Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Все красное (пер. В.Селиванова)

Г-н Мульгор уже стоял в дверях и слышал эти слова. Вместе с ним и следственной бригадой приехал врач. Мы взяли себя в руки и вошли в комнату, где сидел покойник.

Врач с минуту держал за руку несчастного Казио, и на его лице возникло выражение любопытства. Я успела подумать, что, видимо, Казио умер каким-то необычайно редким, интересным способом… И тут покойник моргнул!

Мы замерли. Покойник моргнул снова. Я услышала за спиной чей-то стон. Врач быстро уложил моргающий труп на диван и продолжил осмотр.

– Жив! – сказал он уверенно. – В санитарную машину, быстро!

Произнес это по-датски, но поняли все. Прежде чем мы успели опомниться, санитарная машина с Казио, мигая и воя, понеслась к больнице.

– Как это жив? – сказал Павел с некоторой претензией. – Где это видано, чтобы так выглядеть и быть живым!

– Жив, жив! – сияла Алиция. – Его усыпило, парализовало. Какой-то быстродействующий яд, но, кажется, мало съел. Еще долго будет без сознания… Зося, ради бога!

Зося, глубоко дыша, села на сумку с продуктами, уминая разом паштет, салат и крем в порошке. Кротко позволила вытянуть ее из-под себя, но взамен потребовала успокоительного.

Полицейские забрали фрукты со стола, разнообразные лекарства и часть нашей косметики, сопровождая конфискацию версальскими реверансами.

Г-н Мульгор приступил к опросу свидетелей.

– Какого трупа пани желает себе тут? – поинтересовался он любезно, открывая свой блокнот. – Ухо мое слышало. Какого-то трупа желают.

– Секундочку, – Алиция сделала жест, отодвигающий г-на Мульгора куда-то далеко в сторону. – Кажется, ты начала говорить что-то важное. Что ты имела в виду?

– Он же не мог знать наверняка, что Эльжбета вернется раньше, – неуверенно сказала я.

– Я прошу рассказа вещей поочередно, – строго прервал нас г-н Мульгор. – Сначала было, какого трупа пани себе желает?

Некоторое время казалось, что мы никогда не поймем друг друга. Но в конце концов до него все-таки дошло, что Алиция себе не желает никаких трупов. Не только моего, но вообще ничьего. Ее потребности в этой области полностью удовлетворены.

После некоторого колебания мы рассказали ему о моих вчерашних наблюдениях и сообщили сведения Эльжбеты. А также дали понять, что Эдек хотел чем-то поделиться с Алицией, но ему помешала таинственная рука. Г-н Мульгор слушал внимательно и кивал, будто все ему было понятно. После чего заявил совершенно обратное:

– Я не понимаю ничего. Он не сказал перед убийством?

– Нет, не сказал.

– Почему?

– Он был пьяный, и я не стала слушать, – произнесла Алиция с тяжелым вздохом.

– Второй труп также? Не сказал ничего?

– Нет, – ответила на этот раз Эльжбета.

– Почему? Пани спрашивала?

– Нет.

– Почему?

– Чтобы сразу сказать Алиции. Зачем ему было два раза повторять?

Г-н Мульгор посмотрел на нее как-то странно и снова обратился к Алиции.

– Пани никакими домыслами не обладает, о чем убитый желал поведать? Пани не знает ничего?

– Нет, не обладаю. И ничего не знаю, – заявила Алиция.

– Не понимаю, – покачал головой г-н Мульгор и погрузился в глубокую задумчивость.

Не знаю, как долго он оставался бы в этом состоянии, если бы не телефонный звонок. Из полицейской лаборатории передавали последние новости.

– Да, – сказал г-н Мульгор, отложив трубку. – Наше суждение такое. Тонкая игла, инъекция. Маленький кусочек около руки. Он съел два фрукта, всего шесть фруктов – яд. Другие нет.

– Бога ради, что он говорит? – побледнела Зося.

– Что кто-то вколол это свинство в виноград, – объяснила я. – В оторванную гроздь, которая лежала на самом верху.

– Это же был виноград для Алиции!!!

– Вот именно. – Все вдруг встало на свои места: Алиция должна была вернуться домой раньше, а о ее страсти к винограду знали все…

– Яд был тоже для Алиции, – заявила я с бессмысленным торжеством. – Ясно было, что она слопает виноград прежде, чем кто-нибудь успеет глазом моргнуть. Он вообще не хотел убивать Казио и Эльжбету!

Алиция посмотрела на меня с сомнением.

– И Эдека не хотел убивать? Спутал со мной?

– Дура! Эдеку заткнули рот, но ты можешь узнать…

Я замолчала, спохватившись, что Алиция решила не говорить о письме.

– Выражаю подтверждение, – сказал г-н Мульгор. – Я не понимаю. Это отрава для женщины, которая первая поест. Неживая особа, – он показал пальцем на Эльжбету, – должна прийти последней. Утолить голод должна была та дама. Или та дама…

Осуждающим жестом он указал по очереди на Алицию и Зосю.

– Видите, что вы наделали, – вмешалась я. – Идете себе в гости, а из-за вам травится невинный человек…

– Павел… – шепнула Зося побелевшими губами. – Вы с Павлом… могли вернуться раньше…

– Вот именно. Не жалуйся в другой раз, что я не спешу, – удовлетворенно заметил Павел.

– Мы бы его не тронули! – возмутилась я. – Это же было для Алиции!

Тут Зося перестала владеть собой окончательно.

– Мы его купили! Для нее!

– Боже ты мой, возьми себя в руки! Мы ведь не фаршировали его отравой!

– Но никто другой не знал!…

– Все знали, что она его молотит, как машина!

– Заткнитесь! – сказала Алиция решительно. – Вы правы, это предназначалось мне. Сожрала бы его за милую душу. Этот тип меня боится. Угробил Эдека, а теперь моя очередь.

С минуту мы молча смотрели на нее. Как предполагаемая жертва коварного покушения, она явно заслуживала уважения.

– А почему? – вдруг вступил г-н Мульгор.

– Не знаю. Может, я ему не нравлюсь как женщина. Или у нас не сходятся вкусы…

– …Возможно, пани известием владеет о той особе, убийце. Пани должна умственную работу проделать. Намыслить, что на память вашу залегло, и разогнать все мраки.

– Но память не говорит мне ничего… Ничего не помню и не знаю, что Эдек имел в виду. Но могу подумать…

Г-н Мульгор выразил ей признательность и перешел к следующему преступлению. Не утверждал прямо, что виноград был отравлен Зосей, Павлом или мной, но ясно было, что мы кажемся ему наиболее подозрительными. Эльжбету исключил: если бы она хотела отравить Алицию, то не позволила бы съесть яд Казио. Зося снова разволновалась:

– Мы его принесли, помыли и положили в миску. Так?

Я кивнула.

– И говорили, что это для нее. Окна были открыты. Он мог подслушать.

– Дом отворен стоял?

– Нет, – ответила я. – Дом был заперт. На ключ.

– Может, какое-нибудь окно осталось открытым? – спросила с надеждой Алиция.

– Исключено, – запротестовала Зося. – Я сама запирала.

– А иная особа ключ имеет во владении?

– Кто из вас имеет во владении ключи? У Иоанны один, у меня второй, у Эльжбеты третий, у фру Хансен четвертый, а пятый? Было пять комплектов. Зося, у тебя есть?…

Зося нервно подскочила, уронив на пол спички, сигареты и перевернув вазочку с цветами, высыпала содержимое сумочки на стол.