Маша Стрельцова - Доктор Web для молодого вампира

— Это потерпевший, — только и смог вымолвить опер.

А еще — вспомнился плакатик, висящий над Витькиным рабочим столом. Жирным шрифтом на 72 на нем было напечатано:

«ТО, ЧТО ВЫ ЕЩЕ НЕ СИДИТЕ — ЭТО НЕ ВАША ЗАСЛУГА, А НАША ПРОМАШКА».

По идее — Мульти права. Мой друг детства — стопроцентный мент. Для Витьки я — просто память об общем детстве, и ко мне он относится замечательно. Однако — где гарантия, что услышав правдивый рассказ, он не превратится из друга во врага? Роли наши с Мультиком крайне неприглядны во всей этой истории. И уж совершенно точно, что он мне эту историю будет до старости припоминать.

— Ладно, — со вздохом сказала я. — И что ты предлагаешь?

— Придумать, как ему объяснить этот интерес, — пожала плечами Мульти.

— И как же?

— Может сказать что у нас подруга вчера…, — начала Наташка.

— Дальше можешь не продолжать, — перебила ее я. — Уже обсуждалось. Бред. Он тут же как минимум поинтересуется что за подруга. При этом — он всех моих подруг отлично знает.

— Ну, может сказать, что у тебя в интернете народ спросил насчет этого? — жалобно сказала она.

Я поморщилась, продолжая нарезать батон.

Мы помолчали.

— Придумала! — наконец завопила Мульти.

Я вздрогнула, уронила нож на пол и меланхолично заметила:

— Мужик придет…

В домофон позвонили.

« Корабельников!» — переглянулись мы.

— В общем, — Наташка мелко семенила около меня, пока я шла открывать двери, — я предлагаю вот что. Скажи ему что ты типа детектив пишешь!

— Ты что, с дуба рухнула? Какой из меня писатель? Ведьма я! — насмешливо спросила я, взяла трубку домофона и запустила Витьку.

— Так писать необязательно! — Мульти аж подпрыгнула от нетерпения. — Ты ему это скажи, и типа сюжет с ним обсуждаешь!

Я обдумала идею, высунула нос на лестничную площадку, и наконец посмотрела на Мульти с уважением:

— Слушай, а ведь ты дело говоришь!

— Ясно дело, должен же из нас хоть кто-то быть умным! — тут же возгордилась она.

Я с неудовольствием посмотрела на нее, и тут дверки лифта разъехались и показался наш доблестный мент.

— Привет, девчонки! — поздоровался он.

— Привет ментам — коз…. — хмуро начала Мульти, слава богу что я ее успела пнуть. Не с той ноги она встала, что ли?

— Поговори мне тут, — покосился на нее Витька и обернулся ко мне: — Ну, чего в дверях встала? Домой-то пустишь или как?

— Да конечно — конечно, заходи! — опомнилась я, широко улыбнулась и тайком показала Мульти кулак.

Та виновато моргнула. Витьку нам лучше не злить — мы обе это отлично понимали.

Корабельников тем временем скинул форменную тужурку, ботинки, щелкнул Бакса по носу и спросил:

— Ну, хозяйка, насчет утки-то не пошутила?

— Да нет конечно! На кухне твоя утка стоит!

— Ох, Машка, все-таки хорошая ты! — с чувством сказал он. — Утром на работу бежишь — только чай выпить успеваешь, в обед — слава богу если сухарик какой найдешь, а тут ты со своей уткой! Давай я на тебе женюсь, а, Машк?

Мы с Мульти переглянулись.

— Соглашайся, — шепотом прошипела она. — Он тогда нас посадить не даст.

«Именно», — воодушевился внутренний голос.

В тюрьму не хотелось.

— Хорошо, я согласна, — потупившись и слегка порозовев, ответила я.

— Чего — чего ты там бурчишь? — переспросил Витька, не останавливаясь на своем пути в кухню.

— Замуж, говорю, согласна, — ангельским тоном молвила я.

Витька словно с размаха на стену налетел. Меееедленно он развернулся, и я увидела его изумленно — растерянные глаза.

— Машка, ты чего? — осторожно спросил он. — Я ж пошутил.

— Вот козёл! — одновременно выдохнули мы с Мульти, и с обидой на него посмотрели.

А мы уже обе за это мгновение настроили планов. Успели почувствовать себя свободными людьми. А он…

— Девчонки, вы чего? — жалобно переспросил он. — Ну как я на Машке женюсь — меня ж Людка порвет как газетку. Вы чего, мою Людку не знаете?

Людка — это его давняя подруга, которая нашим Витенькой вертит как хочет.

Мы с Мульти переглянулись.

— Точно порвет, — подтвердила я ей со вздохом.

— А зачем тогда Машке предложение делаешь? — с обидой спросила она Корабельникова.

— Так я же пошутил, вы что, девчонки? — жалобно ответил он.

— Ладно, чего уж там, — расстроено махнула я рукой, — Пошли в кухню, утка стынет.

Мульти, задрав нос промаршировала мимо Витьки. Тот растерянно — глуповато улыбался и изо всех сил тер рукой подбородок, пытаясь скрыть смущение.

— Пошли, жених, — насмешливо похлопала я его по спине.

Тот облегченно вздохнул и вперед Мульти рысцой поскакал на кухню, шлепнулся на свою любимую табуретку и принялся ждать обещанного обеда. Я не торопилась, помня о том, что он только что отказался на мне жениться. Какая наглость! Сначала так девушку обнадежить, а потом! Куда катится этот мир, никому нельзя доверять.

— Ну, как жизнь? — нервно спросил он, провожая взглядом утиную ножку, свое любимое лакомство, отчалившее на тарелку к Мульти. Та демонстративно облизнулась и повязала на шею салфетку.

— Лучше всех, да никто не завидует, — отмахнулась я, аккуратно отрезала вторую ножку и положила ее в Баксюшину мисочку. — А у вас там что нового?

— Да вот, собачка бешенная объявилась, и как на грех в моем районе, — злобно глядя на обедающего кота, пожаловался он.

Витька — парень чрезмерно простой, политесу не обучен, и мысль о том, что вопросы типа «Как дела» задаются из чистой проформы — ему и в голову не приходят. Он всегда подробно и с радостью расскажет о том, как выглядел вчерашний полусгнивший труп из лесочка, а с утра он видимо что-то такое несвежее съел и поэтому теперь мается с желудком.

— И что собачка? — пришлось мне его поддержать.

Витька молча проследил как я ставлю перед ним тарелку с нелюбимой им грудкой и мрачно буркнул :

— Что собачка, что собачка… Третий труп с почти отгрызенной башкой за неделю!

Тут Мульти раскрыла рот и невинно заявила:

— Как интересно, Витенька. Ты знаешь, расскажи поподробнее, Машка ведь решила с колдовством завязывать и писать детективы!

Витька замер, так и не донеся вилку до рта, нахмурился и недоверчиво посмотрел на меня.

— Ну, — ежась под его взором, промямлила я. — А что? Я в школе помнишь какие сочинения писала? Тебе за них всегда пятерки ставили!

— Так то сочинения, — наконец открыл он рот и покрутил пальцем у виска. — А то — книжки!

Чувствовалось, что Витьку мы здорово потрясли.

Я уперла руки в боки и со значением переспросила:

— Я не понял, Витя! Ты что, хочешь сказать что я книжку не напишу, что ли?

— Да написать-то может и напишешь, дурное дело нехитрое, — пробурчал он, — кто читать будет?

— Пошел к черту, — раздельно сказала я, обидевшись до глубины души.