Маша Стрельцова - Записки падшей ведьмы

— Марин, у меня к тебе просьба.

— Конечно! — с готовностью сказала я.

— Дело в том, что я — сестра — близнец невесты, я Мария, а она Магдалина. — И у нее прощальный разговор с бывшим бойфрендом, Денис бы этого не понял, и потому она попросила ее подменить. Помогите нам, а? — я умоляюще посмотрела на нее и вытащила сто долларов.

— А что я могу сделать? — растерялась она.

— Она должна с минуты на минуту подойти к черному ходу, вы уж ее впустите, и выведите обратно в зал как ни в чем не бывало. А пока — говорите, что я в туалете сижу.

— А если она опоздает? — мучалась сомнениями девица.

Я достала сотовый, потыкала в кнопочки и изобразила разговор:

— Магдалина? Это Мария. Ну что, долго ты? Да, я все, уже в «Леди». Девушка тут есть, почти согласна нам помочь. Так что, как скоро ты будешь? Десять, максимум двенадцать минут? Устраивает!

Я «отключилась», сунула Марине баксы и, не давая ей опомниться, бодро сказала:

— Ну, где тут черный вход?

— Там, — показала замороченная девушка.

— Пойдемте, махнула я ей и пошла в указанном направлении.

Марина меня выпустила, я не оглядываясь пошла прочь, а она вслед тоскливо взвыла:

— А как я сестру — то узнаю?

— Она точно как я, мы же близнецы, — пожала я плечами.

На дороге как раз рядком стояли несколько такси, я уселась и попросила отвезти меня к «Бастиону». Там мы покружились, и я выяснила, что произошло то, чего я и опасалась. Глухаревской машины не было.

Пришлось с таксистом договориться, чтобы он меня отвез прямиком в мой город. Наличные, слава богу, были, а на вокзал — ну его, вдруг Дэн кинется меня искать?

Таксист оказался славным дяденькой и без лишних разговоров согласился. И даже цену не заломил. По пути мы остановились около почтового ящика и я бросила в него письмо Буйволу.

В дороге дяденька принялся болтать. Мы с ним обсудили обоих наших президентов, цены на бензин, и перешли на местное управление:

— Эх, чует мое сердце, гнида Собольчук теперь мэром станет, — в сердцах ругнулся он.

— У вас что, перевыборы? — вежливо поинтересовалась я.

— Перевыборы, — кисло отозвался он. — А уж какой у нас мэр золотой был! У меня вон дети, им на политику наплевать, и то говорили — мол, пап, а ведь мэр у нас действительно старается! Город за время его правления как картинка стал, различные дотации учредил, стипендии, фонды. Ну видно, что радел мужик за город всем сердцем! Эх, мне вон дети и то говорили — на следующих выборах будем только за Харитонова голосовать.

— Так голосуйте, кто мешает? — равнодушно предложила я.

— Так в аварию он на днях попал, бензобак взорвался, да и сгорел наш мэр, — вздохнул водитель. — Веришь — нет, но народ по нему действительно скорбит. А теперь — теперь гнида Собольчук усядется на его место, вот разжиреет — то за нас счет! Тьфу!

Я обмерла. Так вот кто был Харитонов…

Ну, Буйвол!

— А вы, девушка, кем работаете?

— Актриса я, — медленно произнесла я, доставая из сумочки сотовый.

— Да? — недоверчиво посмотрел он на меня. — Чего — то я по телеку вас, не в обиду будь сказано, ни разу не видел.

— Я начинающая, — пояснила я. — И я в кино не играю, только в спектаклях. Как раз вот надо позвонить, мы с партнером договаривались сцену по телефону прорепетировать.

— Ааа, — протянул он и уважительно заткнулся.

Я набрала номер Козыря и кратко сказала:

— Я все выяснила.

— Марья? — уточнил он.

— Да, я. В общем, это конечный итог одной большой интриги. И в результате тебя должны убить, а на место твое сядет некий Иван, недавно откинулся, клички и фамилии не знаю.

— Откуда ты это узнала? — спокойно спросил Козырь.

— Неважно. Скажу — беда будет, уж поверь.

— Точно не хочешь подробности рассказать?

— Точно. Я тебя предупредила, дальше — сам, не маленький.

— Не надейся, что за это тебе Зырян простится, — холодно сказал он.

— Не надеюсь, — так же холодно сказала я. — Но если я приду к тебе с доказательствами невиновности — пообещай, что сначала выслушаешь, потом убьешь.

— Мария, не делай из меня зверя, — посоветовал он. — Все мы люди. Придешь — поговорим. А пока — ответь — какого черта ты мне помогаешь?

— Потому что если тебя убьют — у меня шансов нет вообще. Удачи, — сказала я и отключилась.

Таксист посмотрел на меня в зеркало и неодобрительно заметил:

— Чего — то вы, девушка, суховато. С чувством надо такое произносить, с надрывом!

— Ну, я старалась, — пожала я плечами.

— Э-эх, — махнул он рукой и жалостливо на меня посмотрел.

«Актриса из тебя, как из меня балерина», — читалось в нем.

Больше меня разговорить дядьке так и не удалось. Я отвечала невпопад, думая о том, что произошло в последнее время. В конце концов он обиделся и молчал до самого глухаревского дома. З несколько минут до прибытия я спохватилась. Схватила сотовый и набрала Иркин номер.

— Алло! — раздался ее уверенный и вроде даже безмятежный голос. У меня от сердца отлегло. Значит, у них там все нормально.

— Это я, — призналась я.

— Лиса? — не поверила она своим ушам.

— Ну.

— Господи, я уж тут не знаю что и думать! — с чувством воскликнула она. — Ну, кулёма, чего у тебя стряслось?

— Слушай, тут с девяткой твоей проблемы, — замялась я.

— В курсе, — спокойно ответила она. — Ее забрало ГАИ на стоянку, я уже съездила за ней, она при мне. Сама как?

У меня и вовсе от сердца отлегло.

— Слушай, у тебя там как, нормально? — осторожно спросила я. — А то я рядом.

— Да конечно, давай мухой ко мне! — живо воскликнула она.

Таксист притормозил около подъезда, я рассчиталась и в мгновение ока взлетела по лестнице.

Дверь была уже приоткрыта.

— Ку-ку! — сказала я.

— Ну, заходи, заходи, я по телефону говорю, — донеслось из кухни.

Я со смешанным чувством зашла в ее квартиру. У меня в последнее время нарушилось чувство времени — казалось, я была тут в последний раз много месяцев назад. За это время я многое пережила. Влюбилась. Почти вышла замуж. Почти развелась. Я пыталась обхитрить Буйвола, а он сам играл со мной как кошка с мышкой.

«Дура ты у меня», — жалостливо сказал внутренний голос.

«Дура», — покорно согласилась я.

Под ноги с воем ринулся какой — то черный огромный шар.

Я аж отскочила от него.

— Мяв? — шар глядел на меня невинными голубыми глазками.

— Баксюша? — неверяще спросила я.

Черт возьми! А я уж о ребенке и забыла напрочь!

— Мяв, — укоряюще согласился он. Я присела около него, чтобы рассмотреть поближе — и поразилась. Котеночек мой смахивал на молодого кабанчика. Мордочка его, вернее, теперь самая натуральная ряха, неимоверно раздалась вширь, пузо с белой проплешиной было как бочонок.

— Господи, — взвыла я. — Бакс чего, заболел???