Кэтти Райх - Уже мертва

Он удивленно меня рассмотрел и вновь куда-то убежал.

– В каком еще календаре? – спросил Райан, задирая голову.

– Наверняка она все записывает. Когда мы спросили, в котором часу бабушка вернется, он задумался, потом, по-видимому, куда-то заглянул и выдал ответ.

Матье вернулся.

– Нет, про это она ничего не написала.

Райан поднялся.

– Что будем делать?

– Если верить ребенку, значит, этого мсье Тэнгуэя действительно нет дома. Надо войти к нему в квартиру, все перетряхнуть. Когда вернется бабушка, порасспрашиваем ее. Если она ничего дельного не скажет, поймаем его, когда он появится.

Райан посмотрел на Бертрана, указал на дверь. Тот еще раз постучал.

Молчание.

– Будем взламывать? – спросил Райан.

– Мсье Тэнгуэй рассердится.

Мы все взглянули на мальчика.

Райан в третий раз присел на корточки.

– Когда ему что-нибудь не нравится, он очень злится, – сообщил Матье.

– Но нам очень нужно поискать кое-что в квартире мсье Тэнгуэя, – объяснил Райан.

– Если вы взломаете его дверь, он рассердится, – повторил Матье.

Я присела рядом с Райаном.

– А рыбки мсье Тэнгуэя живут у тебя, Матье?

Ребенок покачал головой.

– Значит, у тебя есть ключ от его квартиры?

Кивок.

– Может, ты впустишь нас туда?

– Нет. Бабушка не разрешает мне выходить, когда я один дома.

– Все правильно, Матье. Бабушка считает, что так для тебя безопаснее. А ты очень хороший мальчик, раз слушаешься ее.

Ребенок опять расплылся в широкой улыбке.

– Может, ты просто дашь нам ключ от квартиры мсье Тэнгуэя? Всего на несколько минут? Полиция должна найти там кое-что очень важное.

– Ладно, – согласился мальчик. – Вы ведь из полиции.

Он скрылся из вида, потом, вернувшись с ключом, поджал губы и посмотрел на меня.

– Только не ломайте его дверь.

– Обещаем, что будем крайне осторожны.

– И не заходите на кухню. Это очень плохо. На его кухню заходить ни в коем случае нельзя.

– Хорошо, хорошо. – Я взяла ключ. – Закрывайся, Матье. Когда мы найдем то, что нам нужно, постучим в твою дверь.

Мальчик с серьезным видом кивнул и заперся изнутри.

Мы вернулись к Бертрану, он еще раз громко постучал. После непродолжительного колебания Райан подал мне знак, и я вставила ключ в замочную скважину.

Из коридора мы вошли прямо в небольшую красно-коричневую гостиную. Вдоль двух ее стен тянулись длинные ряды полок. Остальные стены были обшиты деревянными панелями, покрытыми лаком. Окна занавешивали красные бархатные шторы и тюль сероватого оттенка. Мы стояли неподвижно, вслушиваясь, всматриваясь в обстановку плохо освещенной комнаты.

Я улавливала только приглушенное жужжание, доносившееся из-за двойных дверей справа. Если бы не оно, в квартире было бы тихо, как в могиле.

"Неудачное сравнение, Бреннан", – мрачно усмехнулась я про себя.

Бзззз. Бзззззз. Бзззззззззз. Бззззз.

Я осмотрелась по сторонам. В центре гостиной стоял резной деревянный стол, довольно старый и потертый, как и вся остальная мебель. Его окружали такие же резные стулья. В углублении в стене напротив располагался обшарпанный диван, накрытый мексиканским покрывалом. На деревянном ящике возвышался "Сони-Тринитрон".

Тут и там по всей комнате были расставлены маленькие столики и тумбочки, некоторые весьма даже симпатичные. Я для собственной квартиры покупала подобные на рынке. Создавалось впечатление, что все эти вещи стоят на своих местах долгие годы.

Пол покрывал старый ковер с бахромой. Главным, что бросалось в глаза в этой комнате, было невообразимое множество растений. Они висели на стенах, зеленели в углах, тянулись вдоль плинтусов, стояли на окнах, на столах, на полках. Казалось, владелец квартиры возмещал растениями недостаток всего, что не мог позволить себе в жизни.

– Настоящий ботанический сад, черт возьми!

В воздухе густо пахло смесью аромата листвы, плесени и влажной земли.

Маленький коридорчик напротив входа вел к единственной закрытой двери.

Райан тем же движением, что и несколько минут назад в коридоре, отодвинул меня в сторону, прошел вдоль стен к коридору – слегка ссутулив плечи, чуть согнув ноги в коленях, – беззвучно шагнул к двери, помедлил несколько секунд и резким пинком открыл ее.

Дверь с шумом распахнулась, ударилась о стену, вновь вернулась к дверному проему и, отклонившись на сорок пять градусов, замерла.

Мое сердце колотилось как сумасшедшее. Да-дум. Да-дум.

Из-за приоткрытой двери в гостиную устремился поток странного сияния. Я услышала какие-то булькающие звуки.

– Тут у него рыбы, – сказал Райан, проходя в комнату.

Это была обычная спальня. Неширокая кровать, торшер, настольная лампа, будильник, капли от насморка. Комод без зеркала. Небольшой умывальник. Одно окно.

Единственным, что было здесь необычного, так это ряд аквариумов у дальней стены. Матье верно назвал рыбок просто потрясающими. Голубые, канареечно-желтые, черно-белые полоски плавали туда-сюда меж розовых и белых кораллов и растений всевозможных зеленых оттенков. Каждую маленькую экосистему освещало зеленовато-голубое сияние.

Я смотрела на это чудо как завороженная, пытаясь ухватиться за какую-то мысль, вот-вот готовую оформиться.

Райан обошел меня, при помощи авторучки отодвинул в сторону душевую занавеску, открыл шкафчик с медикаментами, осмотрел корм и сетки, разложенные рядом с аквариумами. Ящики комода он выдвинул, воспользовавшись носовым платком, содержимое – белье, носки, рубашки и джемперы обследовал, вороша их опять-таки ручкой.

"Забудь ты про это, Бреннан", – подумала я, чувствуя, что моя неоформившаяся мысль так же неуловима, как пузырьки воздуха в аквариумах.

– Что-нибудь заслуживающее внимания?

Райан покачал головой:

– Вроде бы ничего. Но я просматриваю его шмотки лишь предварительно. Сейчас проверим остальные комнаты, и пусть Жилбер берется за дело по-серьезному.

Бертран, оставшийся в гостиной, обследовал телевизор.

– Последнее слово техники.

Райан напряженно огляделся по сторонам, он был начеку в любую секунду.

Я прошла к полкам и принялась читать названия на корешках книг, которые, подобно телевизору, выглядели довольно новыми. Разнообразие тем потрясало. Экология. Ихтиология. Орнитология. Психология. Секс. Буддизм. Археология. Искусство маори. Резьба по дереву. Самураи. Вторая мировая война. Каннибализм.

Было здесь и множество книжек в мягкой обложке, включая научную фантастику на английском и французском языках. Многие входили в число моих любимых. Воннегут. Ирвинг. Макмартри. Но большинство книг посвящалось описанию преступлений. Жестоких убийств. Преследованию людей душевнобольными. Психопатами. Их названия говорили сами за себя. А одну из полок заполняли книги исключительно о серийных убийцах. Бодене. Мэнсоне. Банди.