Лоуренс Блок - Взломщик в шкафу

— Шотландское, — заявила она непререкаемым тоном. — Родж, милый, принеси Берни шотландское со льдом.

— Я не уверен, Фрэнки, — вяло сопротивлялся я.

— Да что ты, ей-богу, заткнись и пей. Собираешься помянуть Кристал водой с червяками? С ума спятил? Заткнись и пей свое шотландское!

Мы выпили еще рюмку-две и по настоянию Фрэнки покинули «Реанимацию» и направились в бар «Жоан», неподалеку за углом. Бар был поменьше и освещен похуже. Там мы познакомились с Деннисом, владельцем гаража на Третьей авеню. Деннис пил ирландское виски с пивом, Фрэнки — коньяк, я же, по совету Фрэнки, лакал шотландское виски со льдом. Я сомневался в мудрости такого совета, но с каждой рюмкой сомнения улетучивались. К тому же я вспоминал про маленькую бутылочку оливкового масла, принятую вначале, и воображал, как масло растекается по всему желудку, а виски не может всосаться. Рюмка за рюмкой проскальзывает по хорошо смазанному желудку прямо в кишечник, и желудок даже не подозревает, что принимал спиртное.

И все же какое-то количество зелья в кровь проникало...

— Кристал все любили. Да вот хотя бы Денниса взять, к примеру, — сказала Фрэнки. — Деннис обожал Кристал. Верно, Деннис?

— Классная была девка, — подтвердил Деннис. — Зайдет, бывало, в бар, как солнышко осветит, любого спроси. А теперь пропала ни за что, вот ведь дьявольщина. Муж порешил?

— Он, дантист.

— Застрелил?

— Нет, заколол.

— Вот дьявольщина! — сказал Деннис.

Мы помолчали.

— А ну-ка еще по одной, — добродушно предложил Деннис, — налей и себе, Джимбо. Итак, бренди для Фрэнки, шотландское со льдом для моего друга Берни...

— Пожалуй, с меня хватит.

— Я плачу, Берни. Когда Деннис платит, никто не отказывается.

Деннис заплатил за всех, и все выпили.

В баре «Куриный зуб» Фрэнки сказала:

— Берни, познакомься с Чарли и Хильдой. Чарли, это Берни.

— Меня зовут Джек, — сказал Чарли. — У тебя, Фрэнки, навязчивая идея, что я — Чарли. Черт побери, ты прекрасно знаешь, что меня зовут Джек!

— Какого черта, — отмахнулась Фрэнки, — не все ли равно?

— Рада познакомиться, — сказала Хильда. — Берни, вы, конечно, страховой агент?

— Не какой-нибудь хреновый дантист, — сказала Фрэнки.

— Я — вор-медвежатник, — заявили от моего имени шесть-семь порций шотландского со льдом.

— Кто, кто?...

— Факт, — подтвердил Джек, или Чарли, а может быть, и Деннис.

— И что вы с ними делаете? — поинтересовалась Хильда.

— С кем?

— С медведями.

— Прячет их, а потом получает выкуп.

— Ну и как? Дело прибыльное?

— Господи, они еще спрашивают, какая прибыль может быть от медведей.

— О, вы ужасный человек! — Хильду мои слова привели в восторг. — Страшный человек.

— Нет, кроме шуток, чем вы занимаетесь, Берни? — спросил Чарли-Джек.

— Занимаюсь инвестициями, — ответил я.

— Потрясающе!

— Мой бывший муж, слава Богу, бухгалтер, — сообщила Хильда. — Вот уж не думала, что буду благодарить за это Бога, а вот благодарю. Бухгалтер тебя по крайней мере не укокошит.

— Не скажи, — Деннис покачал головой, — по-моему, они тебя могут довести до смерти из-за цента.

— По крайней мере нож в сердце не всадят.

— Не знаю, что лучше. На мой взгляд уж лучше от ножа помереть. Пырнули тебя, и дело с концом. Взять меня, к примеру. Люди думают, что владелец гаража деньги гребет лопатой. Им невдомек, что у меня голова идет кругом. Наймешь мойщиков, так они чуть грязь с машины соскребут, а уж такой шум поднимут, что и не говори. Никому и в голову не придет, сколько сил отнимает этот гараж.

Хильда положила ему руку на плечо.

— Люди думают: легкие деньги, а они вовсе не легко тебе достаются.

— Ты попала в самую точку. А потом удивляются: с чего это человек пьет? Заведи они дело вроде моего, да и жену, моей под стать, не удивлялись бы, что человеку охота чуточку развеяться вечерком.

— Ты чертовски славный парень, Деннис!

Я извинился и вышел позвонить, но, добравшись до телефона, позабыл, кому собирался звонить. Тогда я пошел в мужской туалет. Над писсуаром было нацарапано много женских имен и телефонов. Кристал я среди них не обнаружил. Дай-ка, думаю, позвоню по любому номеру и посмотрю, что получится. Но потом образумился: трезвому такая идея и в голову бы не пришла.

Когда я вернулся в бар, Чарли-Джек заказывал угощение для всей компании.

— Чуть было тебя не упустил из виду, — сказал он. — Шотландское со льдом?

— Ага, — подтвердил я.

— Эй, Берни, — окликнула меня Фрэнки, — ты в порядке? Что-то вид у тебя больно нездоровый.

— Да это все оливковое масло.

— Что, что?

— Ничего, — сказал я и потянулся за выпивкой.

Потом было много других баров и разговоров. Множество людей попадало и исчезало из моего поля зрения. Я, вероятно, тоже куда-то попадал: голова то туманилась, то снова прояснялась, будто я на машине мчался сквозь туман, полосами накрывший дорогу.

Потом вдруг я осознал, что иду; впервые за всю ночь я был сам себе хозяин. Где-то я потерял Фрэнки, она торчала возле меня с самой «Реанимации». Я шел, и впереди маячил Греймерси-Парк. Вот я уже стою перед чугунными воротами, вцепившись в прутья, — не оттого, что еле держусь на ногах, нет, просто так удобнее.

Парк пуст, по крайней мере та часть, что у меня на виду. Можно, конечно, открыть замок и проникнуть за ограду. У меня нет сейчас основательных громоздких орудий взлома, но связка отмычек при себе, так что можно войти и отдохнуть от прохожих и собак. Можно растянуться на удобной зеленой скамейке и, прикрыв глаза, пересчитать, сколько порций шотландского со льдом я пропустил через себя. Еще немного, и я...

Скорее всего попаду в тюрьму. Полиция всегда не упускает из виду бездельников, попавших в Греймерси-Парк. Это воспрещается.

Я все еще стоял, вцепившись в ворота, которые, как мне казалось, раскачиваются, хоть вроде бы не должны этого делать. Мимо протрусил бегун, или пробежал трус, как вам угодно. Не исключено, тот самый, который обегал Греймерси-Парк, когда я беседовал с Как-ее-по-имени?... Тэйлор? Тайлер? Какая разница. Какая разница, тот ли это бегун или другой? А что она тогда говорила про бег трусцой? «Они выглядят просто глупо».

Вспомнив ее высказывание, я подумал, что, наверное, и у меня глупый вид: вцепился изо всех сил в ворота. И пока я размышлял, как я выгляжу со стороны, бегун, шлепая по бетону кроссовками, снова пробежал мимо меня. Быстро он обежал парк, ничего не скажешь. Может, все-таки это другой бегун или я утратил чувство времени?

Я посмотрел ему вслед.

— Валяй, парень, — сказал я вслух, а может быть, мне это только показалось. — Все лучше, чем гонять по улице и пугать лошадей.

Потом я оказался в такси и, очевидно, назвал таксисту свой адрес, потому что спустя некоторое время мы уже дожидались зеленого света на авеню Западной стороны, в квартале от моего дома.