Саймон Бекетт - Доктор Дэвид Хантер [компиляция]

Раны располагались относительно горизонтально поперек лица. Одна, в несколько дюймов длиной, рассекла верхнюю сферу глазных орбит и располагающегося между ними, так называемого назиона — самой утопленной части переносицы. Другая шла под ней, нарушая целостность скуловых костей обеих щек. Ниже раны располагались настолько близко друг к другу, что было трудно отделить одну от другой. Носовая область раздроблена на несколько частей, верхняя челюсть не только лишилась передних зубов, под носом вообще превратилась в крошево. Фрагменты обладали необычной, почти как у губки, пористостью.

Чтобы понять, что случилось, требовалась кропотливая реконструкция. Много костей потерялось, осколки отвалились, либо их оторвали водяные падальщики. Немногие зубы остались в лунках, но даже те не избежали встречи с вращающимся лезвием.

Но я хотел исследовать сами порезы, для чего размял порцию силиконовой замазки и вправил в два самых явных. Когда замазка затвердеет, ее форма отразит характер нанесенного костям урона. Оставив замазку затвердевать, я перенес внимание на предмет, опустившийся на дно кюветы. Его, почти не видимого, я заметил на рентгеновском снимке под грудой вышележащих черно-белых повреждений. Кость не тоньше листа, неровная со стороны, где ее оторвало от черепа.

Я продолжал ее рассматривать, когда дверь распахнулась, и в смотровую внесло Фреарса.

— Добрый день, Хантер. Не рассчитывал сегодня вас здесь встретить.

Я поставил кювету с костями, размышляя, не сказала ли чего-нибудь Кларк насчет моего отстранения от дела.

— Почему?

— Не смотрите так серьезно. Я имел в виду: после всех вчерашних драм. Но вы трудоголик.

Я с облегчением вздохнул, упрекая себя за нервозность.

— Вскрыли?

— Девушку? Закончил до ленча. — Похоже, настроение у патологоанатома стало лучше. — Почти никаких неожиданностей — все предсказуемо. Синяки на шее, раздавлено дыхательное горло, сломана подъязычная кость — все составляющие удушения. Другие повреждения соответствуют случаю: переломы ребер, ссадины, синяки. В черепе имеется трещина, но внутреннего кровотечения не было. Контузия не смертельная.

— Она оставалась в сознании?

— Трудно сказать. Ее состояние, скорее всего, не позволило бы ей самостоятельно выбраться из машины. Но если вы спрашиваете, была ли она в сознании, когда ее душили, здесь можно только гадать. Судя по тому, что отсутствуют следы борьбы, можно предположить, что нет. — Фреарс взял из ящика пару хирургических перчаток и принялся натягивать на руки. — Если угодно, вот единственная странность: при том, что она раздета, следы насилия отсутствуют. Никаких свидетельств полового контакта. Похоже, наш клиент глядел, но не трогал.

Это уже что-то, хотя родным Стейси Кокер небольшое утешение. Я вспомнил скрючившееся накануне вечером на заднем сиденье «Лендровера» жалкое существо, как человек в страхе уходил от нас по дороге, как Рэйчел его успокаивала, словно ребенка или испуганнее животное. Не беспокойтесь, он не опасен.

Фреарс поправил тугие нитриловые перчатки и подошел к кювете с черепом.

— Разбираетесь с нашим другом с колючей проволоки? Вижу, делаете слепки с нанесенных винтом ран.

— Их нанес не винт.

Это его заинтересовало.

— Вот как?

— Нанесло что-то быстро вращающееся. Но повреждения больше похожи на прорези, чем на раны.

— Все любопытнее и любопытнее. Когда будут готовы слепки?

— Должны быть уже готовы.

Я потрогал силиконовую замазку. Она застыла, и я осторожно извлек из черепа резиновый отпечаток повреждений. В поперечном сечении разрез был квадратным, стороны соединялись с плоским дном под прямым углом. Внутренняя поверхность была грубой, с явными признаками задиров.

Я взял штангенциркуль измерить толщину слепка, а Фреарс, рассматривая другой, удивленно хмыкнул.

— Понимаю, вы о чем. Я ждал, что рана от винта окажется гладкой, а тут все шероховато, как медвежья задница. Словно терли грубым абразивом. Какой-нибудь мощный инструмент? Может быть, циркулярная пила?

— Я бы скорее сказал, угловая шлифовальная машина, — предположил я, откладывая в сторону штангенциркуль. — Ее рабочий диск имеет абразивную поверхность и плоскую внешнюю кромку. Семь миллиметров — стандартная толщина. Соответствует нанесенным ранам.

— Вы, я смотрю, мастеровой. — Фреарс кивнул. — Задумано хитро. Повреждения специально подделаны под те, какие бы нанес лодочный винт, чтобы тело, если его найдут, не вызвало сильных подозрений. Хотя возникает вопрос: откуда у нашего клиента сломанные кости? Если исключить столкновение с лодкой, следует принять предположение, что когда к его лицу подносили шлифовальную машину, он был еще жив. Вдохновляющая мысль.

И вот что еще пришло мне в голову: кости мертвеца сухие и ломкие и реагируют на силовое воздействие по-другому, чем кости живого человека. В нашем случае сколы и осколки выглядели так, как если бы обладали эластичностью, когда их ломали, что означало, что резали по живому либо сразу после смерти.

Хотя трудно установить: непосредственно до или непосредственно после. У меня не было иллюзий по поводу жестокости людей, и как бы ни была страшна версия Фреарса, мне приходилось видеть дела и похуже. Но мне казалось, что в данном случае нечто иное.

— Сомневаюсь, — сказал я. — У меня еще не было возможности основательно исследовать материал, однако не похоже, чтобы травмы большой и малой берцовых костей были следствием столкновения с неким предметом. Скорее они следствие сдвигающего усилия. Нижняя часть ноги в чем-то застряла, а тело подверглось выкручивающему моменту и достаточно мощному, чтобы вывихнуть бедро и разрушить кости. Еще мы имеем сломанную шею. Раздроблены два позвонка, но череп нет. Как могло произойти, что позвонки сломаны, а он не тронут?

Патологоанатом взял череп.

— Полагаете, результат падения?

— Не могу представить ничего иного. Падение с мотоцикла на большой скорости или столкновение с машиной могли бы привести к подобным результатам, но ни на теле, ни на одежде нет следов истирания. Падение более вероятно: если мотоциклист обо что-то ударился голенью или нога в чем-то застряла, может наблюдаться такой эффект. Мое предположение таково: рука или плечо смягчило удар по голове, но внезапное резкое движение сломало шею.

Фреарс кивнул.

— А затем кто-то при помощи шлифовальной машины попытался сделать его неузнаваемым и навести на мысль тех, кто его найдет, что он стал жертвой лодочного гребного винта.

— Тут не только это. — Я показал патологоанатому тонкую в форме листа кость. — Что скажете об этом?

Он нахмурился, принимая кость.

— Осколок сошника.