Галина Куликова - Блондинка за левым углом

— Никто ее на аркане сюда не тянул.

— Верно. — Медведь почесал макушку. Вид у него сделался озадаченным, как у ребенка, которому пообещали, что сейчас вылетит птичка, а вылез дядька из-под покрывала.

— Допустим, ей понадобилось на время исчезнуть, — предположил Корнеев. — Все думают, что она в России, а она поехала с Гектором Куком на отдаленный остров в Тихом океане, чтобы обвенчаться. Это хороший способ заморочить голову папарацци.

— Или наоборот, — подхватила Лайма. — Сандра надеется обвести вокруг пальца именно Гектора Кука.

— А вдруг она узнала, что ее хотят похитить? — встрепенулся Медведь. — И послала в Москву вместо себя какого-нибудь агента ЦРУ.

— Ну да! — отмахнулась Лайма. — С какой это стати агент ЦРУ помчится разоблачать наших бандитов? Если уж они являются, то только тайком — для того, чтобы шпионить в пользу Америки.

— Получается, что нам дали невыполнимое задание, — подытожил Корнеев, аккуратно поставив ноутбук на журнальный столик. Ласкающим движением провел по крышке — ноутбук был его домашним любимцем. — Нам просто некого охранять. Сандра Барр не пересекала границу Российской Федерации.

Некоторое время все трое молчали, потом Лайма осторожно спросила:

— А если пересекла?

— Хочешь сказать, звезда явилась инкогнито? — оживился Медведь. — Вот это да! Приключение.

— Чему ты радуешься? — рассердился Корнеев. — Нам с этим приключением работать.

Лайма тем временем принялась расхаживать по комнате взад и вперед, заложив руки за спину, как делал вождь мирового пролетариата в минуты тяжких раздумий над судьбами страны.

— В сущности, это единственная версия, поддающаяся проверке, которую мы можем сейчас разрабатывать. И даже больше — должны разрабатывать. Верно? — Она в упор посмотрела сначала на Медведя, а потом на Корнеева. — Допустим, Сандра Барр действительно приехала в Москву под чужим именем.

Медведь немедленно впал в пессимизм:

— В таком случае мы ее никогда не найдем. — Все помолчали, и он добавил: — А что, если снова попытаться выйти на связь с шефом?

— Я уже пыталась, — огорчила его Лайма. — Телефон выключен.

— Может, с Дубняком что-нибудь случилось?

— Или он на ответственном задании, — вставил свое слово Корнеев. — Так уже один раз было, вы ведь помните?

— Где бы он ни был, нам от этого не легче.

— А Сандру Барр мы не найдем, — снова повторил Медведь, внезапно повеселев.

Не то чтобы ему не хотелось выполнять задание. Однако после того, как его заставили продемонстрировать свои сугубо мужские достоинства, пылу у него заметно поубавилось. Кроме того, из головы не шли слова Лаймы о том, что, если настоящая Сандра Барр захочет, перед ней невозможно будет устоять. Вдруг он той, истинной, и вправду понравится? Ужас, ужас.

В вопросах, касающихся интимных отношений, Медведь был чудовищно деликатен. К женщинам относился трепетно, обожал маму и звонил ей каждый вечер по телефону, чтобы пожелать спокойной ночи. С лета покупал подарки сестрам и племянницам к Новому году. А если у него неожиданно образовывалась любимая девушка, страдал из-за того, что не может уделять ей достаточно внимания.

Корнеев задумчиво посмотрел на свой компьютер и пробормотал:

— Надо положиться на интуицию. Лайма, тебе и карты в руки. Попробуй представить себя на месте всемирно известной актрисы.

— Скажешь тоже!

— Вы обе — женщины. А женщины — существа иного порядка, чем мы.

— Они подмечают детали, — похвалил противоположный пол Медведь.

— Согласен. — Корнеев кивнул и нравоучительным тоном изрек: — Любовь женщин к деталям могла бы составить им славу великих сыщиков, если бы из самых очевидных фактов они не делали фантастических выводов. Мужчины рациональны.

Лайма сладенько улыбнулась:

— Конечно! И для того, чтобы делать фантастические выводы, у них просто-напросто не хватает воображения.

Она перестала бегать по комнате и устроилась в сломанном кресле, из которого, задумавшись, можно было запросто вывалиться, облокотившись на несуществующий подлокотник.

— Давайте рассуждать вслух. Если Сандра Барр послала вместо себя дублершу просто потому, что ей захотелось свободы, тогда официальный визит — не более чем ширма. Игра.

— Возможно. — Корнеев почесал переносицу.

— Если бы я задумала подобную… шалость, то захотела бы посмотреть, что из этого получится. Увидеть все происходящее своими глазами.

Корнеев мгновенно подхватил ее мысль:

— Полагаешь, Сандра Барр прилетела тем же самым рейсом?

Медведь как китайский болванчик замотал головой — не согласился.

— Ее бы сразу засекли! — возразил он. — Там было столько репортеров!

— Они ждали звезду, и они ее получили. — У Лаймы загорелись глаза. — Кто-нибудь из вас обратил внимание на других туристов? Конечно, никто! Все высматривали только одну-единственную пассажирку.

— Настоящую Сандру Барр тоже могли встречать, — заметил Медведь, сдвинув короткие толстые брови к переносице. И пояснил свою мысль: — Она же не местная.

— А ведь он прав! — обрадовалась Лайма и толкнула Корнеева в плечо.

Впрочем, это не произвело на того никакого впечатления. Что-то заинтересовало маэстро на экране монитора, глаза его сделались стеклянными, и цепкие зрачки остановились. Тогда Лайма целиком сосредоточилась на Медведе, размышляя вслух:

— Кто мог ее здесь встречать? Телохранители?

Тот покачал головой, отрицая:

— Телохранители слишком заметные. Одного провожатого вполне достаточно, если вокруг тебя не кипят страсти. И если никому не известно, кто ты.

Лайма представила, как Сандра Барр, одетая по примеру большинства туристов в джинсы, кроссовки и футболку, со спортивной сумкой в руках выходит в зал аэропорта и оглядывается по сторонам. Конечно, ее должны были встречать. Хоть и путешествующая инкогнито, но она все-таки звезда мирового класса. Но кто ее встречал? Как найти этого человека? Для поисков не было отправной точки.

— А ну-ка, посмотрите сюда! — неожиданно воскликнул Корнеев. — Я решил пройтись по новостям и посмотреть — что еще интересненького происходило вчера в аэропорту?

Лицо его снова приобрело нормальный цвет и осмысленное выражение. Он только что выскочил из компьютера, как Алиса из Зазеркалья. Лайма подошла и заглянула ему через плечо. Увидела, что на экране развернута фотография. Стоянка аэропорта, группа людей, симпатичная машина. Лица, до ужаса знакомые.

— Ба! — оживился Медведь. — Да это ведь известная артистка. Как бишь ее? Мария Марьяшева!

— И ее муж, — подхватила Лайма. — Режиссер Трикоркин. Вероятно, они тоже откуда-нибудь прилетели, но из-за Сандры Барр журналисты не удостоили их вниманием.