Михаил Петров - Гончаров и его подзащитная

— Вот как! А у меня на этот счет несколько иные сведения. Будто бы вы только и делали, что ходили вокруг нее, слезно умоляя переписать квартиру на вас.

— Полная чушь. Меня и в милиции этим вопросом затрахали. Откуда такие данные?

— Из компетентных источников, — важно заверил я ее.

— Дерьмо собачье твои компетентные источники!

— Я так не думаю.

— Ладно! — решительно привстала Галина. — Предположим, что теткина квартира была нам не безразлична. Что с того? Подумай, зачем душить старуху, навлекая на себя лишние подозрения, когда она и без нашей-то помощи готовилась к близкой смерти. Какие-нибудь полгода, от силы год — и мы автоматически становились владельцами всего ее имущества.

— Откуда вы это могли знать?

— От верблюда, — не совсем удачно ответила Галина. — Наверное, мы ее все-таки навещали. Или тебе это кажется странным?

— По моим данным, последний раз вы были у нее год назад.

— Хреновые у тебя данные. А между тем, по крайней мере раз в две недели, Танька или я к ней наведывались. Привозили продукты, убирались в квартире.

— А мне казалось, этим занималась патронажная сестра.

— Надька-то? Сучонка дрянная, да на нее где сядешь, там и слезешь. Она должна была навещать старуху не менее двух раз в неделю, а по рассказам тетки, не появлялась у нее по десять дней. Правда, бабуля соврет — не дорого возьмет. Любила старая пожалиться, в жилетку поплакаться. Однако я точно могу сказать: когда мы к ней приезжали, в квартире обычно заставали неимоверную грязь.

— Как ты можешь доказать тот факт, что вы помогали Нине Антоновне?

— Да нет ничего проще. Как я поняла, тетка была убита четвертого или пятого февраля. Я правильно говорю?

— Точно сказать не могу, но предположительно где-то так.

— Очень хорошо. А первого февраля к ней приезжала Таня и до отказа набила холодильник продуктами. Нужно просто взглянуть, что там лежит, и тогда сразу станет ясно — на свои пенсионные копейки она не купила бы и половины. Мы снабжали ее всем вплоть до икорки и коньяка. Да, иногда тетушка была не прочь пропустить рюмочку-другую. Так вот, того, что мы привозили, ей хватало с лихвой.

— Если верить твоим словам, то ее пенсия должна была оставаться практически нетронутой?

— Этого я сказать не могу, но теоретически это так. Она не тратилась, даже квартиру и коммунальные услуги оплачивали мы. Это нетрудно проверить по квитанциям в бухгалтерии ЖЭУ. Если она что и покупала, так это хлеб и иногда бутылку дешевой водки.

— И как давно вы поставили ее на довольствие?

— Да уж больше двух лет будет.

— А тебе не кажется странным такой альтруизм?

— Нет, не кажется. Кроме нее, у нас никого нет. Внешне тетка очень походила на мать, которая погибла, когда нам с Танькой было по десять лет.

— И она окружила вас любовью и заботой?

— А ноу-хау не хо-хо? — Блеснув злыми глазами, Галина опрокинула остатки коньяка и заговорила торопливо и сбивчиво: — Мы остались втроем с отцом, который, кроме как шоферить и пить водку, ничего не мог. Другими словами говоря, две десятилетние девчонки были предоставлены сами себе, и если бы не соседка тетя Женя, то от нас давно бы остались одни воспоминания. Лет через пять отец спился окончательно и угодил под машину. Неделей позже он скончался в больнице, и мы остались одни. Так вот, наша расчудесная тетушка даже в этом случае не удосужилась взять над нами попечение. И это при том, что жила она одна и трудилась бухгалтером на мясокомбинате. Несколько раз мы приходили к ней в гости, но потом, видя, как неохотно она нас встречает, с каким равнодушием выслушивает рассказ о наших проблемах, ходить перестали. Медицинское училище мы закончили только благодаря все той же тете Жене и друг другу. Вот такой заботой и лаской окружала нас покойница.

— Тогда мне тем более непонятна ваша к ней нынешняя любовь.

— А никакой любви к ней мы не испытывали. Просто она внешне очень походила на маму, да к тому же родственница.

— До меня это не доходит.

— Тут уж я ничем помочь не могу.

— Ладно. У вас были ключи от ее квартиры?

— Естественно. У Таньки их отобрали в милиции.

— А где она пребывает в данное время?

— Там же. Уже больше суток держат.

— Почему же тебя отпустили?

— Потому что я не могла быть прямой соучастницей «убийства», поскольку во время совершения преступления находилась в подмосковном санатории, о чем и предъявила документы. Но мы опять не о том, опять отвлеклись от темы. Неужели ты до сих пор думаешь, что мы имеем какое-то отношение к ее убийству?

— Пока ты меня в этом не разубедила.

— Господи, раз уж ты не веришь, то куда еще идти? Или попытаться откупиться деньгами?

— Может быть, но это опасно. Неизвестно, на кого нарвешься, и тогда твоя взятка пойдет тебе же во вред. Мент нынче пошел загадочный и непредсказуемый. Лучше бы вам законным путем доказать свою непричастность.

— Как? — почти закричала она. — Вчера я битых два часа объясняла этим милицейским олухам, что пожелай мы умертвить тетку, то сделали бы это куда грамотней и тоньше. Комар бы носа не подточил.

— Например? — живо заинтересовался я. — Ну, чего замолчала? Слушаю внимательно.

— Изволь. Как ты знаешь, мы с Татьяной закончили медучилище. Что нам стоило купить бутылку самопальной водки и накачать тетушку метиловым спиртом? А много ли ей, старухе, надо? Рюмку-другую — и она уже в раю. Или варенье вишневое, по особому рецепту сваренное, ей преподнести, или банку нужных грибочков подкинуть, да мало ли существует способов тихо и естественно отправить старого человека на тот свет.

— А ты, я вижу, в этих вопросах подкована серьезно.

— А как же, я за свою десятилетнюю токсикологическую практику многому научилась. Сколько народу откачала, скольким жизнь вернула! И после всего этого стала бы я душить собственную тетку веревкой? Обижаешь, начальник.

— Наверное, ты права. Ты знала, где она хранила золото?

— Те три фиговины, которые тетка тыкала в нос каждому встречному, она держала в картонной коробочке в шифоньере…

— А что, были какие-то еще?

— М-м-м, не знаю, — неуверенно ответила она и потянулась за бутылкой.

— Послушай, — резко остановил я ее доброе начинание. — Ты зачем сюда приехала?

— Хочу, чтобы ты помог нам очиститься от этих грязных подозрений.

— Ты в этом уверена?

— Что за странный вопрос?

— Дело в том, что я могу согласиться. За определенную мзду, естественно.

— Ну вот и отлично.

— Подожди. У меня было несколько случаев, когда мои клиенты в результате проведенного мной расследования впоследствии очень жалели, что обратились ко мне.

— Это как понимать?

— Я докапывался до истины, и истина та для клиента была крайне негативна, а порой просто плачевна.