Дмитрий Иванов - Второй Грех

— Не тормози, мать твою! — рявкнул Питер, но понял, что сморозил какую-то глупость. Этот мальчишка явно не умеет ездить и просто побоится пересесть, но едва он убрал ноги, Питер нырнул в машину и «втопил» газ на полную. Мотор у машины был отличный и она мгновенно догнала «Хаммер». — Так, слушай, сейчас я вылезу на капот, и прыгну на ту машину, а ты держи скорость так, чтобы я не рухнул на этот чертов асфальт, понял? — Парень медленно кивнул и чуть слышно пробормотал: «Да». Питер начал снова вылазить, что оказалось сложнее, чем залезть. Паренек уже более уверенно пересел назад на водительское место и начал пробовать держать скорость ровно. Впереди был светофор и Шаман, сидя там, в кабине, решил прибавить ходу, чтобы проскочить на зеленый, в этот момент Питер-то и собирался прыгать. Только он прицелился, как «Хаммер» дернулся вперед.

— Твою мать! — вскрикнул Питер, потом обратился к водителю, — давай, догоняй, гони на красный!! — Парень тоже прибавил ходу и вскоре догнал машину. На этот раз Питер решил не испытывать судьбу, даже не разогнавшись, он просто, уловив нужный момент, перешагнул и оказался на задней стенке «Хаммера». Он неуклюже вскарабкался на металлическую крышу и начал ползти к лобовому стеклу, обернулся и увидел, что парень уже остановился и начал куда-то звонить по мобильнику — в полицию, догадался Питер. Ну и черт с тобой! Звони! Теперь Питер, лежа на крыше пытался решить, откуда ему лучше влезть в машину и нейтрализовать Шамана. Но долго он не думал, двери-то правой не было! Он, как акробат, одним движением ног оказался с крыши на пассажирском сидении, Шаман ещё не успел даже опомниться, как Питер изо всех сил ударил его обоймой в висок. Тот начал терять сознание от такого сокрушающего удара, Питер вытянулся к левой двери, открыл её, затем отполз и ударом двух ног одновременно вытолкнул Шамана на мчащуюся внизу дорогу. Тот, словно бревно прокатился почти целый квартал, оставляя на асфальте красные круги — это его голова билась об асфальт. Всё! Он наделся, надеялся очень искренне, что этот ублюдок, этот гавнюк, который отравил ему всю жизнь наконец умер. Он радовался и ехал прочь из этого района. Уеду сейчас куда-нибудь на другой конец города, возьму ребенка, любимую женщину свою и уеду отсюда. Как же Халк? Да пошел он! Но радость его была недолгой, вызванная тем пижоном в белом «Крайслере» уже преследовала его по пятам. А Питер вынужден был признать, что Шаман с этим «танком» управлялся лучше чем он сам. Всё — таки такая тяжелая машина требовала для вождения некоторой тренировки, а скорее даже сноровки.

У полицейских, преследующих «Хаммер», в котором сидел Питер, уже была припасена ловушка для него. Такая ловушка, которую Грэйс не сможет предугадать.

Питер знал, что в этом «Хаммере» стояла в кузове боевая пушка, из которой можно было спокойно разбить эти машины. Нужно было только придумать способ как на десять-двенадцать секунд оставить машину без водителя, чтобы она при этом не сбавляла скорости. Он осмотрелся по сторонам, — что же такое взять? Нужно было как-то заблокировать педаль газа, чтобы она не отпускалась. Он искал какую-нибудь реку металлическую или что-то вроде этого. Поняв, что её тут не найти, он потратил ещё одну пулю, чтобы прострелить лобовое стекло машины. Стекло было очень прочное, твердое, но при том очень широкое, если такое стекло закрепить на педаль, оно будет блокировать из-за своей стороны все три педали . Что же делать? Стекло слишком прочное, чтобы его переломить пополам. А ещё пулю тратить не хочется, осталось только три, а запасного магазина у него нет. Зато есть одна граната. Что ж, делать нечего, придется ломать. Питер одним движением руки положил широкое стекло, которое не разбилось от выстрела, а лишь пустило характерную паутину. Он умудрился положить его так, чтобы один бок лежал на сидении, второй — на панели у лобового стекла. Тремя-четырьмя ударами паутина всё таки развалилась и Питер быстро разглядел среди новых осколков достаточно длинный треугольник. Его острым концом Грэйс зафиксировал педаль газа, вторую сторону этого треугольника он упер в место, которое идет от сидения к полу. Сняв с себя кожаную куртку, он обвязал ею руль, протянув словно канат, второй её конец к раме двери с водительской стороны, также зафиксировав её. Черт, шатается. Убедившись, что всё сделано более-менее безопасно, он нажал на кнопку в салоне, крыша отодвинулась. Он приготовился начать отсчет. Вскочив ногами на сидение, он перепрыгнул в кузов, за секунду зарядил ленту в пушку, нажал кнопку «пуск» и начал обстреливать все машины, едущие сзади. Результат превзошел все его ожидания — он взорвал лишь две полицейские машины из пяти. 7, 8, 9 — считал он про себя, — пора возвращаться. Видимо он не попал от волнения. Ведь он всё-таки ехал пока что в машине, водителем которой были кусок стекла и кожаная куртка. Он прыгнул в машину, но… увидел, что впереди полностью по всей ширине дороги стоит цепь из полицейских машин, куча полицейских уже направили на него какие-то хитрые приспособления. Решив ехать напролом, он прибавил газу, но эти самые непонятные устройства вдруг выстрелили и… пошли искры и машина остановилась. Черт, что это было? Оказалось, что это специальные приспособления, которые если попадут на машину, то тут же выводят её из строя. — Загнали меня, суки! Ему ничего не оставалось, как выйти из «Хаммера» и поднять руки вверх. К нему тут же подскочил почему-то разъяренный полицейский, надел на него на ручники и увел . Чего ты злишься, придурок, радоваться надо! Надеть наручники на такого человека как Питер Грэйс было вот уже неделю мечтой всех полицейских.

«Комната для допросов» — красовалась надпись над дверью, ведущей в мрачноватое застекленное помещение, в котором стол лишь металлический стол и два стула. Питер сидел в ней, вытянув ноги вперед, руки, стянутые наручниками, лежали на коленях. Он растерянно смотрел из стороны в сторону, не понимая, собственно, что же с ним будут делать и как он тут оказался. В комнату зашел детектив Лэйн.

— Итак, я старший следователь, ведущий дела, сделанные по-видимому тобой…

«По-видимому»? — переспросил Питер, подняв голову кверху, — ты что, придурок?

— Мне поручено выяснить, к чему в городе ты имеешь отношение, а к чему нет.

— Ни к чему я отношения не имею. Я тебе не лох какой-нибудь. Ничего ты от меня не узнаешь.

— Взрыв поезда, перестрелка в поместье, похищение директора корпорации, угон «BMW», взрыв вертолета, все это твоих рук дело?

— Не помню. Знаете, обдумывая это, я хотел бы жить в пятизвездочном отеле, и видеть своего сына.