Михаил Петров - Гончаров и его подзащитная

— Тебе не кажется, что ты толкаешь меня на преступление?

— Все относительно. Сама наша жизнь, по большому счету, уже преступление.

— Попрошу мне баки не забивать, умная больно.

— Да уж не жалуюсь.

— Оно и видно. И давно ты, многоуважаемая, решила меня таким образом подставить?

— Не понимаю, о чем речь.

— Все ты прекрасно понимаешь. Я преступным путем проникаю в квартиру, устраиваю там глобальный шмон, совершенно того не подозревая, что ты в это время звонишь в милицию и сообщаешь, что в теткиной опечатанной квартире кто-то находится. Они приезжают, вяжут мне белые рученьки, и ты торжествуешь. Преступник, который был заинтересован в смерти Нины Антоновны, взят с поличным! И значит, с твоей дорогой сестрицы снимаются все подозрения. Недурно придумано, только битый я и перебитый. И насадить меня на такой шершавый кукан не удастся.

— Господи, ну и дурак же ты, Костя. Я тебе дело предлагаю, а ты хреновину плетешь. Ну да ладно, не о чем нам с тобой говорить.

— Я тоже так думаю. Тебя проводить?

— Не надо, я на машине.

— Что-то не заметил.

— Вот и хорошо, зачем мне было выдавать себя раньше времени. Моя визитка лежит на твоем письменном столе. Просто так, на всякий случай, может быть, понадобится. Привет жене и не кашляй, заяц.

— Не поминай лихом, дорогуша! Все-таки я тебя провожу. — Решительно натянув куртку, я резко дернул дверь. В ярком прямоугольнике света черная отскочившая фигура показалась мне зловещей. — Тебе какого черта здесь надо? — выходя вперед, грозно спросил я.

А дальше произошло непонятное… Блеснул клинок ножа, я автоматически сделал защиту, готовясь этот нож принять. Кнопка, стоящая где-то справа и чуть позади, вдруг резко и неожиданно вырвалась, в самый последний момент закрывая собой меня и мою блокаду.

Охнув, она согнулась и привалилась ко мне. Черная фигура метнулась вниз и, кажется, уже была этажом ниже.

— Милка, помоги! — заорал я благим матом, бросаясь вслед убегавшему. — Стой, сука! — кричал я в бессильной ярости, зная, что догнать его уже не смогу. — Убью, падла!

Когда я выскочил из подъезда, белая «шестерка» набирала скорость. И теперь догнать ее мог только Господь Бог. Номера ее, как и положено, были залеплены снегом.

«Скорую помощь» Милка уже вызвала. Кнопка лежала в передней на полу. Милка сказала, что так лучше. Она лишь расстегнула ей шубу и, оголив рану, залепила ее тампоном и клейкой лентой, не давая крови выливаться наружу. Но, несмотря на это, кровью был заляпан весь пол. Широко открытыми глазами она глядела в потолок и беззвучно плакала.

— Ты зачем под нож-то полезла? — опускаясь на корточки, спросил я.

— Сама не знаю, меня словно толкнуло что-то. Я умру, да?

— А вот это у тебя не получится, — искусственно рассмеялась Милка, и я понял, что дела хреновые. — Сейчас приедет доктор, промоет тебе кишки, заштопает, и будешь как новенькая. Главное, не волнуйся.

— Я попробую, только что-то голова кружится. Костя, а кто это был?

— Сам не знаю, наверное, какой-нибудь маньяк.

— А ты догнал его? — слабея, спросила цветочница.

— Пока нет, но я обязательно его найду. Ты что-нибудь из его примет запомнила?

— Да, у него нет четырех верхних резцов, как у вурдалака, торчат одни клыки. Он и есть вурдалак. Костя, только ты обязательно его найди. Я не хочу умирать.

— А ты и не умрешь. Нет в этом никакой необходимости.

Когда приехала «скорая», она уже уплывала. Врач, даже не снимая Милкиного пластыря, приказал немедленно тащить ее в машину. С интервалом в пять минут мы поехали следом. За рулем, как наиболее трезвая, сидела Милка.

— Как ты думаешь, она выживет? — осторожно спросил я.

— Не знаю. Проникающее ранение и, кажется, задет желудок. Что у вас произошло?

— Да я и сам толком не знаю. Кто-то стоял и подслушивал у нашей двери. Когда я открыл, он отпрыгнул. Я попер на него, и тогда он выхватил нож. И какого черта она вклинилась между нами? Я бы с ним справился и сам. Что мне удалось заметить, так это его правую кисть, напрочь разрисованную татуировками.

— Кому предназначался удар?

— Конечно мне, а то, что она подставилась, — какая-то нелепица.

— Это нападение не может быть связано с тем делом, по которому она приходила?

— Нет. А если хочешь знать мое мнение, то, скорее всего, это связано с ублюдком твоей подруги, которому я сегодня подпортил рожу. Или ты полностью исключаешь такую возможность?

— Нет, я уже ничего не исключаю, устала от всего. Бежать надо из этого сумасшедшего города, и чем скорее, тем лучше. Приехали.

Тот час, пока шла операция, показался мне долгим, как степь. В довершение ко всему меня достал своими вопросами прыщавый хмырь из следственных органов. Ему почему-то казалось, что я знаю больше, чем говорю. Он же заставил нас писать заявление, не отходя от кассы. К двенадцати часам, когда операция благополучно закончилась, я готов был выбросить его с четвертого этажа клиники. Его спасло только то обстоятельство, что теперь за жизнь Кнопки можно было не опасаться, и мое самочувствие резко улучшилось.

Уставшие, но в приподнятом настроении мы собрались ехать домой. Новый сюрприз ожидал возле машины. Прыщавый с двумя ему подобными во что бы то ни стало хотел осмотреть место происшествия и еще раз, накоротке, с нами потолковать.

— Да осматривай ты хоть мою задницу, только не мельтеши перед глазами, — попросил я его, садясь в машину. — Устал я, ты понимаешь или нет?

— Понимаю, — многозначительно ответил он и вместе с товарищами нагло полез на заднее сиденье. — Мы люди понятливые.

— А если так, то сиди и сопи в две дырки, — мягко попросил я его.

— А это посмотрим, кто-то будет сопеть, а кто-то пыхтеть.

По приезде домой я подробно и в деталях описал случившееся и, используя Милку как жертву, наглядно все проиллюстрировал. Кажется, на сей раз мои объяснения их удовлетворили. По крайней мере, от меня они отстали, зато принялись обрабатывать Милку на предмет их доставки к месту работы. Ссориться с ними не хотелось. Итак за короткое время я нажил себе достаточное количество врагов. Утвердительно кивнув жене, я, даже не снимая ботинок, упал на диван.

С трудом отбросив пелену кровавых кошмаров, я проснулся, когда на часах еще не было шести. Первым делом позвонил в клинику и, получив положительный ответ, успокоился. Полчаса простояв под контрастным душем и выпив таблетку аспирина, я с удивлением обнаружил, что жидкие мои мозги начали потихоньку шевелиться. Вчерашний инцидент стоял особняком, а значит, и решать его нужно было особо. С привлечением спецконтингента, а пока стоило подумать о той информации, что вчера мне выдал участковый. Заварив крепкого чая, я устроился на кухне, положив перед собой бумажку, на которой господин Оленин в хронологическом порядке выписал пять преступлений, жертвами которых стали пенсионеры. Их адреса прилагались.