Виктор О'Райли - Забавы Палача

— А как быть с рейнджерами? — спросил Сартави. — Некоторые из них успели спрыгнуть до того, как мы поразили самолет.

— Горстка людей в двух километрах отсюда вряд ли сможет повлиять на исход сражения, — ответил Кадар. — И пока они доберутся до замка, в наших руках будут и замок, и заложники.

Надеюсь, что ты окажешься прав, подумал Сартави, но не произнес вслух ни слова. Ему приходилось слышать самые лестные отзывы о рейнджерах, но ведь сейчас их действительно была всего лишь горстка — и кроме того, они будут передвигаться по открытой местности и попадут под огонь пулеметчиков.

Кадар бросил последний взгляд на главный зал:

— Великолепно, не правда ли?

Сартави отдал приказы. Измотанные боем бойцы подразделения «Икарус» втащили по лестнице баки с горючим и облили им полы и панели великолепного зала, затем облили горючим лестницу и нижние комнаты.

В перестрелке наступила краткая передышка, только изредка раздавались отдельные снайперские очереди. Фицдуэйн воспользовался паузой, чтобы вооружить и проинструктировать студентов и совершить инспекционную проверку своего сильно сократившегося в масштабе периметра. Все защитники замка были голодны и вымотаны до предела. Но времени у них было в обрез, и они не тратили его на еду.

Сев на мешок с песком, стоявший в углу помещения, которое еще недавно служило ему спальней, а теперь превратилось в главный оборонительный пункт в верхней части центральной башни, — стало ясно, что орудийная площадка вызывает на себя основной огонь противника — Фицдуэйн взял предложенные ему Уной сэндвич и чашку кофе. Он не знал, как ему теперь разговаривать с ней. Двенадцать часов назад она еще была счастливой женщиной, у нее был муж, которого она обожала, а теперь Марроу мертв. Столько жертв, и все из-за него одного. Может, ему следовало отойти в сторонку, и пусть бы Палач делал все, что он хочет? Конечно, он не мог поступить так, но когда под угрозой оказываются близкие тебе люди, очень трудно определить кто прав, а кто виноват.

Ведь жестокость не избирательна, и в большинстве своем жертвы войны ничем не отличаются от остальных людей, несмотря на все усилия пропагандистов. Вьетнамцы — северные или южные, израильтяне, арабы, полицейские, террористы — обычные люди, у них есть матери, жены, и все они против своей воли втянуты в те или иные события.

Уна закончила раздачу кофе и сэндвичей и обернулась к Фицдуэйну. Фицдуэйн почувствовал, как сэндвич встал у него в горле комом. Он с трудом проглотил его и попытался было произнести утешительные слова, но то, что ему удалось из себя выдавить, показалось ему самому неубедительным.

Уна поцеловала его в лоб:

— Хьюго, — сказала она, — все мы рано или поздно умрем, а Марроу погиб как герой, спасая других людей, тем более, детей. Он погиб в бою, и, упокой Господи его душу, он любил воевать.

Фицдуэйн обнял ее, она всхлипывала, а он слышал, как Марроу обращается к нему, видел его живого и понимал: что бы Палач ни предпринял на этот раз, они должны остановить его любой ценой.

Уна осторожно высвободилась из его объятий и вытерла слезы.

— Ешь и не беспокойся об Итен, — сказала она, — а потом останови Палача раз и навсегда. Фицдуэйн улыбнулся с усилием:

— Нет проблем.

Уна еще раз обняла его и опять принялась помогать остальным.

В комнату вошел Медведь и пыхтя уселся на мешок с песком напротив Фицдуэйна.

— Замки строились без учета того, — отдышавшись, заметил он, — что существуют люди моей комплекции.

— Если бы ты ходил в латах и панцире, — ответил Фицдуэйн, — то быстро сбросил бы вес. Кроме того, очень помогает бег вверх-вниз по лестнице, а вообще-то в те времена народ был мельче.

— Гмм, — пробормотал Медведь, доедая остатки сэндвича Фицдуэйна.

— Ты проверил наличие боеприпасов? — спросил Фицдуэйн.

— Угу, — кивнул Медведь, — еще раз проверил. Я думаю, тебя не удивит то, что положение ухудшилось. Интенсивность нашей стрельбы впечатляет: менее чем за три секунды трехобоймовый магазин успевает опустеть.

— И что же мы имеем в расчете на одного человека? — спросил Фицдуэйн с усталой улыбкой.

— Что касается автоматов, то меньше чем по пять обойм на человека. Лучше обстоит дело с дробовиками и пистолетами, хотя и туг нельзя сказать, что все благополучно. У нас закончились гранаты и «коктейли Молотова» и осталось два «клеймора». У нас уйма средневекового оружия и полно еды.

— Еды?

— Да, если солдат крепок желудком — а как можно не верить Наполеону, — то мы победим.

— Рад это слышать, — ответил Фицдуэйн.

Если и было что-то в этом мире, — если не брать в расчет спиртное и женщин — что сержант рейнджеров Джеронимо Грейди любил больше быстрой езды на чужом автомобиле, так это запуск ракеты класса «Милан», изготовленной за правительственный счет.

Во всяком случае, он был именно тем налогоплательщиком, который точно знал, куда идут его денежки, так как одна ракета стоила ровно столько, сколько он заработал бы, как минимум, за два года, а на сопутствующее оборудование, например, компьютерную моделирующую установку, ему не хватило бы всей жизни. Подобные подсчеты доставляли особое удовольствие от запуска ракеты.

Может показаться странным, но он никогда не предполагал, что придется нацеливать «Милан» на живые мишени. До сих пор все это походило на гигантскую видеоигру, даже когда он занимался запуском настоящих ракет на полигоне. Интересно, подумал он, что он будет чувствовать, когда будет нажимать на пусковую кнопку и при этом знать, что от его действий могут пострадать другие живые существа. Пройдя жесткий курс обучения рейнджеров, зная в общих чертах, что из себя представляет Палач и сознавая, что, если он не уничтожит противника первым, то тот с удовольствием проделает то же самое с ним, он полагал что не будет колебаться. Но это, оказывается не так. Пока он не выполнит свой долг, он не будет знать, как он сам себя поведет — а выяснит он это через считанные минуты. Ладони его стали липкими, но он не мог шевельнуться, чтобы вытереть их.

В двадцати метрах впереди него лейтенант Харти готовился уничтожить двух выставленных Палачом террористов, уцелевших после встречи с советской «Стрелой». Грейди и сам бы без труда справился с этим заданием, — оба террориста были хорошо видны в серо-зеленом зрачке его прибора ночного видения с четырехкратным увеличением — но эта операция должна была пройти без шума.

Харти специализировался на выполнении именно таких заданий и был экипирован соответствующим образом. Двойной щелчок специальной конструкции был практически неслышным в шуме порывистого ветра. Грейди сначала увидел через свой оптический прибор, что произошло, а затем ветер донес до него звук выстрела. Голову первого террориста как будто срезал невидимый нож. Второй террорист успел повернуть голову и взглянуть на своего мертвого товарища, но тут ему в скулу вошла пуля «глейзер» и снесла верхнюю часть черепа.