Чарльз Маклин - Домой до темноты

Здесь было не так много мест, куда он мог увести девушку. Со столика на веранде я схватил фонарь и уступчатой садовой дорожкой побежал к пруду. Без ключа от калитки я смог лишь сквозь сетчатую изгородь обшарить лучом раздевалку и сарайчик. Ничто не шевелилось, кроме скользящих теней. Обнесенный оградкой пруд пересох и зарос осокой. В памяти всплыл давнишний жаркий август, когда я учил Софи нырять и плавать под водой. Теперь здесь все осиротело.

Я выключил фонарь и прислушался. Вдалеке ревела автострада, а рядом лишь плескался Гудзон, между деревьев посверкивавший изменчивым серебристо-черным узором. Предчувствие чего-то неизбежного повело меня к реке.

Я пробирался тропинкой вдоль берега, водил фонарем и окликал Джелену, боясь, что уже слишком поздно. Страж наслаждается подобными играми — подбросить надежду, что она еще жива, хотя самое страшное уже свершилось. Тогда он чувствует, что полностью владеет ситуацией. Может, позвонить в полицию? Он остерегал против этого, но какая теперь разница?

Поравнявшись с лодочным сараем, я остановился отдышаться. Снова позвал Джелену, но лишь затем, чтобы Страж знал, — я не отказался от поисков. Подождал. Тьма не ответила. Вдруг за деревьями и кустами у самой воды раздался звук, похожий на крик кваквы. Затем он повторился. Но теперь походил на человеческий голос.

На очень слабый, но вполне отчетливый зов о помощи.

Это был мужской голос, который звал откуда-то неподалеку. Я направил фонарь на бесхозный сарай, костлявым остовом маячивший на фоне беззвездного неба; луч заглянул в чернильную темноту за открытой дверью и вернулся на тропку, пересекавшую болотистый пятачок между сараем и берегом.

Посреди тропинки я разглядел фигуру, ползком выбиравшуюся на сухое место.

Кэмпбелл Армур будто не почувствовал света фонаря и не остановился. Сыщик потерял очки, его лицо, волосы и фуфайка были измазаны запекшейся кровью, но дюйм за дюймом он полз на локтях, волоча коротенькие безжизненные ноги. Я присел перед ним и взял его за плечо.

— Кэмпбелл, это я, Эд Листер.

Услышав мой голос, он вздрогнул и повернул ко мне лицо — глаза его набрякли кровью.

— Он захватил девушку, Кэмпбелл. Вы знаете, где они?

— Я думал, вы… Страж. — Сыщик надолго замолчал, потом выговорил: — Позвоните моей жене, скажите… — Он сник.

— Я вызову помощь, и вы сами все ей скажете. Где они?

Он не ответил, и я испугался, что больше ничего от него не добьюсь.

— Кэмпбелл, он хочет ее убить… Времени совсем нет.

— Я слышал… машина проехала… на другую сторону бухты…

Я понял, о чем он говорит. Огибая пустошь с болотцами и приливными отмелями, береговая тропа приводит к каменистому выступу, достаточно длинному, чтобы поймать течение. Там устроен пандус, с которого каждое лето мы спускали на воду парусную шлюпку Филдингов. Нетрудно догадаться, почему Страж выбрал это место.

По мобильному я набрал 911, поговорил с диспетчером и отдал телефон Кэмпбеллу.

— Оставайтесь здесь. Вас найдут.

— Я никуда и не собирался. — По лицу сыщика скользнула улыбка. — Маленько не по плану, старина.

— Вы его захомутали, Кэмпбелл… ничего, поправитесь, — сказал я, хотя не знал, насколько серьезно он ранен. — Завтра миллион долларов будет на вашем счете.

— Если только я не…

Мучительно медленно выговаривая слова, сыщик попросил оказать любезность в одном деле, и я обещал обо всем позаботиться. Я сжал его плечо и встал.

— Эд, подождите… У него нож… Он все обставит так, будто это сделали вы…

— Я знаю, — сказал я и бросился бежать.

Свернув с дорожки, я ринулся в тростниковые заросли, встававшие неприступной стеной. Когда я вошел в мутную воду, они скрыли меня с головой.

Напрямки через болото до пандуса всего пара сотен ярдов. По дорожке гораздо дальше.

Стоя на краю пандуса, Страж смотрел, как река подлаживается под изменчивый нрав ночного неба. Облачное покрывало над лысыми утесами прорвалось, и пригоршня звезд смотрелась в зеркальную гладь глубоководной протоки, обосновавшейся в середине русла.

Рябая от бликов река текла и текла, изгибаясь в бесконечную ленту Мёбиуса. Во рту возникал густой шелковистый привкус, чуть горьковатый и железистый — нечто среднее между соком одуванчика и вкусом крови.

Подумав о девушке в багажнике, Страж решил, что больше ждать незачем. Какая, в сущности, разница, увидит Эд Листер ее кончину или нет? В любом случае это его уничтожит. Неплохо бы разделить с ним сей миг, но теперь уже хотелось просто покончить со всей этой тягомотиной.

Минутку… «Покончить с тягомотиной»? Неужто я расслышал какое-то нежелание? Только не говори, что запал на шоколадку. Эй, Страж? О-о, парнишка, ты втюрился, да? Советую следовать плану и дождаться его. Слышишь…

Из болота доносился треск.

Нет, он ничего не чувствовал к Джелли. Она была с ним мила, она весьма симпатична, и в других обстоятельствах они могли бы подружиться, ну и что? Он не переживал из-за того, что предстояло сделать.

Страж вернулся к «бьюику», открыл багажный отсек и вытащил запасную покрышку. Получив толчок, она вприпрыжку покатилась к реке. Потом врезалась в воду, шлепнулась набок, подняв тучу брызг, и прибрежное течение сноровисто утащило ее из виду.

Страж закинул рюкзак на плечо.

Что за спешка? Эд скоро прибудет. Отчего не подождать?

Страж поднял настил. В потемках смутно виднелся контур девушки, скорчившейся в ячейке. Страж достал из кармана брелок (лампочки в салоне перегорели) и направил ей в лицо синеватый луч. Джелли заморгала.

— Не бойся, Джелена, — усмехнулся Страж. — Никто тебя не обидит.

Ты ведь хочешь угостить Листера по полной программе, разве нет? Если он поучаствует в шоу, впечатление останется надолго. Может, навсегда. Ну же, парень…

Он старался не показывать нож, но Джелли поняла, что ее ждет. Пытаясь выбраться из ячейки, она извивалась, мотала головой и придушенно мычала. В ее огромных, сверкавших белками глазах застыла неистовая мольба. Страж за руку выдернул ее на створку багажного отсека; голова Джелли запрокинулась, открыв горло.

— Не надо все осложнять, дорогуша. Полежи спокойно.

Однако она дергалась и мычала, что уже действовало на нервы. Страж рукой прикрыл ее глаза, чтобы не видеть этого умоляющего взгляда. Чувствуя под ладонью щекотку мокрых ресниц, он ухватил меццалуну за одну из стальных рукояток в форме рогов и вскинул над головой.

Он уже был готов полоснуть по беззащитному горлу и мысленно видел стремительное пике клинка, но что-то мешало. Не было привычного чувства «Вот оно!» — ощущения исступленного восторга и собственной божественности. Ну что?.. Я ведь предупреждал.

Страж вдруг очутился в «Небесном поместье» перед приоткрытой дверью в родительскую спальню. В зеркале на туалетном столике отражался кусочек картины, висевшей над кроватью. Он шевельнулся, и дверь распахнулась, явив иное полотно — жизнь, пресеченную бойней: глаза матери на запрокинутом лице… горький вкус хинина… розовые ошметки отцовских мозгов на стенах и потолке… сухой шелест крыльев сонма жуков…