Арно Штробель - Оффлайн

Йенни заглянула ему в глаза. Он сказал, что уверен . Но так ли это на самом деле?

Маттиас и Анника пришли последними. Заглянув в тележку, Анника брезгливо скривила лицо.

— Свинья… Пойти бы к нему и прибить, как бешеную собаку.

— Да, это от тебя можно ожидать, — мрачно отозвался Хорст. — Но Тимо этого не делал.

— Да ну? И откуда же столько уверенности?

У Йенни имелись свои соображения на этот счет, но к этому можно было вернуться позже. Прежде всего нужно было позаботиться об Анне.

Стоило больших усилий, чтобы достать обездвиженное тело из тележки и уложить на носилки, принесенные Давидом. Они поднялись на первый этаж, и в фойе Давид остановился и попросил Флориана, Нико и Маттиаса опустить носилки.

— Чтобы не оставлять ее в номере, предлагаю обустроить место в каминном зале и уложить там. Тогда мы все сможем за ней присматривать, и никому не придется оставаться с ней в одиночку. Как знать…

— Опять вы за свое? — раздраженно спросил Маттиас. — Мы заперли этого психа, поймите вы наконец.

Йенни подняла руку.

— Я за то, чтобы сделать так, как предлагает Давид.

Остальные, кроме Маттиаса и Анники, также проголосовали за предложение Давида.

— Я хоть и считаю, что за этим стоит Тимо, — сказала Эллен, подняв руку, — не вижу ничего плохого в том, чтобы Анна была с нами.

— Да она этого даже не заметит, — с кислой миной заметил Маттиас.

— Откуда тебе знать, — возразила Сандра. — Или ты врач и с первого взгляда можешь оценить тяжесть ее увечий?

— Значит, решили, — произнес Давид, прерывая тем самым дискуссию. — Я принесу матрас сверху. Кто со мной?

Нико молча последовал за ним, и вскоре они устроили перед камином постель, куда и уложили Анну. Аптечку расположили тут же.

Как и у Томаса, на шее у Анны обнаружилась рана, как после прокола, размером с центовую монету.

Они уложили Анну на спину. Йенни присела на край матраса и закапала ей в рот ибупрофена, чтобы облегчить боли. Затем снова погладила ее по щеке, внимательнее взглянула на глаза и ранку на шее. Веки покраснели и слиплись, но при этом не были обожжены, как у Томаса. Йенни не обладала особыми познаниями в медицине, но предполагала, что подобные раны могла оставить кислота.

Точно так же отличалась и рана в области гортани. Догадаться, что произошло, можно было и без медицинского образования. Тем более что язык Анны, по всей вероятности, остался цел.

— Раны выглядят иначе, чем у Томаса, — сказала Йенни, ни к кому конкретно не обращаясь. — И кажется, у нее поранено горло.

— Жар тоже есть? — спросил Давид.

Йенни тронула ладонью лоб Анны. Холодный.

— Нет.

— Тогда могу сделать предположение.

Йенни обернулась и заметила, как Маттиас закатил глаза.

— Ну конечно. У нашего Эркюля Пуаро есть гипотеза, и он не замедлит продемонстрировать свою гениальность.

Давид не удостоил его вниманием.

— Мы не знаем, что конкретно убило Томаса, но его увечья вызвали сильнейшую лихорадку. Вполне возможно, что Томас умер от недостаточности кровообращения. — Он выдержал паузу, взглянул на Анну. — Ее раны выглядят иначе, хотя приводят к тому же результату. Очевидно, Анна тоже останется незрячей и глухой, не сможет говорить и двигаться. Как Томас, но без лихорадки.

— Хочешь сказать, кто-то… экспериментирует?

Давид кивнул.

— Да. Я думаю, он не ставит перед собой цели убить свою жертву — наоборот, ищет способ сохранить человеку жизнь, несмотря на раны.

— Господи, — вымолвила Сандра и на мгновение зажала рот ладонью. — Это даже хуже, чем…

— Да, и я знаю только одного человека, который способен на такое, и мы его изолировали, — заявил Маттиас и добавил самодовольно: — Благодаря моей настойчивости. Мне этот малый сразу не понравился.

— Когда невиновность Тимо будет доказана и он окажется на свободе, уверен, ему найдется что сказать тебе по поводу твоей настойчивости, — проворчал Хорст.

— Похоже, тот факт, что нож нашелся там же, где прежде побывал Тимо, сыграл тебе на руку, — отметил Давид.

Прежде чем Маттиас успел ответить, у Йенни возникла мысль, и она повернулась к Йоханнесу.

— Расскажи, как вы нашли нож? Кто обнаружил его первым?

Йоханнес пожал плечами.

— Маттиас.

— Интересно, — произнес Давид, очевидно, подхватив мысль Йенни. — Как именно это произошло? Вы прошли за этот занавес, и там лежал себе нож? На полу или где-то еще?

И снова Йоханнес на секунду задумался, прежде чем ответить.

— Нет, Маттиас прошел первым, за ним Анника. Когда я подошел, он уже держал нож в руке.

— Держал в руке? — Давид вскинул брови и взглянула на Маттиаса. — Ты взял голой рукой предполагаемое орудие преступления?

— Да, я… — Маттиас стал запинаться. — Боже, я разволновался, когда увидел пятна на клинке. Я даже не задумывался, просто взял, и все.

— Анника, в какой момент ты впервые увидела нож?

— Какое это имеет значение?

— Просто интересуюсь.

Анника переглянулась с мужем и только потом ответила:

— Я увидела нож прежде, чем Маттиас взял его в руку. Он лежал на том столике, и как нам уже сообщила Йенни, его положил туда Тимо.

Йенни повернулась было к Анне, но вновь взглянула на Аннику.

— Я такого не говорила. Как я могу утверждать, что Тимо положил его туда. Я сказала, что видела там Тимо некоторое время назад. С тех пор кто угодно мог пройти туда и положить нож. Кто угодно.

— Теоретически даже Маттиас или Анника могли пронести его в кармане. А чтобы не возникло проблем с отпечатками, Маттиас разволновался и схватил его, после чего показал Йоханнесу.

— Это уже слишком, — вскинулся Маттиас. — Обвинять нас… Ты, видно, совсем рехнулся.

— К тому же Йенни уже сказала, — едко заметила Анника, и едва Маттиас повернул к ней голову, добавила: — Кто угодно мог положить туда нож.

Давид скривил рот в злорадной ухмылке.

— Именно!

Воцарилось молчание. Маттиас метнул на жену исполненный злости взгляд, и лицо его налилось кровью.

В конце концов, Нико прервал молчание.

— И тем самым ты озвучила главное. Наконец-то тебе тоже стало очевидно, что этот нож не доказывает причастности Тимо.

— Я этого не… — начала Анника, но ее перебила Сандра.

— Нет, именно так ты и сказала. Кто угодно мог положить туда нож.

— Что ж, — произнес Давид и поднялся. — Полагаю, самое время выпустить беднягу.

— Не соглашусь, — возразил Маттиас. — Я все еще убежден, что это его рук дело.

— Кто-нибудь еще считает так же? — Давид огляделся.

Никто не поднял руки, Анника опустила глаза.

Давид кивнул.

— Кто со мной?

— Я, — сказал Нико.

— И я, — вызвалась Сандра.

Когда они вышли, Йенни вновь принялась гладить Анну по лбу и щекам. Словно в благодарность та чуть качнула головой.