Дарья Донцова - Билет на ковер-вертолет

Последний слух мне совсем не нравится, потому что соседи начали заискивающе улыбаться. Боюсь, скоро кто-нибудь из них заявится с просьбой спасти от тюрьмы какого-нибудь родственника, и мне придется убеждать, что супруг отнюдь не имеет на плечах «золотых» погон, что он скромный служащий, которому весьма далеко до генеральских погон и уж тем более до маршальских.

Думаете, мне поверят?

Впрочем, забудем про сплетников. Лично меня интересует иной вопрос: а что, глиняная кошка, последняя оставшаяся «в живых» фигурка, на самом деле обладает невероятной ценностью? Увы, ответа на этот вопрос нет. Галкиных, конечно, можно отыскать, но что-то не очень хочется с ними общаться. Статуэтка теперь, наверное, принадлежит Ане. Девушка — родная дочь Павла, сына Теодоры, соответственно, Анечка — внучка пожилой дамы, и в ее жилах течет кровь Блюмов. У Теодоры Вольфовны более никаких прямых родственников нет. Может, старинная легенда права? И кошки всегда возвращаются в руки членов семьи Блюм?

Я бы на месте Ани, если Ирина, конечно, решится рассказать девочке правду, мгновенно вышвырнула бы статуэтку с двадцатого этажа. Мне жаль жадную и злобную Аню, которая, ненавидя Иру неизвестно за что (за материнскую страсть и требовательность, что ли?), потратила много сил и денег на поиски дорогой мамы и в конце концов узнала, что та всегда была рядом. Теперь Анечке придется переделывать ненависть в любовь. Это сложный процесс, и не многим людям удалось завершить его до конца. Интересно, что ощущает Ирина? Осуждает ли она себя за то, что хладнокровно стала любовницей мужа младшей сестры и фактически убила Лизу? Тромбоэмболия, конечно, опасная штука, только кто испугал бедную Макаркину? Ира, решившая спереть статуэтку. Следователь счел Галкину невиноватой, но ведь у каждого человека есть совесть, или, по крайней мере, она должна у него быть. О чем думает Ира ночью, перед сном? Спит ли она спокойно?

Нет ответа и на эти вопросы.

Теперь о наших делах. Олег вернулся из командировки неожиданно, причем приехал не утром, а вечером, чем несказанно удивил меня.

Увидав мужа, входящего в прихожую, я изумленно воскликнула:

— Ты?

— Ясное дело, я, — пожал плечами Куприн.

— Но почему в это время? Поезда из Питера прибывают рано утром.

— Есть еще и состав, который курсирует между этими городами днем, — спокойно ответил Олег.

— Не знала о нем, — слегка растерянно протянула я.

— Если тебе нечто неизвестно, это не значит, что оно не существует, — философски заметил супруг. Потом открыл портфель, вытащил оттуда слегка помятую коробку конфет известной питерской фабрики и протянул мне.

— Держи.

Я шарахнулась от «Ассорти», словно от змеи.

— Это что?

— Презент из Питера.

— Что случилось?

— Ничего.

— Ты здоров?

— Вполне, а почему спрашиваешь? — удивился Олег.

Я закашлялась. Ну и как ответить на вопрос супруга? «Ты никогда не привозишь подарков, отчего же сейчас купил шоколад?» Ох, лучше промолчу.

— Я вообще-то не один, — вдруг сказал Олег.

— А с кем? — напряглась я.

— С Настей Волковой, — быстро затараторил Куприн, — она далеко живет, а уже поздно…

Меня охватило бешеное негодование. Нет, это уже слишком!

— Значит, ты не против? — совершенно не правильно истолковал супруг мое молчание. — Настена, чего затаилась, иди сюда!

Я сжала кулаки. Сейчас сюда вспорхнет юная нимфа, стройное существо с бюстом пятого размера, с длинными белокурыми волосами и огромными голубыми глазами на свежей, румяной мордочке, гадкая особа, решившая живо сделать карьеру в столице, используя в своих целях Олега, чужого мужа…

Послышался топот, и в прихожую ввалилась здоровенная бабища, вышиной метра два, не меньше. При этом объем бедер у красотки явно совпадал с ростом, а верхняя часть фигуры больше всего походила на стиральную доску.

У меня отвисла челюсть. Пришлось, дабы получше рассмотреть личико «нимфы», задрать голову. Глаза у Насти оказались маленькими, темно-карими, похожими на изюминки, впихнутые в булку. Коротко стриженные волосы торчали дыбом, щеки стекали к подбородку, а последний переходил в шею, объемом с мою талию.

— Знакомься, Вилка, — хитро улыбнулся Куприн, — это Настена Волкова. Между прочим, она увлекается борьбой сумо.

— Верно, — прогудела добродушно Настя, протягивая мне сковородкообразную ладонь, — прям с людьми боюсь вот так здороваться, как бы не зашибить…

Я растерянно закивала.

— Здрассти, здрассти, пойдемте, чай на столе.

— Мне бы картошечки, — мечтательно протянула Настя, — на сале!

— Сейчас организую, — пообещала я и пошла на кухню.

Олег последовал за мной.

— Ну и как тебе Волкова? — усмехнулся он.

— Впечатляет, — пробормотана я, чувствуя себя совершенной идиоткой.

— Вот и славно, — потер руки Куприн. — Сейчас поужинаем, и я ее домой отвезу, к мужу. Тот жену встретить не мог, у них пятеро детей, а бабушек нет, оставить не на кого. Супруг у Насти известный ученый, его в Москву перевели в какой-то НИИ, а Волкова к нам устроилась. Она опытный эксперт, спортсмен… В общем, сама понимаешь, ценный кадр.

Я заморгала, а Олег внезапно захохотал. Отсмеявшись, мой муж пошел к двери, затем обернулся и спросил:

— Слышь, Вилка, знаешь, что такое ревность?

— Нет, — ответила я, — никогда не занимаюсь подобными глупостями.

Олег усмехнулся:

— Ревность — это искусство причинять себе зло больше, чем кому-либо другому.

Я разинула рот, а муж преспокойно ушел. Меня охватило огромное удивление: надо же, совершенно не предполагала, что Олег способен говорить афоризмами. Хотя, на мой взгляд, ревность есть некая разновидность подзорной трубы, она делает маленькие предметы большими, карликов — великанами, подозрения — истинами. Ревнивец всегда ощущает свою правоту, я точно это знаю, но сейчас мне в голову неожиданно пришло одно простое соображение: по отношению к тем, кого любишь, не следует всегда быть правым.

В мулатке половина, а в квартеронке четверть крови коренных жителей Африканского континента. (Прим. автора.)

Полная энергия движущегося тела определяется соотношением А. Эйнштейна: Е=mс2. Правда, эта формула имеет отношение к закону всемирного тяготения, открытому И. Ньютоном. (Прим. автора.)

Название выдумано, любые совпадения случайны. (Прим. автора.)

Ситуация подробно описана в книге Дарьи Донцовой «Кекс в большом городе», издательство «Эксмо».

История Виолы и Ленинида рассказана в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо».

История жизни Виолы Таракановой описана в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо»