Наталья Александрова - Много денег из ничего

– Не Толян, – подтвердил охранник, – я ж его хорошо знаю. Это Костя Черепков, он здесь курьером работает.

– Курьером? – удивленно переспросил Маркиз. – А вид реально такой, как будто он крутой начальник! И не подступись, блин, к нему!

– Курьером, – повторил охранник, считая, что за полученные деньги должен хотя бы поговорить с посетителем.

– Значит, не Толян, – с грустью проговорил Маркиз, – а с виду так похож – просто одно лицо! – и он неторопливо, вперевалку, как полагается уважающему себя «братку», покинул помещение.

Теперь предстояло ехать на Мойку, чтобы разобраться, какое отношение квартира Ведерниковых имеет к Ирине Соловьяненко.

Припарковать машину на набережной Мойки оказалось практически невозможно, был занят чуть ли не каждый свободный сантиметр. Леня с трудом нашел место для машины в одном из соседних переулков и пешком дошел до дома Ведерниковых.

Красивое здание начала девятнадцатого века, как это часто бывает в историческом центре, было частично заселено обеспеченными людьми, но в нем еще хватало и запущенных коммуналок. Это было видно по окнам: на втором, третьем и четвертом этажах окна были оборудованы современными стеклопакетами (которые, кстати сказать, не очень-то подходили к облику старинного здания), а на первом и пятом этаже красовались давно некрашенные облезлые рамы. Кое-где выбитое стекло заменяла фанерка, сквозь давно немытые окна виднелись вылинявшие занавески, а из одного окна на пятом этаже свешивалась красноречивая авоська с водочными бутылками.

Леня подошел к входной двери, оборудованной самым примитивным кодовым замком, и применил давно известный способ: взглянув на кнопки замка в боковом освещении, определил, какие из них больше вытерты прикосновением пальцев.

Метод вполне оправдался, дверь распахнулась, и Маркиз оказался перед двухтумбовым столом, за которым восседала крупная полная женщина пенсионного возраста с вязанием в руках.

Отложив вязание и спустив очки на кончик носа, она окинула Леню недоверчивым взглядом и раздраженно проговорила:

– Опять прутся! Сколько раз говорила – нету Люськи, посадили ее, слава богу, теперь не скоро выйдет! Так нет – прутся и прутся! Ни стыда у людей, ни совести! Ищи себе другое место! А то живо милицию вызову, у меня для этого специальная кнопка имеется!

– Мадам, вы меня приняли за кого-то другого! – проговорил Леня, галантно шаркнув ножкой. – Я не знаю никакой Люськи и не имею ни малейшего понятия, в чем вы меня подозреваете.

– Не знает он Люськи! – продолжала возмущаться консьержка. – Знаю ведь, что за дозой приперся, наркоман несчастный! Ну, ничего, скоро последних гопников расселят, поселятся приличные люди и поставят здесь дверь нормальную, чтобы неповадно было всяким шляться…

– Мадам, уверяю вас, вы ошибаетесь! Мне нужна вовсе не Люська, а Константин Максимович Ведерников, по весьма срочному и неотложному делу.

Консьержка снова оглядела посетителя и с сомнением проговорила:

– К Константину Максимовичу, говоришь? Ну, тогда прощения просим… если которые сами дверь открывают, так это к Люське за дозой. Так что извиняюсь, если ошиблась. А вы, значит, к Константину Максимовичу? Так нету его… они же с супругой в Америку уехали, уж месяц как нету.

– Месяц? – удивленно переспросил Маркиз. – Как же так? Мне дали их адрес в кошачьем клубе, сказали, что у них замечательная кошечка, невеста для моего котика. Я хотел познакомиться, договориться с ними, так сказать, о помолвке, а вы говорите – они уехали! Неужели и кошечку с собой увезли?

Нет, – консьержка откинулась на спинку стула, приготовившись к долгому разговору, – кошечку они оставили, нельзя с кошечкой, а за ней Вера Николаевна присматривает, экономка. Приличная женщина, не чета нынешним! Только она без хозяев с вами ни за что говорить не станет насчет кошечки, такой у них порядок. И то сказать – зачем вам такая кошка? Кому только такие нравятся? Я раз видела – худая, одни кости, и голая– вся, как крыса… то ли дело – сибирская или уж, куда ни шло, ангорская. У этих хоть шерстка есть…

– А сейчас-то Вера Николаевна дома? – поинтересовался Маркиз.

– Нет, я ее ни сегодня, ни вчера не видала, – консьержка снова взяла в руки вязанье, давая Лене понять, что аудиенция закончена.

– Как же, выходит – кошка там одна, без присмотра?

– Только у меня и дел – о чужих кошках беспокоиться!

Леня вышел, понимая, что больше ничего он от этой тетки не добьется. Отойдя от подъезда, он перешел на другую сторону Мойки, остановился и пригляделся к окнам третьего этажа, где располагалась квартира Ведерниковых. Занавески на окнах были задернуты, но на одной из них мелькал смутный отсвет, какой отбрасывает работающий телевизор.

– Значит, ни вчера, ни сегодня ее не было, – удовлетворенно проговорил Леня и направился к своей машине. Там он достал заветный чемоданчик с гримом и занялся своей внешностью. Ватные шарики, засунутые под щеки, тональный крем, пышные рыжие усы, накладные брови и ярко-рыжий парик сделали его неузнаваемым. Он надел форменную куртку с надписью «Кабельная сеть» и снова направился к дому Ведерниковых.

На этот раз он принялся колотить в дверь.

Консьержка изнутри подала голос:

– Чего тарабанишь? А как я сейчас милицию вызову!

– Кабельная сеть! – рявкнул Леня. – Позапирались тут! Мне заявка поступила обрыв сети найти и ликвидировать, а они тут двери запирают! Обязаны доступ к кабелю обеспечивать!

Дверь со скрипом открылась, и знакомая тетка появилась на пороге.

– Ну чего стучишь, чего кричишь? Чего тебе надо?

– Кабельная сеть! – недовольным голосом повторил Маркиз. – В вашем доме обрыв кабеля, а мне внутрь не попасть! Развели дверей! Следующий раз не приму заявку, сидите тут без телефона!

– Ну ладно, ладно, чего расшумелся? Заходи, смотри, чего надо.

Леня с мрачным и решительным видом ввалился в подъезд и направился к распределительной коробке, которую заметил при первом своем посещении. Открыв коробку универсальным ключом, он встал так, чтобы загородить ее от консьержки, и подключил к кабелю переносный телефонный определитель. С третьего раза попал на телефон Ведерниковых, установил на клеммы подслушивающее устройство и закрыл коробку. Развернувшись, Леня сообщил наблюдавшей за ним консьержке:

– Так и есть, у вас был обрыв! Ну, теперь все в порядке.

– Ну вот, – сообщил он консьержке, пытавшейся заглянуть через его плечо, – все сделано, мамаша. Пользуйтесь! По-хорошему бы положено меня, конечно, отблагодарить за работу…

– Еще чего! – возмутилась консьержка, мгновенно утрачивая интерес к его деятельности. – Я тут целый день сижу за копейки, отлучиться не могу, и я еще тебе платить должна? Чего выдумал! Не я тебя вызывала! Мне этот ихний телефон вообще без надобности!