Фаина Раевская - Принц на белом костыле

— И что нужно сделать?

— Нужно раздобыть вторую ампулу.

Клюквина очумело поморгала, потом хлопнула себя по коленке и воскликнула:

— Всего-то?! Ну, это пустяк, право слово!

Я-то думала, придется в космос лететь или с международным терроризмом бороться.

— В космос точно не полетим, а вот насчет терроризма…

— Неужто на Аль-Каиду замахнемся?

— Ну хватит! — рявкнула я, зверея от издевательств сестры. — Как сказал Прутков — не этот придурок, а настоящий — если у тебя есть мозги, напряги их.

— Он так говорил? — недоверчиво подняла брови Клавдия.

— Примерно… Не в этом суть. Проследи цепочку: товар — продавец — покупатель — заказчик. Продавцом и покупателем движет обычная жажда денег. А вот каков мотив заказчика? Он явно не собирается проводить опыты над крысами. Что-то мне подсказывает, что крысой в данном случае может стать любой человек: и ты, и я, и Михалыч, и твой рыжий хирург… Так что, Клавдия Сергеевна, вопрос о международном терроризме остается открытым.

— Ты все правильно говоришь, Афонь. Я и сама об этом подумала, — проворковала Клавдия. Я фыркнула, однако от комментариев воздержалась. — Только вот непонятно, как мы ампулу достанем, коли она у Степки? Первое, что приходит в голову, он мог ее уже продать.

Но допустим, ампула пока у него. Неужто Степка такой дурак, чтоб всюду ее с собой таскать?

Степка — бандит, а жизнь бандитская очень… — Клюквина пощелкала пальцами, подбирая нужное слово, — насыщенная и короткая. Зачем же ее самому укорачивать ее еще больше?

Конечно, глупо надеяться, что Степан добровольно расстанется со штуковиной стоимостью в двести тысяч долларов, пусть она даже трижды опасна. Но ведь что-то же надо делать!

Мы не можем сидеть сложа руки, когда над человечеством нависла угроза бактериологической войны! «Немного пафосно, но в общем неплохо. А главное, верно», — похвалила я себя.

— Ты уже чего-нибудь придумала? — жалобно пискнула Клавдия.

— Нужно позвонить Степке и под любым предлогом заставить явиться к нам.

— Хороший план. А что дальше?

Я пожала плечами:

— Не знаю. Будем импровизировать. В конце концов, у нас есть пистолет, — кивнула я на стол. — Мне кажется, с его помощью даже глухонемого можно разговорить.

— Возможно, — кивнула сестрица. — У нас есть гарантии, что Степка не сочинит очередную «жалистную» историю?

— Гарантий нет, впрочем, попытка — не пытка, как говорил товарищ Берия. Иди, Клава, звони нашему сказочнику. Пообещай что угодно, но заставь его бросить все дела и немедленно ехать сюда. А я пока ампулу припрячу да подготовлюсь к встрече дорогого гостя…

Признаюсь честно: хоть я и хорохорилась перед Клавкой, но трусила отчаянно. Уверенности в том, что Степка добровольно отдаст ампулу, не было ни капли. И даже наличие пистолета отваги не добавляло, ведь я прекрасно понимала: выстрелить в человека, будь он хоть гад распоследний, не смогу. Остается только надеяться, что Степка не заметит этой моей слабости.

Пару раз хныкнув для порядка, я снова спрятала ампулу в патрончик помады и призадумалась.

Отчего-то прежний тайник уже не казался мне надежным.

Пришла Клавдия, бережно неся на физиономии выражение недовольства.

— Степка только завтра явится, он сейчас не в Москве, — сообщила она.

— А где? — удивилась я.

— Не доложил. Сказал только, будет завтра, а сейчас ему, видите ли, некогда. Знаешь, когда мы разговаривали, мне показалось, что я слышу выстрелы, — понизив голос, добавила Клюква.

— Глупости какие! Ты сама себя пугаешь и меня заодно, а нам сейчас бояться некогда, предстоит решить кучу проблем. Например, куда спрятать ампулу, как быть с Тамарой и вообще…

Клюквина выхватила у меня из рук ампулу, куда-то сбегала и вернулась на кухню уже без нее.

— Так, одной проблемой меньше. Теперь насчет Тамары… — Клавка была подозрительно активна, что наводило на мысль о наличии у нее очередной идеи. Так оно и вышло:

— Тетка опасна, и вдвоем нам к ней идти никак нельзя.

Сестрица заглянула мне в глаза, ожидая вопросов, но я принципиально не торопилась их задавать, хотя и изнывала от нетерпения. Клавка хмыкнула и огорошила:

— Мужик нужен. В качестве поддержки.

— Где ж его взять? — пожала я плечами. — Но даже если повезет и мы найдем, как ты говоришь, мужика, придется отвечать на его многочисленные вопросы. Они непременно возникнут, можешь мне поверить.

— Верю, — легко согласилась Клавдия. — Значит, нужно найти такого мужика, который не будет задавать каверзных вопросов.

— Это уже из области фантастики, — протянула я. — Где ты видела мужика, который не задает вопросов?

Клавка хитро прищурилась:

— Есть у меня один на примете…

Я, признаюсь, сильно удивилась: если и есть в природе нелюбопытные мужики, то в число клюквинских знакомых они точно не входят.

Впрочем, быть может, я плохо разбираюсь в мужчинах, особенно в Клавкиных. Мой-то Брусникин любой женщине фору даст по части любопытства.

— Я знаю это чудо природы? — поинтересовалась я у сестры.

— Ага. Это Тоша.

— Ты шутишь? У твоего Тоши любопытство — профессиональная черта.

Клавдия сморщилась:

— Брось, Афанасия! Антон Константинович задает вопросы только по своей, медицинской, части. Он даже ментам про Витьку не настучал, хотя и обязан был. И если ты обратила внимание, ни разу не спросил: кто, что, куда, откуда…

Окажись на его месте Брусникин, довел бы до психического припадка своими вопросами!

Можно было, конечно, обидеться на Клюквину, но чудилась в ее словах какая-то правда, оттого я обижаться не стала, а лишь устало махнула рукой:

— Делай как знаешь! — В конце концов, мужская поддержка нам и в самом деле не помешает.

Глянув на часы, я с недоумением обнаружила, что всего лишь полночь, а мне казалось, что сейчас уже почти утро.

Клавка снова появилась на кухне и принялась раздраженно греметь посудой, хлопать дверцами шкафов, словом, всем своим видом демонстрировать недовольство жизнью. Наверное, переговоры с Филиппком успехом не увенчались.

— Нет, вот ты, Афанасия, умная женщина, — Клавдия в сердцах швырнула столовый нож в раковину, — ответь, нынче всем не везет или мы с тобой избранные?

Я откашлялась, напустила на себя умный вид и…

— Если попробовать применить теорию относительности Эйнштейна в отношении отдельных индивидуумов, даже таких экстраординарных, как мы, то вероятность инвалентности генов составит один к пяти тысячам. Нас двое, значит, инвалентность составит два к десяти тысячам. Таким образом, становится очевидно: невезение — это не константа. При турбулентном развитии событий можно сделать вывод: солнечная активность способна кардинально повлиять на ход истории. Пока все понятно? — обеспокоилась я, наблюдая, как Клавка очумело хлопает глазами. В ответ на мой вопрос она дернулась, как на электрическом стуле. Кивнув, я продолжала лепить абракадабру: