Иоанна Хмелевская - Проселочные дороги

— В чемодане. На самом верху. И я специально держу иголку, чтобы не вдевать каждый раз, сама знаешь, приходится очки искать. И теперь нитки нет. Ради бога, дайте ему какую-нибудь нитку, он меня доконает своей пуговицей!

Я открыла несессер. Теперь я уже точно знала, что надо проверить. В самом низу лежало лекарство, купленный перед отъездом рафахолин — флакон с таблетками в картонной упаковке. Упаковка была вскрыта...

Я выпрямилась и повернулась к присутствующим. Возможно, мне но совсем удалось скрыть овладевшую мной панику. Люцина шлепнулась на постель и, подпершись сзади руками, с любопытством глядела на меня. Мамуля судорожно прижала к груди свою сумку. Отец замер с ниткой в руке и иголкой в другой.

— Что ж, — торжественно произнесла я. — Ничего не поделаешь, надо смотреть правде в глаза. Похоже, мы влипли в очень неприятную историю...

Домработница довольно легко успокоилась, узнав, что у нас ничего не пропало. Мы же, напротив, очень встревожились. Визит незнакомца подтвердил, что на Тересу и в самом деле охотились. По каким причинам — неизвестно, но дело с исчезновением Тересы оказалось серьезнее, чем представлялось вначале. Самое время все как следует обдумать, взвесить, обсудить, припомнить все, случившееся с нами, каким бы незначительным оно ни казалось.

Ужин и семейный совет мы начали одновременно. Вывод первый: неизвестный мужчина хитростью проник в директорский домик с целью отыскать подковку, найденную нами на лестнице королевской башни, и фотопленку тети Яди. По каким-то непонятным нам причинам оба предмета представляли для него большую ценность, причем неизвестно, какой был дороже. Но интересовали его оба, это факт.

Вывод второй: неизвестный прибыл на свекольной машине. А с первых минут пребывания Тересы на земле предков у нас постоянно путается под ногами вишневый «пежо». Принимая во внимание нечеткую разницу в оттенках красного цвета и тот факт, что машина неизвестного «не такая, как у пана директора», а у директора был «фиат», возможно, это одна и та же машина.

Пленку тети Яди пытались похитить еще в Колобжеге, таинственный и непонятный визит нанесли в Свебодзицах, а теперь вот украли Тересу.

На прелестной трассе, проходящей среди змей и ужей, я видела двух мужчин у домика лесника. Один разговаривал как человек, другой сразу скрыл лицо под большими мотоциклетными очками, сидел на мотоцикле и слушал наши расспросы насчет дороги. Орали мы громко, ведь он включил двигатель, надо было его перекричать, так что наверняка уяснил, куда мы поедем. Теперь припоминаю — номера на мотоцикле были варшавские, и вроде бы там была тройка. Ну конечно же, большое «В»! Но типа на мотоцикле я бы не назвала молоденьким, оба они, у плетня, были мужчинами скорее средних лет.

— А с Тересой спускался молодой! — напомнила Люцина.

— Ну и что? Тот, на мотоцикле, доехал до Кудовы и передал его молодому.

— А с чего ты взяла, что неизвестный искал пленку? Кошелек-подковку, согласна, свой кошелек каждому хочется получить обратно, а пленку?

— Потому что искал в тех местах, где она может быть спрятана. Раскрыл упаковку с моим рафахолином. Зачем?

— Может, у него тоже печень болит? — предположила мамуля, и в ее голосе прозвучало сочувствие.

— Вот-вот! — подхватила Люцина, непонятно, в шутку или всерьез. — Ты проверила, он не принял лекарство?

Ну и семейка, спятишь с ними!

Вздохнув, я вытащила флакон с таблетками, высыпала их и пересчитала. Было тридцать штук, как надо.

— Сами видите! Ничего у него не болело, не лекарство он искал. Да мы и сами могли бы уже догадаться — они давно охотятся за фотопленкой. Именно за ней. А кошелек потеряли уже в процессе поисков...

Мамуля усомнилась:

— Даже если ты и права, откуда они могли знать, что пленка у нас, а не у Яди? Если, как ты говорить, они с самого начала охотятся за ней и следят за нами, должны искать пленку у Яди в Варшаве.

Я опять вздохнула:

— В том-то и дело! Когда тетя Ядя уезжала, мы перекрикивались с ней так, что эхо раздавалось в окрестных горах. О местонахождении пленки могли узнать все, кто находился в тот момент на вокзале, весь город.

И у меня в ушах опять зазвенели отчаянные «ииии» и «ууууу». Да, без сомнения, если за нами следили, то точно знали, у кого находится пленка.

— Вот значит что, — задумчиво произнесла Люцина. — Если они следят за нами, должны знать — пленка у нас, мы ее еще не проявили и пока не знаем, что на ней...

— Почему же тогда они не попытались выкрасть ее еще в Нисе? — спросила мамуля, и в ее голосе явно звучала претензия по адресу недогадливых преступников.

— А ты откуда знаешь, что не пытались? Может, и пытались, да у них не получилось. Помнишь, какой шум мы подняли из-за льняной тряпки? Могли и за окнами подслушивать, и за дверями топотать, мы бы все равно не услышали.

— Ты права. Могли. И что будем делать?

Я уже приняла решение:

— Надо обратиться в милицию. Дела зашли так далеко, что самим нам не справиться. Мы не знаем, из-за чего весь сыр-бор разгорелся, не знаем, что такое выкинула Тереса, но найти ее надо во что бы то ни стало. Повторяю, самим нам не разобраться.

Реакция на мое предложение была однозначной и на редкость дружной. Все трое решительно воспротивились, все принялись кричать. Правда, аргументы у каждого были свои. Признаюсь, я такого не ожидала.

— Погодите, не все сразу! С чего вдруг взъерепенились? Может, я чего не понимаю? Или не знаю? Какие-нибудь фамильные тайны? Почему мы не можем искать Тересу легальным путем? Самое нормальное дело...

— И вовсе не нормальное! — крикнула мамуля. — Не желаю впутывать милицию в наши семейные дела, не желаю... не желаю, чтобы меня затаскали по ихним управлениям, отделениям, комиссариатам! Не желаю! Вот если бы на Тересу кто-то напал в горах, какие-то... не знаю, грабители, бандиты — другое дело. Сейчас мы знаем — она жива и здорова, значит, сама отыщется, а потом будем предъявлять претензии, что мы напустили на нее милицию. Ведь она же приехала из Канады!

— Ну и что? Всех, кто из Канады, отлавливают и бросают в подземелье?

Люцина, редкий случай, поддержала старшую сестру:

— Я согласна, милицию нельзя впутывать в это дело. Тут что-то не так, Тереса с самого начала чего-то боялась, вспомните, как ее напугали визиты незнакомых...

— Один визит!

— А вот это еще под вопросом. Кажется мне, она впуталась в какую-то историю, наверняка случайно, но впуталась, а мы напустим на нее милицию. А если действительно у нее что-то не в порядке? И оставшийся отпуск она проведет... ну, если не за решеткой, то в кабинетах следователей, на допросах. Тоже хорошего мало. И не исключено, что посадят. А у нее ревматизм...

Я рассердилась:

— Какая решетка, при чем тут решетка? Что за глупости! Будто милиция только тем и занимается, что сразу за решетку сажает!