Лоуренс Блок - Взломщик в шкафу

— Угу.

— Я перебросился парой слов с парнем, который сидел возле меня, про боксеров, как водится, но я с ним незнаком и даже не уверен, что узнаю его в лицо.

— Угу.

— А почему, собственно, я должен доказывать, где я был?

— Таков порядок, — стоял на своем Нисуондер. — Стало быть, вы не можете...

— Ах, черт побери, — весело сказал я, — куда же запропастился корешок от билета? Вряд ли я его выбросил. — Я обернулся к Джиллиан: — Вчера на мне был этот пиджак? Мне кажется, этот. Возможно, выкинул корешок, когда проверял карманы перед сном. Тогда он дома, в мусорном бачке. Не думаю... Ага, кажется, что-то нашел!

И, к удивлению Нисуондера, я протянул ему оранжевый корешок от билета на встречу по боксу. Он угрюмо вперился в него, потом передал корешок Тодрасу. Тот привычно осклабился, но, судя по всему, не очень-то обрадовался, так же как и его приятель.

Моя находка охладила их пыл. Они поначалу ни в чем нас не подозревали и вели себя спокойно: убийца пойман и сидит в камере. Но Джиллиан раздразнила их, и они хотели взять реванш. Ищейки продолжали допрос, но уже без наглого напора, просто подводили итоги, делали записи перед уходом. Можно было немного расслабиться, но на всякий случай лучше дождаться, пока они уйдут. Полицейские и собрались было уходить, как вдруг Тодрас запустил свою здоровенную пятерню в волосы и крепко почесал затылок.

— Роденбарр, — задумчиво произнес он. — Бернард Роденбарр... Вот дьявольщина, где я слышал эту фамилию?

— Ума не приложу, — ответил я.

— Чем вы занимаетесь, Берни?

Предостерегающий звонок. Когда ищейки называют тебя по имени, это значит — ты у них на крючке. Пока ты просто гражданин в их глазах, к тебе обращаются «мистер Роденбарр», ну а если они перешли на «Берни», надо держать ухо востро. Не думаю, чтобы Тодрас располагал какой-то информацией, но раз он назвал меня по имени, значит, я ступил на тонкий лед.

— Занимаюсь инвестициями, — сразу нашелся я, — взаимное финансирование, кредитование под залог недвижимости, доверительная собственность — вот основная сфера моей деятельности.

— Факт — знаю. Роденбарр. Роденбарр... До чего же знакомая фамилия!

— Понятия не имею, откуда вы ее знаете, разве что выросли в Бронксе.

— Как это вы смекнули?

«По выговору», — подумал я. Если ты говоришь, как Пенни Маршалл в «Лаверне и Шерли», ты родом из Бронкса.

— Где вы кончали среднюю школу? — уклончиво спросил я.

— А что?

— Какую школу?

— Джеймса Монро. А что?

— Тогда все ясно. Вы помните мисс Роденбарр? Может, она и заставляла вас читать Оскара Уайльда.

— Она что — учительница английского?

— Была. Она умерла... нет, не помню, сколько лет назад. Маленькая такая старушка с седыми волосами и прекрасной осанкой.

— Ваша родственница?

— Сестра отца. Тетя Пегги. Но для учеников она была Маргарет Роденбарр.

— Маргарет Роденбарр?

— Да, правильно.

Он открыл записную книжку, и сначала я подумал, что он собирается записать фамилию моей тетушки, но он пожал плечами и убрал книжку.

— Может быть, — сказал он. — Такое имя запоминается. Оно накрепко врезается в память. Может, я и не учился нее, а просто запомнил фамилию?

— Наверное, так оно и было.

— Я еще вспомню. — Тодрас придержал дверь, пропуская вперед Нисуондера. — Память — хитрая штука. Ты позволяешь ей бродить своими собственными тропами, и, рано или поздно, она находит то, что надо.

Мы с Джиллиан вышли из приемной минут через десять — пятнадцать после ухода полицейских и направились в кафе на углу Седьмой авеню. Заказали кофе и подогретые сандвичи с сыром. В конце ленча я сжевал не только свой сандвич, но и половину недоеденного Джиллиан.

— Кристал Шелдрейк, — начал я разговор, — что мы о ней знаем?

— Она мертва.

— Помимо этого. Она была женой Крейга, и кто-то ее убил. А что еще нам известно?

— А какая разница, Берни?

— Как сказать! Ее убили неспроста. Узнай мы причину, могли бы догадаться, кто ее убил.

— Так мы займемся независимым расследованием?

Я пожал плечами.

— Дело стоящее.

Голубые глаза Джиллиан загорелись, она заявила, что это захватывающе интересно: мы будем действовать, как Ник и Нора Чарльз, или лучше как мистер и миссис Норт, сказала она, перепутав обе пары сыщиков. Ей сразу захотелось узнать, с чего мы начнем, но я перевел разговор на Кристал.

— Она была потаскушка, Берни. Да ее любой мог убить.

— Она была потаскушка со слов Крейга. Мужчины подходят к своим бывшим женам с особо суровой меркой.

— Она шлялась по барам, чтоб подцепить кого-нибудь. Может, какой-нибудь ее собутыльник оказался маньяком-убийцей.

— И он тут же озаботился прихватить с собой скальпель?

Джиллиан приподняла чашку и сделала маленький глоток.

— А что, если парень, которого она подцепила, оказался дантистом? Впрочем, навряд ли дантисты таскают в карманах скальпели.

— Только те, кто порой одержим манией убийства. И даже если убийца — дантист, он бы не оставил вонзенный в сердце скальпель. Нет, кто-то, вероятно, утащил из кабинета дантиста скальпель, чтобы подставить Крейга и свалить убийство на него. А это означает, что убийца не был человеком со стороны, а убийство — неожиданным. Оно было задумано заранее, и убийца имел свой резон. Он был каким-то неизвестным нам образом связан с Кристал. А это означает, что мы должны узнать о подробностях ее жизни.

— И как же мы узнаем?

— Хороший вопрос. Еще кофе?

— Нет, спасибо. Берни, а что, если она вела дневник? Интересно, женщины еще ведут дневники?

— Откуда я знаю?

— А может быть, сохранилась пачка любовных писем? Найти бы что-нибудь компрометирующее ее, тогда бы стало ясно, с кем она встречалась. Если бы ты смог забраться в ее квартиру... Что с тобой?

— Конница уже разбита.

— Чего-чего?

— В квартиру можно забраться до убийства, — пояснил я. — А как только убийство произошло, полиция начеку. Они опечатывают двери и окна и даже порой устанавливают за ней полицейский надзор. К тому же они подчищают все, что не прихватил с собой убийца, так что если у него не хватило ума унести письма и дневники... — «Как чемоданчик с драгоценностями», — подумал я со злостью, — то все это уже в полиции. Но, как бы то ни было, я не думаю, что там были какие-то письма и дневники.

— А почему бы и нет?

— Не такого она склада человек.

— Откуда ты знаешь, какого она была склада? Вы же даже не были знакомы?

Я ушел от ответа и, поймав взгляд официантки, сделал привычный жест, будто что-то пишу в воздухе: подал знак принести счет. В который раз я подумал: кто первый изобрел эту пантомиму и как реагировал на нее первый официант, сподобившийся ее увидеть? Месье хочет получить перо моей тетушки? Eh bien?