Дональд Уэстлейк - Утонувшие надежды

Петля замыкалась. Проехав по проселку несколько миль, они миновали пологий полуразвалившийся каменный мостик шириной с машину, за которым, как и говорил Том, открылся очередной левый поворот. За поворотом Келп взглянул в зеркальце.

— Они все еще здесь, — сообщил он.

— Дать им по башке, и делу конец, — заметил Том.

— Насилие порождает новое насилие, — сказал Дортмундер ему в затылок. Том не стал утруждать себя ответом.

— Сейчас я развернусь, — предложил Келп. — И, когда мы опять въедем на тот узенький мостик, я хорошенько их прижму.

— «Кадиллак» легко обойдет «фэйрлейн», — отозвался Том. — Почему бы нам просто не уйти от них?

— Я никогда не превышаю скорость, если еду на позаимствованной машине, — ответил Келп.

Том фыркнул, но рассуждений о преимуществах машин, взятых напрокат, не последовало.

Дортмундер оглянулся. «Фэйрлейн» по-прежнему шел сзади — слишком близко, с точки зрения любого, кто хоть что-нибудь понимал в искусстве слежки. Оставалось предположить лишь, что кому-то потребовалось вести наблюдение явно — так, чтобы преследуемые знали об этом. Но зачем? И кто они, эти две женщины?

— Том, — спросил Дортмундер, — кому и зачем могло прийти в голову следить за тобой?

— За мной? — отозвался Том, оглядываясь через плечо. — Почему именно за мной? Может быть, они следят за кем-то из вас, ребята. Может быть, за нами едут торговцы компьютерами, желающие переговорить с Уолли.

— Нас троих здесь никто не знает, — пояснил Дортмундер.

— И меня тоже, — ответил Том. — Ведь прошло уже двадцать шесть лет.

— Не нравится мне это, — сказал Дортмундер. — Стоило нам приехать на место проведения главной операции, и на сцене тут же появляются новые персонажи.

— А вот и поворот, — объявил Келп и, свернув, посмотрел в зеркальце. — Они проехали прямо, — добавил он.

Дортмундер оглянулся. Сзади никого не было.

— Ничего не понимаю, — сказал он.

Уолли, которому впервые довелось высказать свое мнение в таком широком кругу, не вытерпел:

— Может быть, они заблудились?

— Нет, — сказал Дортмундер.

— Секундочку, — вмешался Келп. — Это не такая уж бредовая идея!

— Вот как? — осведомился Дортмундер. — И до какой же степени она бредовая?

— Люди часто сбиваются с пути, — объяснил Келп. — Особенно в сельской местности. Особенно в таких местах, как это, где все населенные пункты имеют одинаковые названия.

— Сплошные Дадсоны вокруг, — вставил Том.

— Вот-вот, — согласился Келп. — Сколько же здесь этих самых Дадсонов?

— Давайте посчитаем, — сказал Том, восприняв его вопрос буквально. — Норт-Дадсон. Ист. Сентр. Фоллз. Всего четыре.

— Короче, до хрена всяких Дадсонов, — подытожил Келп.

— Когда-то было еще три, — вспомнил Том. — Дадсон-Парк, Дадсон-Сити и просто Дадсон. Теперь они под водой.

— Отлично, — сказал Келп. — Что скажешь, Джон? Представь: ты отправился на загородную прогулку, и вдруг обнаруживаешь, что все вокруг называется Дадсон. И вот ты заблудился и, не зная, как отсюда выбраться, начинаешь ездить кругами.

— Вот уж кто описывал круги, так это мы с вами, — заметил Дортмундер.

— Именно об этом я и собирался сказать, — заявил Келп. — Итак, ты ездишь кругами и наконец решаешь пристроиться к кому-то в надежде, что он куда-нибудь да приедет. Так вот они пристроились к нам. И, как только мы начали кружить, они поняли, что и мы тоже заплутали среди этих Дадсонов, вот и решили убраться восвояси.

— Звучит здраво, — заметил Том.

— Это вполне возможно, Джон, — робко поддакнул Уолли.

— Что-то мне не доводилось прежде оказываться в таком положении, — сказал Дортмундер. — Впрочем, может быть, вы и правы. В самом деле, никто нас тут не знает, а эти женщины действовали так, будто они полные профаны в слежке, и в конце концов они от нас отстали.

— И делу конец, — ввернул Келп.

— Конец, — хмуро проговорил Дортмундер.

— И теперь мы можем ехать к моему кладу, — добавил Том.

— Да, — отозвался Келп.

— И все же, — пробормотал Дортмундер, обращаясь главным образом к самому себе, — что-то говорит мне, что мы еще встретимся с этим «фордом».

«Форд-фэйрлейн» возвращался в Дадсон-Сентр.

— Мама, — произнесла Миртл, вглядываясь в сгущавшиеся сумерки. — Мама, ты должна все мне рассказать.

— Ничего не видно, — отозвалась Эдна. — Следи за дорогой.

— Я слежу за дорогой! Мама, прошу тебя. В конце концов я имею право узнать о своем собственном отце.

— Право! — Это слово было произнесено со злостью, необычной даже для Эдны. — Имела ли я право знакомиться с ним? Мне казалось, что да, но я ошибалась. Однако ему было плевать, и в итоге на свет появилась ты.

— Ты ничего мне о нем не рассказывала. — Миртл злилась на Эдну за то, что та молчала все эти годы, злилась на себя за свое блаженное неведение, за то, что никогда не задавала вопросов и даже не задумывалась. — Неужели он действительно такой мерзавец? — спросила Миртл, ожидая, что мать просто скажет «нет».

Но Эдна сказала:

— Он еще хуже. Уж поверь моему слову.

— Как я могу верить тебе на слово, если ты ничего мне не говоришь? Мама, я всегда старалась быть тебе хорошей дочерью, я всегда...

— Это верно, — неожиданно спокойно отозвалась Эдна, и Миртл рискнула на мгновение обратить к ней взор. Глаза Эдны бегали по приборной панели, словно там было начертано изречение: «Mene, mene tekel uphrasin» [2]. Миртл была удивлена и даже растрогана умиротворенным выражением, появившимся на лице матери. В неверном сумрачном свете оно вдруг утратило свою обычную воинственность.

Но все тут же вернулось на круги своя.

— Смотри на дорогу!

Взгляд Миртл устремился вперед. Двухполосная асфальтовая дорога пробегала мимо мексиканского ресторанчика к окраине Дадсон-Сентр; они были в пятнадцати минутах езды от дома.

Миртл вовсе не желала прекращать преследование. Она видела, что люди на заднем сиденье то и дело оглядываются, а их машина описывает круги; не было никаких сомнений в том, что преследуемые заметили слежку и вовсе не намерены направляться к намеченной цели до тех пор, пока не избавятся от «хвоста». Но все это не имело никакого значения. Миртл было безразлично, куда они едут. Ей не хотелось знать, кто эти люди; на самом деле, ее интересовал лишь один из них — ее отец. Миртл рассуждала так: если следовать за ними достаточно долго, чтобы ее присутствие стало очевидным и неизбежным, то они либо куда-нибудь приедут, либо где-нибудь остановятся, и тогда она сможет выйти из автомобиля, подойти к их машине, заговорить с ними! Поговорить с ним!

Но Эдна рассудила иначе.

— Нас засекли, — прошипела она уголком рта, являя новое, доселе неизвестное свойство своей натуры. — Хватит, Миртл. Возвращаемся домой.