Галина Куликова - Неземное тело

— Это все писатель, — мстительно заметила Лайма, вспоминая лицо Анисимова, который цеплялся к ней весь вечер. — Наверное, вам не следует его приглашать.

—Да что вы! — понизив голос, возразил Дюнин. — Не пригласить Антона Анисимова? Это просто моветон.

— Да ему будет наплевать.

— Ему-то наплевать, а мне?

— Если он такой известный, почему я его не знаю? — ревниво спросила Лайма. — Не такая уж неотесанная.

— Просто он молодой и пишет экстремальные романы.

— Как это?

— У него богатый жизненный опыт. Он был гонщиком, боксером и, кажется, старателем… Знает такие вещи — зашибись.

— Вот почему он так легко завалил Чуприянова… — пробормотала потрясенная Лайма.

Когда Корнеев предлагал ей ознакомиться с краткой биографией писателя, она отмахнулась: «Потом, все потом. Мне нужны живые наблюдения, зачем мне его биография? Биографиями ты сам занимайся. Найдешь зацепку, скажи». Зря она так. Из вредности, наверное.

Корнеев дождался, пока Лайма распрощается с Дюниным, и рывком распахнул дверь. Увидев его лицо, она всполошилась:

— Что такое?

— Ничего страшного, командир, — поспешил успокоить ее «немой племянник». — Приятная новость. К нам едет Медведь.

Совещались они прямо в подвале, где обитал Корнеев и куда Медведь был препровожден Лаймой со всеми предосторожностями.

— Конспирация, — покрутил головой Медведь, оглядываясь вокруг. — Корнеев в Разливе!

Лайма хихикнула, Евгений вяло махнул рукой, приветствуя соратника, но от компьютера не оторвался.

Выслушав все, что накопилось у Ивана за время поисков. Лайма резюмировала:

— Пока пусто.

— Так можно годами искать, — тоном знатока заметил Медведь.

— Да ведь мы ищем неизвестно что, — грустно заметила Лайма.

— У тебя есть идеи? — поинтересовался Иван у молчащего компьютерного гения.

— Возможно, ты удивишься, но — есть! — Евгений наконец оторвался от мерцающего экрана и, развернувшись на стуле, радостно посмотрел на присутствующих.

— Давай, давай, не томи, — поторопила его Лайма.

— Будем рассуждать логически, — начал Корнеев. — Если здесь не любовная история, значит, политические, военные либо экономические интересы иностранного государства. Далее. Какая в этой местности может быть политика? Считайте, никакой. Первые и даже вторые лица страны или их близкие родственники здесь также не проживают, я проверял. Теперь экономика. Залежей нефти, газа, алмазов, какого-нибудь стратегически важного сырья также не наблюдается. А всю приличную здешнюю землю уже наши скупили. Остается любимая всеми шпионами мира оборонная отрасль.

— Только вот в бедной Богодуховке промышленности никакой отродясь не было — ни легкой, ни пищевой, ни оборонной. Здесь и магазина нормального не было, пока наши милые соседи особняков не понастроили, — высказалась Лайма. — Я уже все тут облазила, а до того, как стать вдовой, все окрестности объездила.

— Ну и как? — заинтересовался Медведь.

— Никак. Мебельная фабрика, два кирпичных заводика, вагоноремонтное депо, консервный завод. А так по большей части всякие развалины, тяжелое наследие неэффективной советской экономики.

— И здесь ничего? — снова встрял Иван.

— Богодуховку общие тенденции не обошли — в ближнем лесу тоже стоят какие-то полуразрушенные строения. И забор уже ветхий, с дырками. Я походила вокруг — ничего особенного. Ни на какое производство не похоже. Местные говорят, бывший партийный санаторий. Надо бы на всякий случай там хорошенько полазить, но днем неудобно — могут увидеть. В ближайшее время снарядим ночную экспедицию — нельзя оставлять неотработанные до конца версии.

— Я продолжу? — поинтересовался невозмутимый Корнеев.

— Извини, извини, — спохватилась Лайма. — Мы тебя внимательно слушаем.

— Так вот что я подумал. Как будто очевидно — здесь не было и не может быть ничего серьезного. Все же на виду. Но ведь мы знаем, что такие заповедные места прямо-таки притягивают любителей что-то спрятать и желающих это «что-то» отыскать. При этом надо учитывать близость к столице.

— Я ничего не понял. Что это ты имеешь в виду? — спросил Медведь.

— Например, то, что ничего атомного или бактериологического здесь быть, по идее, не должно.

— А может быть, здесь арсенал спрятан? Или стратегические запасы пищи на случай ядерной войны? — оживился Медведь. — Давайте поищем!

— Пока твое дело — искать в архивах, — вернула его с небес на грешную землю Лайма. — Ты послушай Корнеева, он ведь тебе жизнь хочет облегчить.

— Облегчить мою жизнь может лишь одновременное закрытие на неопределенный срок всех архивов Российской Федерации, — уныло заметил Медведь.

— Ничего, ты закаленный, потерпишь, — прервала Лайма его стенания. — К тому же и женщины там интеллигентные, образованные — поддержат бедного мужчину, — ядовито заметила она.

Иван бросил на нее опасливый взгляд, крякнул и сказал, обращаясь к Корнееву:

— Продолжай, а то мне ехать скоро, не хочется глубокой ночью возвращаться в Москву.

— Собственно, главная мысль уже прозвучала. Если американца что-то здесь и интересовало, то, скорее всего, это могут быть секретные объекты, принадлежащие одному из силовых ведомств, не связанные с повышенной опасностью. А связанные так или иначе с космическими программами.

— Слишком очевидно, чтобы быть правдой, — вздохнула Лайма.

— А чаще всего очевидное и есть правда. — И Корнеев снова отвернулся к покинутому им ненадолго компьютеру.

— Иван, попробуй поискать что-то похожее, — подвела черту Лайма. — Понимаю, что военных тайн тебе не раскроют, но вдруг обнаружится какой-то намек, какая-то зацепка.

— Слушай, — с надеждой в голосе поинтересовался Медведь, — а начальник наш, в смысле — Орех, он ничем по своим каналам не поможет?

— Так он нам это поручил, значит, сам не может. Во всяком случае, по линии его ведомства там ничего привлекательного для американца нет. В этом он твердо уверен.

— А по другим ведомствам?

— Ну, кто здесь может оперативно помочь? Пока запрос составят и отошлют, пока те ребята решат, стоит ли отвечать, пока пришлют ответ… Могут, кстати, и отказать — причин найдется, если надо, сколько угодно.

— Хорошо. Я поехал. Счастливо вам, и — звоните, если что.

Медведь кивнул Лайме, пожал Корнееву руку и со всеми предосторожностями покинул дом.

Отринув всякие опасения и рискуя привлечь к себе излишнее внимание, Медведь решительно сузил круг поисков. Дело пошло живее, однако ни намека, ни полслова, нигде и ничего не нашел он об особой роли деревни Богодуховка в деле укрепления обороноспособности страны. Нашлась бумага, что во время Первой мировой в Тихорецке был создан резервный склад боеприпасов. И все.