Джон Дуглас - Убийца сидит напротив: как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков

Было похоже, что основной контингент его пациентов состоял из пожилых и престарелых женщин, которым нра­вилось, что он обычно посещал их на дому.

Каждого из таких врачей-убийц губит единственный случай: это может быть допущенная в спешке оплошность, неожиданность вроде предписанной аутопсии или же настойчивость человека, который видит, что что-то не так.

Бывший мэр Хайда, вдова университетского профессора Кэтлин Гранди, скончалась возрасте 81 года вскоре после визита доктора Шипмана. Внезапная смерть матери, бывшей вполне бодрой и физически активной женщи­ной, поразила ее дочь Анджелу Вудрофф, и она спросила Гарольда, не следует ли провести вскрытие до отправки тела в похоронное бюро. Однако врач сказал, что необходимости в этом нет, и подписал свидетельство о смерти по причине «преклонного возраста».

Разбираясь с финансами покойной матери, Анджела, адвокат по профессии, с изумлением обнаружила, что незадолго до смерти Гранди втайне от всех составила новое завещание, согласно которому Шипману причиталась огромная часть ее состояния. Женщина сразу уже заподозрила его в убийстве. Она связалась с полицией и поде­лилась своими соображениями со старшим следователем Бернардом Постлсом, который пришел к аналогичному выводу. Он добился судебного приказа на эксгумацию тела Гранди. На вскрытии было выявлено присутствие огромной дозы диаморфина, мощного онкологического обезболивающего. По данным экспертизы, диаморфин попал в организм покойной примерно тогда же, когда ее последний раз посетил доктор Шипман.

Во время обыска дома у Гарольда нашли медицинские карты многих его пациентов, странную коллекцию без­делушек и пишущую машинку, на которой и было отпечатано удивительное завещание Гранди.

Исследовав актовые записи о смерти всех престарелых пациенток Шипмана, полицейские сосредоточились на тех, кто умер у себя дома и не был кремирован. Как и следовало ожидать, врач уговорил на кремацию останков своих пациенток очень многих из их родственников, избавившись тем самым от улик.

Тщательное исследование медицинских карт в увязке с анализом временных меток создания файлов показало, что Шипман изменял анамнезы многих своих жертв с целью приведения их в соответствие с предполагаемыми при­чинами смерти. В частности, по этой причине в ходе предыдущего расследования не удалось обнаружить неопро­вержимых доказательств преступлений Гарольда. Однако на этот раз в результате следственных действий, допол­ненных целым рядом эксгумаций и экспертиз тел возможных жертв, Шипману были предъявлены обвинения по 15 эпизодам убийств.

Суд над ним начался 5 октября 1999 года. Как можно было предположить, защита настаивала на том, что если Шипман и умерщвлял своих пациентов, то исключительно из сострадания. Знакомо, не правда ли? Контраргументы обвинения состояли в том, что Гарольд наслаждался ощущением власти над жизнью и смертью и что никто из его жертв не страдал неизлечимым заболеванием. Затем обвинение представило данные судебно-медицинских экс­пертиз, согласно которым в подавляющем большинстве случаев смерть наступала от передозировки диаморфина. Отпечатки пальцев и почерковедческий анализ свидетельствовали о том, что Кэтлин Гранди даже не прикасалась к своему мнимому завещанию.

После шести дней обсуждения присяжные признали Гарольда Шипмана виновным в пятнадцати убийствах и в подделке документов. 31 января 2000 года суд вынес ему пожизненный приговор, не предусматривающий возмож­ности выхода на свободу по УДО.

За судом и приговором последовал медицинский аудит, в течение двух лет проводившийся комиссией под председательством судьи Высокого суда Дженет Смит. Комиссия пришла к выводу, что на протяжении 24-летнего периода времени Шипман умертвил не менее 236 пациентов. Это сделало его абсолютным лидером по числу жертв среди британских серийных убийц. Примерно 80 % от общего числа его жертв пришлось на женщин. При том что су­дья Смит заявила о многих других смертях, по которым комиссии просто не хватило неопровержимых доказа­тельств, Гарольд с вызывающей наглостью продолжал настаивать на своей полной невинов- ности.

За день до своего 58-летия Шипман повесился в камере тюрьмы строгого режима, привязав простыню к решет­ке на окне.

Шипман и Харви сполна воспользовались возможностями существующей системы, но для того, чтобы преступ­ления сходили с рук, одного только знания возможностей недостаточно. Нужно понимать, как вести себя в рамках системы.

Как сказал мне Харви: «Всегда будь мил и приветлив - это главное. Будь дружелюбен, но не подозрительно дружелюбен. Всегда будь приветлив, потому что и народ по большей части приветлив к тебе». Это смахивало на Теда Банди - очаровательный с виду маньяк, жаждущий реализовать свои кровавые фантазии.

Как отмечалось выше, серийного убийцу можно посадить за решетку, но это не помешает ему вновь и вновь мысленно возвращаться к наиболее ярким моментам своих преступлений. Я спросил у Харви, о чем он думает в своей одиночке по ночам. Возможно, из полуночной тьмы его души всплывают воспоминания о каких-то самых до­рогих его сердцу убийствах? Его ответ удивил меня.

- Строительством занимаюсь, вот сейчас это бревенчатый дом. Я купил себе такой иллюстрированный жур­нал и строю дом на две... Нет, три. Ох, простите, четыре спальни. Но у меня получаются только три санузла.

- То есть мысленно строите дом?

- Ну да, нуда. Иногда кое-что записываю. Значит, мы [Кто это «мы»? Он и Дункан?] это строим, а на следую­щий год, может, будем строить что-то еще. Типа церковь или что-то вроде.

Услышав подобное от любого другого заключенного уголовника, я бы счел это лицемерием. Но в устах челове­ка, настолько обыденно относящегося к убийству, это прозвучало вполне правдоподобно. В отличие от, скажем, Денниса Рейдера, большую часть времени предававшегося фантазиям о пытках и убийствах, Харви просто зани­мался своими делами. А если в круг этих дел входило убийство, то это было ему бесспорно приятно, но поводом для постоянных размышлений явно не служило. Если появлялась возможность убить, он ее использовал, а полное понимание окружающей обстановки и коллег по работе позволяло ему делать это уверенно и спокойно.

Тем не менее я не был готов поверить в то, что Харви вообще никогда не думает или не фантазирует на эту те­му, и попробовал другой подход. Допустим, сейчас Дональд действительно фантазирует о постройке зданий, но, может быть, фантазии об убийстве беспомощных людей преследовали его с детства или с момента начала работы в медучреждениях?

Он упорно настаивал на гораздо более «приземленном» характере своих преступлений: «Да нет, ничего подоб­ного. Это как с Карлом и всеми прочими: я типа не мирюсь со всем происходящим. Уж такой я человек: "Не нрав­люсь - пока-пока, скатертью дорожка"».