Дмитрий Иванов - Второй Грех

Мальцев лежа на земле между русскими и немецкими солдатами тихо проговорил: «Это значит — стой!»

— Мне плевать, — крикнул тот и уже хотел нажать на курок.

Тут двое немецких солдат, стоявших впереди направили «пушки» на Мальцева, трое подальше — на солдат.

— Nicht shieben! Abtreten!

— Черт! Они сейчас друг друга перестреляют! — думал раненный Мальцев, от отчаяния он вцепился в землю и увидел… что это не земля, а песчаный берег. Он посмотрел на немцев — они направили автоматы на него, а при этом смотрели на «убийц». Александр набрал полные руки песка, собрал все свои силы, чтобы встать на своих раненных ногах, резко вскочил, швырнул песок в солдат. Он попал в троих. Снова пригнулся, точнее прыгнул на песок. «Убийцы» сразу это поняли и, воспользовавшись «запорошенными глазами» немцев расстреляли их. Все пятеро свалились, как подкошенные.

Через час раненного Мальцева увезли в военный госпиталь. Мы не будем описывать неприятные далее эпизоды. От чрезмерной радости, как за себя, так и за своих ребят он насилует медсестру, та в полуобмороке убегает из больницы, её садят в военный самолет и отвозят в Москву, там война идет меньше и ещё есть свободные места в госпитале, чтобы хоть какое-то время полежать ей в больнице. Но уже через две недели её выписывают из больницы, ещё через месяц она с ужасом узнает, что беременна от этого мужчины. В те времена аборт ещё не был развит в России, да и в буквальном смысле некому было этим заниматься. Ведь шла война, весь медперсонал Москвы был брошен на помощь раненным в боях. После длительных обследований она смирилась с этим и даже стала радоваться, что у неё будет ребенок — она больше не будет работать на войне. Через семь месяцев и две недели она рожает недоношенную дочь и при родах умирает, причем в сильных мучениях. Но в своей недолгой жизни медсестра не знала главного — этот Мальцев был с тяжелой сексуальной патологией.

Когда холодная война остается в прошлом, дочь той самой медсестры, с приемными родителями переезжает в Америку. В то время с этим были большие проблемы. Да они бы так и жили в России, но у этих самых приемных родителей в Америке жили свои родители. Невесть откуда Американцы взялись на территории России в начале 50-х.

Она была одной из тех немногих детей, которая знала, что её усыновили, знали об этом и в школе, в которой она училась. В 1960 ей исполнилось 19. Её жизнь отнюдь не была лёгкой. Она очень неважно училась в школе, многие над ней издевались и подшучивали, она была очень низкого роста, но был у нее один парень, который был её лучшим другом, именно так, он не был её парнем, хотя и переспал с ней несколько раз. После очередной ссоры, он уходит от неё, а через месяц она начинает как-то странно себя чувствовать, она идёт к доктору, тот сказал, что уже 35 дней, как она беременна. Как и следовало ожидать, через 8 месяцев она рожает сына, которого хочет взять себе, несмотря на отговорки медсестер, мол в 19 лет надо о учебе думать и тому подобное… Сына она решает назвать Стивеном.

Несмотря на её ранний возраст, её сын — Стивен рос довольно здоровым ребенком, довольно крепким, относительно смышленым для своего возраста, В общем, ничем не отличался от остальных. Девушка учится в медицинском институте, над ней, естественно уже никто не шутит, она уже официально живет с мужем, но через какое-то время, она чувствует знакомую тяжесть в животе, легкую тошноту и довольно частое головокружение, она не сомневается, что беременна, так и есть, и 14 апреля 1963 года она рожает ещё одного сына, которого называет Питером. Однако что-то в их семье не складывается, муж разводится с девушкой, выгоняет её из дома, она мечется по различным малоденежным работам, и вскоре идет работать проституткой.

Наконец она рожает последнего, внебрачного сына, от какого-то мужчины, при родах, в страшных мучениях она умирает. Последнему имя так и не придумали, он родился слабым, худым и недоношенным, семимесячным ребенком. Его а также Стивена и Питера отправляют в детский дом, там они находятся около полугода, вскоре их берет одинокая женщина, лет 30–35. Она берет всех троих детей. Последний сын чувствует себя очень плохо, слабея с каждым днем, его отвозят в больницу, где врач говорит: «У него тяжелая форма пневмонии, примерно 15 %, что он останется жить». Все же ему прописывают колоть экспериментальное лекарство, помогающее от подобных форм заболеваний. Его нужно было колоть в руку, однако лечащий врач, зная, что за лечение ему заплатят большие деньги, решает колоть лекарство не в руку, а в висок, дабы ускорить процесс вылечивания и получить быстрее заветные деньги. Он знал, что это было запрещено. После каждого укола, ребенок заходился криком, порой доходящим до истерических припадков, ему долгое время кололи обезболивающие препараты, но постепенно они перестали ему помогать, но доктор продолжал колоть. Тогда ребенок стал слепнуть, и уже за месяц, он даже не мог силуэты видеть, ещё через полтора месяца, у него стали отниматься конечности, он перестал постепенно кричать, у него отнялся язык. Доктора затем посадили в тюрьму, за нарушение служебных обязанностей, через год у ребенка улучшений не было видно, он так и остался полностью парализованным инвалидом.

Но на это на всё было глубоко наплевать самому старшему сыну Стивену. Он вообще не любил ни мать, ни Питера, ни тем более своего младшего брата. Тогда он сказал фразу, которая привела в истерику его мать: «Ну увезли и ладно, одним инвалидом меньше на свете будет, я бы вообще их всех истреблял как свиней!». До его приемной матери не могло дойти, как пятилетний ребенок мог родиться и жить с такой ненавистью к своему миру и своим родным. Вообще Стивен в этом мире любил только себя.

Стивен отправляется в школу. В первый же день директор школы звонит к ним домой и говорит, что Стивен устроил на уроке истерику. Мать была очень расстроена.

Через неделю, Стивен со всеми ребятами из его класса сидит на улице, у них перерыв. Он говорит одноклассникам: «Тот, кто залезет на самый верх крыши не будет бояться ничего». К нему подходит пацан из третьего класса: «Э! Да я если захочу-залезу». Стивен ему отвечает: «Не залезешь — ты боишься высоты, придурок!». Пацан рассвирепел, но Стивен сказал: «Да ты не психуй, пошли». Они вышли на улицу, зашли за школу. Там стояла высоченная лестница, достающая до шестого этажа школы. Стивен сразу стал карабкаться наверх, когда он долез до уровня второго этажа, он посмотрел вниз — пацан всё ещё колебался. — Давай, лезь, ты же ничего не боишься. Пацан стал нехотя залезать, ступив на 20 лесенку, он остановился и стал смотреть вниз. Затем ступил ещё на две, снова вцепился в деревянную лестницу. Стивен, несмотря на него продолжал лезть наверх и уже через десять минут стоял на крыше школы, что довольно высоко, даже для взрослого человека. А пацан же долез ещё до уровня третьего этажа, он больше не мог сделать ни шага, с его штанов постепенно потекло. Стивен разозлился и крикнул: «Падла трусливая!» и со злостью откинул лестницу назад, она, вместе с пацаном, стоящим посередине стала медленно откидывать назад и вскоре лежала на земле. Пацан упал с лестницы у лежал без сознания, у него из затылка очень обильно текла кровь. А Стивен продолжал истерично хохотать на крыше. Позже сказали, что у пацана тяжелейшее сотрясение мозга, и почти на сто процентов можно сказать, что он останется очень сильно умственно отсталым. Понятно, как это могли воспринять родители. Директор снова звонит матери, та в слезах забирает его из школы и запирает в комнате. Питер, от всей души любивший свою мать, расстраивался, когда у неё со Стивеном случались неприятности и даже в четырехлетнем возрасте, он уже её успокаивал и говорил: «Не беспокойся, хорошо хоть я у тебя есть». Вскоре Стивен убегает из дома. Через какое-то время он возвращается.