Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Две головы и одна нога (пер. В.Селиванова)

– Мне тоже. И тем не менее… вот подумай. Письмо, болтовня пани Осташковой, Ренусь – все это складывается в следующую картину. Двоеточие. Ренусь с Мизюней в Польше, Ренусь занимается каким-то подозрительным бизнесом, Елена узнала. Одновременно Елена связалась с моим бывшеньким. Уж не знаю, что он там ей наплел, но ведь он считает себя великим детективом, вот Елена и решила – это и мое излюбленное занятие, а от нее, возможно, и до Мизюни дошло. Легче всего догадаться о причинах ненависти ко мне Мизюни, ведь Елена втянула меня в их дела, а я, известное дело, таких вещей не выношу и сразу помчусь и донесу кому следует, или по своему обыкновению в прессе опубликую. Они и решили меня припугнуть, дескать, вон Елена лезет не в свое дело, гляди, чем кончила, так прежде сто раз подумай, стоит ли тебе лезть, не то так же будешь выглядеть. Вот к такому выводу я пришла, сопоставив все известные мне события. Некоторые мелочи, не укладывающиеся в мою концепцию, можно объяснить или их промашками, или неудачами. Что скажешь?

Видимо, Гжегож все продумал по ходу моего рассказа, потому что ответил незамедлительно.

– Согласен. Концепция вполне логичная, портит ее лишь Ренусь. Повторяю, я с ним близко не был знаком, но слышал, что это скорее добродушный недоумок, а не хитроумный преступник. Его любой негодяй мог обвести вокруг пальца. А если сам поступает как негодяй, так только по глупости.

– Не забывай о Мизюне, – напомнила я. И добавила с надеждой: – Если он составил завещание в ее пользу, она запросто могла его убить.

– Да, приятная перспектива… Нет, надо все-таки побольше разузнать о Ренусе. Напущу Анджея. Или вот что, пожалуй, я смогу выбраться в Польшу, слышал, у вас там объявился какой-то народный целитель, говорят, чудеса делает. Посоветуюсь насчет жены.

К сожалению, я никакими сведениями об отечественных чудотворцах не располагала, никогда они меня не интересовали.

– Ну как же, вся французская пресса о нем пишет! Биотерапевт.

– А, что-то припоминаю, постараюсь разузнать и позвоню тебе.

– Позвони. И прошу тебя, будь осторожна. Знаю, глупо давать такие советы. Но все же…

Положила трубку с полнейшей сумятицей в голове. Сообщением о своем возможном приезде в Польшу Гжегож огорошил меня до такой степени, что не могла я больше ни о чем думать, а в создавшемся положении это было явлением нежелательным. Ведь если Ренусь с Мизюней находились в Польше, я просто обязана что-то о них разузнать. Постой-ка, а как настоящее имя Ренуся? И фамилия? Вылетели у меня из головы, а возможно, я их никогда и не знала. Ренусь и Ренусь, только и всего. Эх, надо было спросить Гжегожа.

Через час я сидела на диване, обложившись старыми записными книжками и книжечками-календариками, где на страничках, соответствующих одному дню года, записывались коротко события, случившиеся в этот день. Просмотрела календарики за несколько лет, без особого успеха. Перешла к записным книжкам. Выяснилось, что большинства старых знакомых уже не найду. И не только потому, что люди смертны, людям свойственно переезжать на другое место жительства, менять номера телефонов. А если и сохранили старые телефоны, за последние годы телефонная связь несколько усовершенствовалась и видоизменилась, изменились и номера телефонов, вот к этим надо теперь добавлять впереди шестерку, к этим – семерку, а к этим и сама не знаю что.

Усидчивостью я никогда не отличалась, теперь меня нога просто заставила сиднем сидеть, и единственное, чем я могла заняться безболезненно (в прямом смысле), – это названивать по телефонам, что я и сделала. Энергия искала выхода и нашла в телефонных разговорах.

– Надо же, сколько лет! – воскликнул старый знакомый, к которому мне удалось дозвониться. – Что с тобой происходило, почему не звонила? Кто? Ренусь? Такой маленький, говоришь, и толстый? Да мало ли… В нашей группе учился, говоришь? Нет, не помню такого.

– Ренусь? – недовольно повторил второй старый знакомый. – Не знал я никакого Ренуся!

– О, как ты кстати позвонила! – воскликнула моя давняя приятельница. – Мы как раз празднуем свадьбу моей младшей дочки. Может, забежишь?

– Привет, очень рад тебя слышать! – обрадовался третий старый знакомый. – Это и в самом деле ты? Странно, что застала меня, я ведь давно живу в Швеции, сюда только наведываюсь. Знаешь, изумительная страна… Ренусь? А что с ним случилось, ты почему спрашиваешь? Нет, понятия не имею, как его фамилия.

И только позвонив десятому, я узнала что-то существенное. На сей раз я опять заловила свою очень давнюю приятельницу.

– Ренусь, говоришь? Ах Боже мой, да ведь Ренусь уже давно связался с Мизюней, а ты и не знала? Вроде бы эта выдра была твоей хорошей подругой?

– Вот именно, была, это ты правильно подметила…

– А, понятно. Видела я ее не так давно. Кажется, постоянно она обретается теперь во Флориде, но я ее встретила в Варшаве. Даже удивилась. Представляешь, Ренусь ударился в бизнес, и не поверишь, с успехом! Это все она мне поведала. А мы, оказывается, в настоящее время – золотая жила для таких вот бизнесменов. Разумеется, бизнес его процветает лишь благодаря ее ценным советам, без нее вообще ни гроша бы не заработал, а о ней я бы тебе сказала хорошее словечко, да не стану выражаться, дети слушают…

Тут в телефонной трубке я услышала на дальнем плане суровый басовитый окрик: «Мать, веди себя прилично!»

– Ну вот, сама слышишь, такие они у меня строгие. Это дети, внукам пока на все наплевать. А Ренусь заважничал, знакомых перестал узнавать, морду воротит и делает вид, что не замечает. А деньги лопатой гребет! Все говорят – стал свинья свиньей, только Мизюню и уважает, света Божьего без нее не видит. Как думаешь, эта дрянь ему изменяет?

– Не знаю и мне это неинтересно, но позволь тебе напомнить, для нее деньги всегда были на первом плане, постель уже на втором, я-то ее знала как облупленную.

– О, да, деньги она всегда уважала, а умом ее Бог не обидел, тут уж приходится признать, умная всегда была, но вредная. Удивительно лишь, как этот недоумок Ренусь вдруг такие дела проворачивает, ему ведь это не по мозгам. Впрочем, сама я с ним не общалась уже давно, о его бизнесе люди наговорили такого, что трудно поверить.

– А как его фамилия?

– Чья?

– Да Ренуся же!

– Черт его знает, не помню. Послушай, а разве когда-нибудь его фамилия вообще называлась? Во всяком случае, я лично не слышала. Если тебе нужно ее знать, свяжись с Новаковским, они вроде бы друзьями были. Новаковского помнишь?

– Еще бы! – ответила я, и снова вырвалось то, что следовало бы сохранить для себя. – Как-то в одной из служебных командировок клеился ко мне. Из Министерства внутренних дел, так ведь? У нас в проектном бюро работал начальником особого отдела, гад ползучий. Так ты говоришь, он с Ренусем стакнулся?