Ангелина Чацкая - Дамы с заначкой

Как ни странно, Клава смогла понять его чувства. Именно тогда она решила, что психология — это удивительная наука, которая поможет ей до конца простить Виктора и пережить случившееся. Она с детьми переехала в дом, который при разделе имущества достался им, и пошла учиться на психолога Свекровь посвящала все свободное время внукам, Клаве, ее учебе, а затем работе. Виктор исправно помогал материально, но навещал их крайне редко. Молодая жена, ее кандидатская и его докторская занимали все его время. Он был совершенно спокоен за свою мать, благополучно порученную заботам бывшей жены Правда, Вероника Павловна не нуждалась в чьей-либо опеке, а Клава никогда не чувствовала той разницы в тридцать шесть лет, что была между ними.

Увлечение психологией очень изменило Клавдию — зерно упало в благодатную почву. И без того терпеливая, она и вовсе стала философски относиться к любым человеческим слабостям и недостаткам Но самое главное — она научилась прощать себя. Клава и раньше не отличалась собранностью, а теперь она воспринимала подобное качество абсолютно спокойно. «Не мы живем для вещей, а вещи — для нас» — было ее девизом в быту. Она не испытывала угрызений совести, когда, зачитавшись интересной книгой, вдруг вспоминала о немытой посуде или неубранных комнатах. Она сделает все это потом, когда у нее появится желание заняться домашними делами. Нужно жить, находясь в постоянной гармонии со своим внутренним "я" — так считала Клавдия Арефьева. Изменилось отношение и к воспитанию детей. Осознав недостатки излишней опеки, она предоставила своим чадам возможность развиваться самодостаточными творческими личностями. Сейчас, когда Филиппу было восемнадцать лет, а Насте четырнадцать, Клава стала свидетелем незаурядной самостоятельности своих детей, которых не испортила даже самоотверженная любовь бабушки. Большую часть времени они пребывали в автономном режиме, иногда в течение всего дня даже не пересекаясь с матерью. Клава же за восемь лет своей практики, не без помощи Вероники Павловны, обросла клиентурой и была очень занята работой. В ее деятельности было одно неоспоримое преимущество: она могла сама планировать свой рабочий день.

— Слышь, мам! Сижу я в туалете, поднимаю голову, а там — звезды!

— Это твоя учеба весь день перед компьютером! Комета Галея там не пролетала?

— Да ты что, не веришь мне? Я тебе говорю: звезды!!!

— Звезды, Филя, бывают на небе, а не на потолке туалета.

С этими словами и рассуждениями о том, что всякий раз, когда у нее находится время для интеллектуального самосовершенствования, ее безбашенные детки обязательно придумают поводке отвлечь, Клава двинулась к туалету. Крыша наверху этого культурного сооружения действительно отсутствовала. Вернее, она лежала на земле в некотором отдалении, как купол поверженного в сорок пятом Рейхстага.

— ?!

— Ну, что я говорил? Комета Галея, комета Галея, — возник рядом Филипп.

— И что теперь? Кто ее снял?

— Водяной вылез из дырки, встал во весь рост, и она сама отлетела, — не унимался сынок.

— Я сейчас возьму вон тот дрын, и чья-то глупая башка тоже отлетит.

— Да ладно тебе, мам. Я ведь просто прикалываюсь.

— Я думаю, что это ветер. Сегодня с утра такой ураган был, — вступила в их диалог Настя, вытирая полотенцем мокрые волосы.

— Марш в дом! — скомандовала Клава. — А ты, Филька, давай теперь что-нибудь придумывай. Позвони этому своему мерину…

— Не мерину, а Мерлину, мать! Сколько раз тебя просил, ну сядь, почитай Толкиена, приобрети хоть элементарное представление о таком могучем жанре литературы, как фэнтази.

— А может, мне еще Гарри Поттера почитать?

— Да. Лучше начать с него, а то Толкиен у тебя пойдет со скрипом, надо смазать шестеренки.

— Я тебе сейчас смажу! Вот лишу вкусненького на ужин…

— И будешь питаться только виртуальной пищей от своего компьютера, — съязвила Настя.

— Ты еще тут?! Господи, ну что за дети! И откуда вы только взялись такие?

— Сами удивляемся, откуда, — брякнул Филя и быстро юркнул в дом.

Полетевший ему вслед тапок ударился об уже закрытую дверь. На одной ноге Клава проскакала к порогу, и только собиралась войти, как раздался звонок. Дремавший во дворе, на старой раскладушке Лорд, голубой дог элитных кровей, встрепенулся и с недоверием посмотрел на калитку. Периодически он все-таки вспоминал о своих обязанностях, хотя и предпочел бы ими пренебречь.

— Лялька! Вот здорово, что заехала! У меня тут полный атас. Туалет капитулировал.

— Как капитулировал?

— Снял перед всеми головной убор! Иди сама посмотри.

Через полчаса в доме закипела бурная деятельность. Приехал Мерлин, детина-переросток с сорок шестым размером обуви, треугольной бородкой и на удивление умными глазами. Под яростное «Духаст михь» в исполнении группы «Рамгштайн» крыша перекочевала на свое исконное место. Из кухни доносился аппетитный аромат фирменных Клавкиных булочек. Я никак не могла улучить момент, чтобы рассказать подруге о причине моего внезапного визита. Лишь через час мы остались одни.

— Клава, тебе о чем-нибудь говорит фамилия Привалова?

— Конечно, говорит, Все в городе, по-моему, знают эту мадам. Страшная и денег куры не клюют!

— Так вот, эта мадам, как ты изволила выразиться, решила приобрести чудный особнячок напротив тебя через дорогу.

— Замок с привидениями?

— А ты знаешь еще один такой архитектурный изыск в городе?

— Такой у нас в городе один. Слушай! Так она теперь тут нам дорогу нормальную сделает, фонари, как на бульваре. Может, и мой садик-огородик захочет облагородить, ведь не будет же она жить рядом с таким убожеством, — радостно трещала Клава.

1 — Она его просто затопит И сделает здесь пруд с фонтанами и разведет зеркальных карпов.

— Класс!"

— Какой класс, Клава? — ! Спустись на землю!

Ты в этом пруду можешь стать первым карпом!

— Как это? Ты шутишь?

— Не знаю. Я ведь к тебе после встречи с ней зашла. Понимаешь, она что-то темнит. Вариантов мы ей множество предлагали, ничем, между прочим, не хуже этого жуткого дома. Но она с маниакальным упорством зациклилась на нем.

Представляешь, ее не испугала даже эта история, произошедшая с предыдущим хозяином, — продолжала я.

— Подумаешь, история! Ну пропал мужик!

Может, он за кордон уехал, с такими деньгами туда и дорога.

— Что, вот так все бросил и ничего не прихватил, даже документы?

— А может, у него где баба была, он там и залег, — не унималась Клава.

— Залег. Только где-нибудь в другом месте.

Навечно.

— Ну, не знаю. Это все мистика какая-то.

Хотя… Ой, лучше об этом не думать даже, — спохватилась подруга и замолчала.

— Давай договаривай! — Я знала, что не потребуется особых усилий, чтобы разговорить Клавдию.