Виктор Кнут - Кровавый отпуск

Кольча с трудом отыскал дверь на лестницу, еле-еле передвигая ногами, спустился вниз и вышел на улицу, И радостно вдохнул воздух, обнаружив, что находится, в Пушкине всего в двух шагах от своего дома.

Ключей от дома у него с собой не было, но на его звонок открыла соседка, что-то недовольно буркнула, сморщила нос и пошлепала по коридору в сторону кухни. А Кольча поспешил спрятаться в своей комнате. Из последних сил он стянул с себя поганую одежду и совершенно голый забрался в постель. И провалялся в ней до вечера, перебирая в памяти все те события, что произошли с ним накануне. Пытаясь убедить себя в том, что все это ему померещилось после выпитой водки.

Убедить себя не получалось. Болели ребра, по которым лупил бугай в черной маске. На ладони от укола образовался синяк. А на столе его дожидалась записка, отпечатанная на принтере. Записка-напоминание. «Вика Казанская, 15 лет. Убита 23 августа 1998 г. Похоронена не доезжая 3 км до Красного Села со стороны Пушкина. Завтра утром тебя возьмут под арест, а вечером будут пялить в жопу всей камерой».

Эту записку он обнаружил лишь вечером, когда выбрался из. постели. Не меньше минуты тупо пялился на нее, не понимая, как она здесь могла оказаться. Потом похолодел и бросился к письменному столу, где в тайнике под столешницей хранились документы и пять тысяч долларов сотенными купюрами. Ни денег, ни паспорта, ни ключей от машины. Ничего! Он не нашел даже бумажника, который лежал в кармане форменной куртки. А сама куртка, висевшая в платяном шкафу, оказалась прожженной кислотой. И не только куртка. Вся одежда была заботливо пропитана какой-то едкой гадостью и рассыпалась в руках. Кольча не смог отыскать даже целых трусов. Даже носков. Пришлось снова влезать в грязные и вонючие штаны.

Он вышел в коридор и постучался в соседнюю комнату.

— Зинаида Робертовна, ко мне, пока меня не было, никто не заходил?

Соседка даже не потрудилась приоткрыть дверь. Нелюбезно прокричала:

— Никто!

И Кольча не решился попросить у нее денег взаймы. Хотя собирался. Полтинник на опохмелку. Правда, не особо рассчитывая на успех.

Итак, никто не приходил. Конечно. А чего же он еще ждал? Эти мерзавцы работают аккуратно. Эти мерзавцы умеют работать!

Он вернулся к себе в комнату и обвел ее взглядом. Из того, что можно продать, были лишь телевизор, видеоплейер и маленькая магнитола. И ковер, но не потащишь же его на улицу поздно вечером. До первого наряда милиции.

Он взял в руки магнитолу, заранее чувствуя, что обнаружит. И не ошибся. Внутрь нее тоже заботливо плеснули кислоты. Как и в видеоплейер. Как и в телевизор… Кто-то потрудился на славу над тем, чтобы он в одночастъе превратился в бомжа.

Но кто?!Кто они, черт побери?!! Кому, такому страшному, он перебежал дорогу?!

Самохин устало присел на край кровати и обхватил голову руками. Он даже не представлял, что сейчас можно сделать.

Эх, Марина-Марина. Неблагодарная тварь! Как последний дурак, водил ее в ночной клуб. Тратил деньги. Ухаживал. Даже дарил цветы! И что получил взамен?

Он застонал и поднялся с кровати. Оставаться в этой аккуратно разгромленной комнате больше не было сил. А завтра сюда за ним нагрянут спецназовцы. И это, увы, неизбежно. Люди, у которых он побывал нынешней ночью, привыкли претворять в жизнь свои угрозы. Надо куда-то бежать. Вот только куда? Этого он даже не представлял.

У него были сослуживцы и собутыльники, но не было друзей, которые не удивились бы, если бы он вдруг заявился к ним на ночь глядя в гости. Ни единого родственника в Питере. Никого! Даже электронная записная книжка пропала вместе с бумажником. 4 на память он помнил телефоны лишь двух человек. И оба, как назло, сейчас находились в отпусках за границей. Как будто кто-то все специально спланировал, чтобы ему было некуда сунуться. Впрочем, почему «как будто»? Все и спланировали. Эх, Марина-Марина…

Можно было бы поехать на службу, попробовать там занять хоть немного денег. Но в отделе сейчас только дежурные. Да и как появляться там в таком виде? С ним просто никто не будет разговаривать.

М-да, податься совершенно некуда. Кто-то добился того, к чему стремился.

Эх, Марина-Марина! И зачем же он тогда с ней познакомился? Будь проклят тот день, когда он согласился ее подвезти до Пушкина! Будь проклято вообще все!

Но не сидеть же так просто дома. Ведь за ним должны завтра прийти. И он отправится по этапу в ранге опущенного..

Кольча отыскал на вешалке в коридоре старую потертую куртку, накинул ее на плечи и вышел из квартиры. На улице моросил мелкий дождик, и было похоже на то, что он зарядил очень надолго. Даже погода не благоволила ему.

Колъча поёжился и, натянув на голову капюшон, направился в сторону парка. Он даже не представлял, куда сейчас идет. Просто идет, и все, по безлюдной неуютной аллее, в надежде на то, что подвернется что-нибудь по пути. Может быть, удастся найти оброненный кем-нибудь кошелек. Или золотую сережку. Или хотя бы несколько пустых пивных бутылок, оставленных возле скамейки. Если как следует постараться, то за пару часов удастся набрать на чекушку с техническим спиртом.

И тогда можно будет жить дальше.

Эх, надо было идти не в парк, а к помойке. Там скорее можно отыскать что-нибудь интересное. М-да, не хватает ему еще подобного опыта.

Но ничего, опыт приходит со временем.

Егор Самохин выписался из местной больницы, пролежав там чуть меньше двух суток. К этому времени я уже провела целый день в плену у «хозяина», с ужасом наблюдая за тем, как тот лупит плетью «тридцать шестую». И уже прошли ровно сутки с того момента, как из министерства поступил приказ свернуть план «Сирена-1» и оставить меня в покое.

Об этом Самохину сообщил его заместитель старший лейтенант Груздев, встречавший начальника в приемном покое.

— Почему сразу не доложили? — взорвался Егор.

— Так, — развел руки старлей, — не хотели тебя беспокоить. И не пускали меня. Доктора — они звери… Я подумал, может, ошибочкас этой отменой. Дальше будут девку разыскивать. Ан нет. Все успокоилось… Егорша, ты что-нибудь понимаешь?

Нет, Егор не понимал ничего. Но точно знал, что такой приказ не выполнит никогда. И всю свою жизнь теперь посвятит тому, чтобы найти эту рыжую бестию. Да какое там «жизнь»! Он найдет ее уже завтра. Если вообще не сегодня. И плевать он хотел хоть на министра, хоть на самого президента. У него достаточно связей и денег, чтобы претворить свои планы отмщения в жизнь. И заставить эту тварь умирать долго — очень долго! — и очень мучительно.