Иоанна Хмелевская - Бабский мотив

Пришла свести счеты с жизнью аккурат на мою помойку? Или ее кто-то убил? Мы даже не узнали, кто она такая!

— Слушай, может, кто-то из знакомых? — тревожно предположила Мартуся, наблюдая суету за калиткой. — Лица не видно было…

— Но волосы-то! У меня нет знакомых с такими длинными рыжими волосами. С черными — пожалуйста, а вот с рыжими — никого.

— Красивый цвет… А что они делают?

Кладут ее в «воронок»?

— Это не «воронок», а труповозка.

Мартуся вскочила.

— Смотри, какой дивный пес! — восхищенно закричала она. — Смотри же скорей! Супер!

Я и без понуканий смотрела во все глаза.

— Они ему велят взять след. Надеюсь, он ничего не вынюхает в моем саду и не начнет войну с кошками… Ох, бедолага, не везет ему! Эта баба приехала на машине.

— Откуда ты знаешь?

— Сама видишь, как собака себя ведет.

Пойду-ка я посмотрю поближе!

Я выскочила из дома и бросилась к забору.

В конце концов, я на собственной территории и имею полное право торчать у калитки. Мартуся понеслась за мной.

Пес и в самом деле был замечательный. Во-первых, красивый как ангел, во-вторых, воспитанный, спокойный и такой сосредоточенный на своем деле. О своих открытиях он сообщал так, что даже самый тупой и убогий кретин смог бы понять.

— Я и без полиции могу угадать, как было дело, — поделилась я с Мартусей. — Видишь, куда собака привела. Баба вышла перед соседским домом, двинулась к моему, а у помойки пала замертво, не приближаясь к моей калитке.

— Откуда ты знаешь?

— Посмотри на собаку. Это же не пес, а чистое золото, с таким никакая сигнализация не нужна. Похоже, он снимает с меня подозрение, что я эту тетку пригласила в гости, убила и вынесла на помойку.

— Тем более что у тебя еще нет договора с мусорщиками, — резонно заметила Мартуся.

Сенсационные события отодвинули на задний план раздражение, но стоило нам вернуться домой, я сразу вспомнила, на что я так разозлилась.

— Вот, пожалуйста, еще один столп пунктуальности, — язвительно заговорила я. — Пристала ко мне одна журналистка, дай ей интервью, просто вынь да положь. Должна была прийти около трех или в половине четвертого, хотя я изворачивалась как могла, но ей все нипочем.

Приду, говорит, с фотокорреспондентом. Седьмой час уже, а ее до сих пор нет. На кой черт я тут выпендриваюсь, в парике мучаюсь, с темы сбилась… А сама даже понятия не имею, что ей надо.

— Из какого журнала? — поинтересовалась Мартуся.

— А я знаю? Я даже спросить ее забыла от злости. Она вроде как что-то там себе нафантазировала и хочет пообщаться со мной на эту тему, а я такого на дух не переношу. Наверное, уже не придет, а придет — я с ней разговаривать не собираюсь.

Ни на какие разговоры шансов и не было, поскольку комиссар свое обещание сдержал и вернулся составлять протокол. Я усадила его все там же, в гостиной.

— Надо бы в кабинете поговорить, но там у меня сушится гербарий, — объяснила я. — В кабинет мы выгоним тех личностей, которые могут вот-вот заявиться и помешать нам. А тут — пожалуйста, стол свободный, можете хоть романы писать.

— А кто собирается заявиться? — подозрительно спросил комиссар.

— Мой агент и племянник. Нам нужно решить всякие рабочие вопросы.

— Их можно вытурить не в кабинет, а в столовую, — предложила Мартуся. — Они, конечно, станут подслушивать, но у нас, по-моему, никаких тайн нет?

— Если и есть, то не в этом вопросе…

— Позвольте ваши паспорта, — вежливо попросил комиссар и посмотрел на Мартусю. — Вы здесь проживаете?

— К сожалению, нет. Я живу в Кракове.

Приехала вчера, на два дня, потому что должна кое с кем встретиться на киностудии и на телевидении. Послезавтра утром я уеду.

Пока комиссар переписывал наши паспортные данные, мы таращились на него как баран на новые ворота, вернее, два барана. Покончив с этим, полицейский приступил к допросу.

— Вы знаете Барбару Борковскую? — обратился он ко мне.

— Нет, — ответила я, не задумываясь. — Даже вспоминать не надо. Борковских в семье у меня было две, точнее, в двух семьях, это были их девичьи фамилии, между ними ничего общего нет, и вообще они давно умерли. Живой Борковской я не знаю. Это что, та покойница под ивой?

— Откуда вы… — начал комиссар и осекся. — Ну хорошо, не стану скрывать, вы все равно догадаетесь. Именно покойница под ивой.

— А я одну Борковскую знаю, — радостно встряла Мартуся. — но не Барбару, а Люцину, и не здесь, и даже не в Кракове, а в Замостье.

Она держит овощную лавку. Но это не она там лежала, я бы ее узнала, потому что она жутко толстая. И не рыжая.

— Очень хорошо! — неизвестно почему похвалил ее комиссар. — А огнестрельное оружие у вас есть?

Мартуся поперхнулась пивом.

— Пожалуйста, не пугайте меня так, — прохрипела она. — Нет у меня никакого огнестрельного оружия и не будет, я его боюсь!

— И у меня нет, хотя с удовольствием обзавелась бы, — ответила я и с надеждой спросила:

— Может, вы мне не поверите, а? И произведете обыск? Такой солидный, тщательный обыск!

— Ты с ума сошла, на кой тебе обыск? — поразилась Мартуся.

— Как это на кой? Может, найдут красный гребень-заколку.

— А, гребень… Понятно. Ты его с прошлого года так и не нашла?

— Нет. Некогда было искать.

Комиссар смотрел на нас с явным интересом.

— Вы целый день находились дома? — спросил он.

— Если не считать кратких вылазок в сад, то да.

— И вы ничего не слышали?

Это окончательно сбило меня с толку.

— Ну как так — ничего? Я же не глухая.

Радио играло, я отлично слышала, как кошки мяукали, когда я вышла с банкой консервов, звонок от калитки слышала… Что мне еще слышать? !

— Например, грохот. Или рев машин.

— В кабинете машины не слышны, разве что грузовики, когда на стройку едут. Но последние несколько дней стройка напротив простаивает, никто туда не ездит. Никто ничем не грохотал… А, поняла! Эту бабу застрелили?

Мартуся скептически фыркнула:

— Ну с чего ты это решила? Может, она сама застрелилась? Самоубийца?

— У моей помойки?!

— Под плакучей ивой…

— Да какая разница. Если бы она покончила с собой, нашелся бы пистолет и пан комиссар не расспрашивал нас про огнестрельное оружие. Трудно предположить, что она вошла сюда, попросила одолжить ей пистолетик, бабахнула в себя, а потом перекинула мне его через ограду.

Собака четко указала, что нас там не было!

Комиссар стоически молчал, лишь вздыхал время от времени.

Я решила взять себя в руки. Случившееся меня интересовало все больше и больше, так что ни к чему восстанавливать против себя следственные органы, а то ничего не узнаю.

— Минутку, сейчас соображу… Кто тут был последним? Витек?

— Витек только еще должен приехать, — укоризненно напомнила Мартуся.