. Иногда он как будто впадает в транс… Вот как сейчас. Но кофе он нам пить не помешает.

— У вашего родственника выдающаяся внешность, — задумчиво сказал Егор Остряков, разглядывая Корнеева так, словно тот был музейным экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение. — Правильные черты лица… Верно, милая?