Людмила Милевская - Продается шкаф с любовником

Сама она в своих силах не была так уверена, как пыталась ему демонстрировать, но это не огорчало ее.

Главное возродить его к жизни, не позволить отчаянию и пессимизму источить молодой организм, а остальное уж как получится: все в руках господа — так считала Далила.

И вместе с тем, она действительно намеревалась искать убийцу, а не просто отвлекать Верховского от его душевных страданий.

— У меня уже есть некоторый опыт в таких делах, — с гордостью пояснила Далила. — Дважды мне удалось раскрыть преступления, которые оказались не по зубам профессиональным сыщикам. Понимаю, для статистики маловато, но для надежды достаточно.

У нас есть причина думать, что и на этот раз повезет.

— Да-да! — впиваясь в нее оживившимся взглядом, воскликнул Верховский. — Надо попробовать, обязательно, если вам удается.

Его внезапная вера в нее Далилу смутила.

— Я не волшебница, — сказала она. — И не хочу критиковать нашу милицию…

Он поспешил сообщить:

— Не бойтесь, там есть что критиковать.

Она нетерпеливо потрясла головой:

— Дело не в том. К предыдущим двум задачам, которые я успешно решила, невозможно было подходить традиционным путем. Их мог решить только хороший психолог. Я уже дважды себе доказала, что я психолог хороший. Надеюсь и третий раз доказать.

Верховский нервно поерзал в кресле и сообщил:

— Буду вам очень признателен. Сами понимаете, я не в том положении, когда можно скупиться.

— Ах, дело не в деньгах, — отмахнулась Далила. — Я лишнего с вас не возьму. Мне самой интересно.

Здесь, очевидно, та ситуация, в которой без знаний психологии разобраться нельзя. Знаете, почему не нашли убийцу?

— Почему?

— Не с той стороны на проблему взглянули. Не сомневаюсь, работы проделали много, но все впустую.

И именно потому, что в путанице событий ухватились за ложный кончик. Короче, искали не там.

— А где надо было искать?

Далила посмотрела ему в глаза и уверенно произнесла:

— Я скоро узнаю.

Верховский уже ничего не говорил — он просто ждал.

— Какие действия вы предпринимали? — спросила она, мысленно дав себе клятву не обмануть его ожиданий.

Он безрадостно сообщил:

— Частного сыщика нанимал.

— И каков результат?

— Он опросил всех друзей и знакомых, выяснил, где Маша бывала, чем занималась. У меня два тома его отчетов, а результат нулевой. Сокурсники Маши, знакомые и друзья — все твердят в один голос, что она не встречалась ни с кем. Да и сам я каждый день Машку видел. И Наташка с сестрой дружила. Они откровенничали. Если Маша парня и завела, то встречались они недолго.

— Какое время? — спросила Далила.

Верховский задумался:

— Максимум месяц. Дольше она не смогла бы свою тайну хранить. Я бы заметил, что она влюблена.

— А психологический портрет Маши вы не пробовали составлять?

Он удивился:

— А что это даст? Я Машу до последней клеточки знал, видел ее насквозь, а толку с того…

Далила не согласилась:

— Вы не правы'. Без портрета нельзя начинать.

— Да я прямо сейчас нарисую вам Машин портрет, — горячась, заявил Верховский. — Умная Машка была, сообразительная, талантливая, добрая, упорная, даже упрямая, — начал он рисовать.

— Нет, так не пойдет, — остановила его Далила. — Этак можно долго рассказывать, и все без пользы.

Лучше я подготовлю вопросы, вам и вашей сестре.

Обработав ответы, составлю Машин портрет.

— Договорились, — согласился Верховский и опять взглянул на часы. — А когда будут готовы эти вопросы? — спросил он и виновато, с поспешностью пояснил:

— К сожалению, мне скоро придется уехать. У нас есть максимум восемь дней.

Далила его успокоила:

— Самое необходимое мы успеем сделать. Завтра я увижу в клубе Наташу и передам ей свои вопросы. Но учтите, их будет много.

— Не страшно, — ответил Верховский значительно оптимистичней.

Это позволило Далиле думать, что ее тактика уже дала результат. И результат этот положительный.

У Пендраковского умерла прабабка — вот тогда-то и начались с ним настоящие чудеса.

Древняя прабабка досталась ему по наследству от давно умершей бабули, которая нянчила Пендраковского. Здравствующие родители его, опасаясь потерять квартиру в престижном районе, переселили сына к старушке. С правнуком она и доживала остаток дней.

Дней этих, надо заметить, осталось немало. Юный правнук успел повзрослеть, возмужать, он даже сам начал стариться и полнеть, уверовав в то, что бабуля бессмертна. Вот тут-то прабабка и умерла.

Наследство оставила: квартиру и шкаф. Но зато все по закону. Не поленилась старушка сходить к нотариусу, составила завещание, в котором указала наследника и наследство. А любимый свой шкаф детально, в подробностях описала: сколько и где царапин на нем, какое количество гвоздиков, ручек и завитков, даже овечек пересчитала на дверных горельефах [1]и пастухов, и пастушек — все чин-чином, не придерешься.

Наследство наследника отяготило. К старинной квартире Пендраковский давненько привык, а вот шкаф для него оказался сюрпризом. Комната, где обитала прабабка, просилась под кабинет: старые стены мореного дуба настраивали на рабочий лад, а вид из окна наводил на умные мысли.

Правда, бизнес, которым промышлял на жизнь Пендраковский, никаких умных мыслей не требовал.

Там одно только знай: вовремя всем (кто просит) взятки раздай и бегай себе по принципу «волка ноги кормят». На всем, что Пендраковский в бизнесе делал, была печать той «либеральной» глупости, которую наше суматошное время выжимает даже из очень умных голов. Девиз сей системы: себе кроху урви и не замечай, что бед при этом наделал гору — короче, то, чем вся страна теперь занимается.

Ясное дело, душа всегда недовольна: размах маловат. Душа-то просит высокого, вот Пендраковский и затеялся с кабинетом. Выбросил старую мебель на свалку и уперся в завещанный шкаф.

Как с ним быть?

Прабабка так пафосно шкаф завещала, что порадовать свалку подарком старушки нельзя — неприлично и даже кощунственно.

Оставалось его продать, но кто купит пыльную рухлядь?

Пендраковский вытащил шкаф из угла, отмыл от грязи и паутины, ахнул и поставил обратно в угол.

В тот же вечер он по совету приятеля вызвал оценщика с пышным именем Артур Велюрович. Тот быстро явился на зов, долго разглядывал шкаф, фотографировал даже и в результате спросил:

— Вы твердо решили это продать?

— Твердо решил, — подтвердил Пендраковский и мысль пояснил:

— Антиквариата не выношу и считаю, что рухляди место в музее.

— На музей ваша рухлядь вряд ли потянет. Думаю, вещь ваша стоит недорого, но загляну в каталог и обязательно вам позвоню, — пообещал оценщик и, оставив визитку, пропал.