Иоанна Хмелевская - Проза жизни

— Тереска! — позвала пани Марта.

Не зная, что делать, Тереска молчала. Пани Марта пошла к лестнице и заметила за балюстрадой халат дочери.

— Тереска, к тебе пришли! Спускайся! Почему ты не отвечаешь?

Испугавшись, что мать сейчас поднимется к ней, Тереска решила хоть как-то отозваться, но не тут-то было: рот на затвердевшем лице не открывался. Приложив титаническое усилие, Тереска наконец разлепила губы, но они все равно не шевелились.

— Огоди, сейчас ущусь, - невнятно прошелестела она. - Только ереоденусь.

— Что ты говоришь? — переспросила пани Марта, ничего не разобрав.

— Мне надо переодеться, - пробормотала Тереска уже более-менее отчетливо, проделав еще одно титаническое усилие и заставив губы двигаться.

— Поторопись!

Тереска отступила в свою комнату, нервничая все больше. После недолгого раздумья она бросилась в ванную. Молоко молоком, но, может, сойдет и вода?

Вода, и холодная и горячая, никак не хотела смывать твердую скорлупу, только скатывалась противной слизью. Так можно плескаться до скончания века. Без молока все-таки не обойтись.

Проклиная болтливую посетительницу, милицию, и саму себя за пагубную непредусмотрительность, Тереска совсем растерялась. Путь на кухню через столовую отрезан. Она не сойдет, пока они не смоются, а они не смоются, пока она не сойдет. Судя по голосам, к беседе внизу подключилась и бабушка. Значит, пострадавших при виде ее от кондрашки будет на одного больше...

Тереска вернулась в свою комнату и обреченно выглянула в окно. Решетка из дикого винограда, навес над черным входом, карниз... Ничего не остается, как испробовать этот путь, а в кухню можно пробраться из коридора, со стороны сада, минуя столовую и холл. Мамы и бабушки в кухне точно нет, а отцу с Янушеком там делать нечего...

Янушек управился с ремонтом велосипеда, отнес на помойку остатки старых шин и, возвращаясь, увидел в сумерках сестру, слезающую с навеса. Нельзя сказать, что его это сильно озадачило, может, для человека такой путь самый удобный. С минуту он понаблюдал, как это у нее получается, потом зашел в коридор и зажег свет. Сразу же следом за ним в коридор ворвалась Тереска. Янушек обернулся к ней, собираясь спросить, всегда ли она отныне будет пользоваться таким путем, да так и замер, задохнувшись и потеряв дар речи. Правда, через секунду голос к нему вернулся, но лучше бы не возвращался...

Беседа в столовой была прервана визгом. Визг был короткий, но такой душераздирающий, что сорвал всех с мест. Кшиштоф Цегна оказался самым расторопным. В мгновение ока ворвался он в коридор и еще успел увидеть Тереску в кухонных дверях.

Не взвизгнул Цегна не потому, что представителю закона негоже уподобиться какой-нибудь истеричке или сопливому юнцу, и не потому, что как раз в этот момент Тереска обернулась и угрожающе прошипела: «Молчи, идиот...», а просто потому, что у него тоже отнялись и юлос, и дыхание. По молодости лет Цегна ничего такого еще в жизни не видел.

Понимая, что дело худо, Тереска прикрыла лицо первым, что попалось под руку. Ворвавшаяся в кухню пани Марта увидела, как ее дочь с головой, укутанной посудной тряпкой, лихорадочно шарит по горшкам и кастрюлькам, разбрасывая крышки.

— Господи помилуй, Тереска! — сдавленно вскрикнула она.

Тереска молча схватила горшок с молоком, выскочила из кухни и галопом помчалась к себе наверх. Спотыкаясь и расплескивая молоко, она вскоре исчезла с глаз.

Пани Марта попыталась собраться с мыслями. Очень уж озадачивало поведение дочери, как и тот факт, что каким-то чудом, не сходя сверху, она вдруг оказалась внизу. Что делать, бежать следом или попробовать оправдаться за нее перед чужими людьми? Но как, если ей и самой ничего не понятно?

— Вы уж извините, пожалуйста, - беспомощно пролепетала пани Марта. - Не знаю, что это с ней... Молодежь сейчас...

— Меня уже ничем не удивишь, — с каменным спокойствием изрек участковый. — Я с ними все время вожусь.

— Может, она все-таки спустится...

— Не спустится, - убежденно заявил Янушек. - Она, кажется, заболела. У нее что-то страшное с лицом. По-моему, черная оспа.

— Детка, что ты мелешь! — забеспокоилась бабушка. - Какая оспа, это кухонная тряпка. Наверное, она вытащила ее из грязной посуды. Надо пойти поглядеть.

— Я бы не советовал, - предупредил умудренный опытом участковый. - Лучше подождать.

— А сколько ждать-го?!

Тереска тем временем успела опорожнить на себя горшок молока, смыв заодно яичные струпья с волос и ушей. Потом убрала следы своих косметических манипуляций с умывальника, ванной, с халата и с пола. От объяснений было решено категорически отказаться. Напоследок она оглядела себя в зеркало, надеясь увидеть благотворные результаты своих стараний.

Если бы кожа у нее была старая и увядшая, возможно, результаты и сказались бы. Но молодое, пышущее румянцем лицо свежее, чем оно есть, уже не сделаешь. Никаких таких перемен не заметив, Тереска сошла вниз, кипя от злости...

Спустя полчаса к дому Шпульки подъехала милицейская машина. Шпульку безжалостно вырвали из объятий сна и подняли с кровати. Ссылки на головную боль не помогли, Тереска была неумолима — Если из меня сделали посмешище, то и ты должна получить свою долю, - сурово и с какой-то горечью заявила она. - Непонятно откуда, но они пронюхали о наших бандитах, а этот Скшетуский, оказывается, милиционер. Давай разберемся с этим делом и больше не будем забивать себе голову.

— Господи помилуй, какой еще Скшетуский? — ошеломленно спросила Шпулька, которой как раз снился загадочный субъект, странная помесь Робин Гуда с Арсеном Люпеном, и она не была уверена, не продолжение ли это сна.

— Тот, на которого мы наткнулись, ну помнишь, который сбежал от нас. Ты не заметила, что он похож на Скшетуского? В том эпизоде, когда он схлестнулся с заарканенным Хмельницким? Ну ладно, хватит болтать, пошли!

В отделении милиции к подругам отнеслись со всей серьезностью, и обе сразу же почувствовали себя важными персонами. Участковый, бессменно проработавший здесь много лет, вдоль и поперек изучил не только свой район, но и окрестные. Услышанное не подходило ни к одному из его подопечных, и он выспрашивал малейшие подробности. Кшиштоф Цегна заразил его своей въедливостью.

Подруги обстоятельно описали трех подозрительных типов, неоднократно воспроизвели подслушанный разговор. С сожалением признали, что никаких особых примет, которые позволили бы опознать загадочную троицу по описанию, не запомнили.

— У него волосатая спина, - после долгих размышлений сообщила Шпулька.

— У которого?

— У того, с лопатой.

— Гм... Под одеждой не видно, а голыми люди по улицам не разгуливают.

— У того в галстуке тупая физиономия, - неуверенно добавила Тереска.