Галина Куликова - Блондинка за левым углом

— Почему не удостоили? — не согласился Медведь. — Вон, гляди, какой-то мужик с фотоаппаратом. Да и сам этот снимок тоже ведь кто-то сделал.

— Глупые вы, — добродушно попенял Корнеев. — Вы не туда смотрите. Вон там, на заднем плане. Дайте-ка я увеличу. — Он пощелкал кнопками, и задник приблизился, заполнив весь экран. — Ну что, поняли теперь?.

— Молодой мужчина, — начала комментировать Лайма, — укладывает в автомобиль вещи. Одна дверца открыта, на заднем сиденье кто-то есть. Кажется, женщина. А это что такое у него в руке? Ага, табличка. Значит, он встречал кого-то незнакомого. Только надпись вверх ногами, я никак не могу прочитать. А, вот! Синди Бэрри.

— Карамба! — восхитился Медведь. — Те же инициалы! И так похоже звучит: Сандра Барр — Синди Бэрри. Мы на верном пути. Как пить дать, на верном.

— А теперь смотрите сюда, — усмехнулся Корнеев и вывел на экран следующий снимок.

Здесь женщину было видно гораздо лучше. Она повернула голову, и фотограф запечатлел ее профиль.

— Это она! Без всяких сомнений! Евгений, ты — гений! — воскликнула Лайма.

— Мне приятно, что ты слагаешь в мою честь стихи, — пробормотал Корнеев, — но кто тот человек, который встретил так называемую Синди в аэропорту, мы не знаем. А номера его машины на этих снимках нет.

— На этих нет, — согласилась она. — Однако на других из этой же серии могут быть. Фотографы, вившиеся вокруг Трикоркина и Марьяшевой, наверняка отщелкали по целой пленке. Нужно найти их и пленки изъять. Нам может повезти. Нам должно повезти!

Глядя на раскрасневшуюся Лайму, Корнеев решил, что она, пожалуй, уже вошла во вкус. Идти по следу — страшно увлекательное дело. Правда, зачастую оно сопряжено с серьезным риском. Но пока никакого риска на горизонте не наблюдалось. Не успел он додумать эту мысль до конца, как Медведь глубокомысленно изрек:

— А что, если те люди, которые собираются похитить Сандру Барр, тоже догадались о подмене? И пустились в погоню? Вдруг они нас опередят?

— Не каркай, — пробормотала Лайма, нахмурившись.

Корнеев покачал головой:

— Мы не знаем своего противника — это огромный минус. Впрочем, Иван не заметил, чтобы за официальной, так сказать, Сандрой Барр вчера кто-нибудь следил. И это плохо. Преступники могли вычислить настоящую Сандру, пока мы с вами вились вокруг подставной.

— Давайте не будем гадать. — Лайма вскочила и потерла руки, словно перед ней стоял стол, заставленный яствами, и она прямо сейчас собиралась отведать из каждой тарелки. — Лучше решим, с чего начать.

— Начать придется с режиссера и актрисы, — откликнулся Корнеев. — Они наверняка в курсе, кто увековечивал их в аэропорту. Или — хотя бы! — для каких изданий это делалось. Творческие личности так же чувствительны к славе, как невинные девушки к поцелуям.

— Только нужно заранее придумать легенду, — предостерегла их Лайма. — Иначе как мы доберемся до пленок?

— А, ну да! — спохватился Корнеев. — Легенда не нужна — я сделал нам убойные документы. Сегодня возле гостиницы мы с Иваном их уже опробовали. Действуют безотказно.

Их действительно попыталась выжить со стоянки служба безопасности гостиницы, и тогда Корнеев с Медведем продемонстрировали удостоверения, обтянутые черной скрипучей кожей. Уразумев, что к ним пожаловала Федеральная антитеррористичеекая служба безопасности, любопытствующие мгновенно испарились.

Лайма, волнуясь, взяла книжечки и разложила их на диване.

— Глазам не верю! — воскликнула она. — Мы выглядим невероятно внушительно.

Медведь в пилотке был похож на могучую стюардессу. Однако он ни чуточки не расстроился по этому поводу. Кажется, в собственной внешности его вообще занимал только рельеф мышц.

— Потрясающе, — продолжала восхищаться Лайма. — Как тебе это удалось?

— Один мой друг открывает детский парк. Вместе с входным билетом каждому посетителю будут выдавать определенную сумму игрушечных денег, которые можно тратить на территории. То есть ты сам выбираешь аттракционы и развлечения и расплачиваешься полученными купюрами. Обычный западный вариант. Купюры печатаются на разноцветной бумаге в зависимости от достоинства — желтые, синие, красные. Для удостоверений я выбрал бледно-зеленую, цвета долларов.

— Верный психологический ход, — похвалила Лайма. — К долларам наш народ испытывает подсознательное почтение. А твой друг надежный? Кто он вообще такой?

Корнеев ухмыльнулся:

— Его ник Фан-Фан четырнадцать.

— Ладно-ладно, — замахала руками Лайма. — Не стоит углубляться в детали. Лучше я буду жить иллюзиями, что компьютер — это клавиатура с экраном и никто не собирается подключать к башке электроды, чтобы получать все мыслимые и немыслимые удовольствия, не вылезая из кресла.

Корнеев ухмыльнулся еще раз. К людям, которые пугаются стремительного развития высоких технологий, он относился как к неразумным детям. Однако никогда никого не агитировал и ничего никому не объяснял.

Медведь тем временем спрятал новенькое удостоверение в карман и потребовал:

— Ну, давай, покопайся в своем волшебном ящике, Жека. Нам медлить нельзя.

Мария Марьяшева любила свободные шелковые одежды, жемчуга, перчатки до локтя и шляпы с широкими полями, которые затеняли назойливые морщинки, исчеркавшие некогда безупречную кожу. Еще в молодости она избрала для себя образ чаровницы, и чем дальше, тем реже из него выходила. Разговаривая, она заламывала руки, заводила глаза, томно вздыхала и производила иные манипуляции, дабы выглядеть по-настоящему трепетной и утонченной. Ехидные подруги говорили, что она похожа на прокашлявшуюся Ренату Литвинову — голос у Марии был звонкий, чистый, молодой.

Все свои звездные роли она сыграла в фильмах Виктора Трикоркина, который влюбился в нее с первого взгляда жестоко и беспощадно. В молодости он боготворил Марию и совершал ради нее поступки с большой буквы — лучшие, на которые был способен. Он дал ей все, о чем девушка девятнадцати лет может только мечтать. Он возвысил ее как актрису, но как жену испортил непоправимо и только теперь стал это понимать.

Марьяшева и Трикоркин жили в большом собственном доме, до которого команде "У" пришлось довольно долго добираться. Лайма сама придумала фишку с удостоверениями, но теперь ужасно нервничала. Предстояло сыграть роль матерых агентов, но если сделать это плохо, профессиональная актриса и известный режиссер сразу их раскусят.

Мужчины перед поездкой надели пиджаки, Корнеев вытащил контактные линзы и наценил на нос очки — для солидности. Лайма остановилась на темном костюме и черных туфлях, волосы по традиции скрутила в жесткий пучок.

— А Марьяшева молодо выглядит, верно? — заметил Медведь, тихонько захлопнув дверцу машины. После того как ему однажды пришлось заплатить таксисту за ненароком нанесенный ущерб, он всегда делал это нежно.