Джеймс Паттерсон - Четвертое июля

Остаток дня я провела, убираясь в доме и размышляя об убийствах в Халф-Мун-Бэй. На обед я приготовила спагетти с консервированным горошком и решила, что утром надо будет купить немного зелени.

Перетащив ноутбук в комнату своих племянниц, я устроилась за их письменным столом. Сладкий картофель успел подрасти на пару дюймов, но наши записи на пробковой доске не изменились. Бумажки и каракули, с помощью которых мы описали зверские преступления в домах Уиттакеров, Далгри, Сардуччи и О'Майли, по-прежнему никуда нас не вели. То же самое можно сказать об одиноком листочке с моим Джоном Доу.

Я запустила компьютер и вошла в национальную базу данных ФБР. Так называемая ПУППЛ — Программа учета преступлений против личности — была создана с одной целью: помочь силам правопорядка собрать и отсортировать разрозненные кусочки сведений, связанных с серийными убийствами. К хранившейся в электронной форме информации прилагалась мощная поисковая система, а свежие данные регулярно поступали из полицейских участков со всей страны.

Я набрала на клавиатуре несколько ключевых слов, пытаясь выловить что-нибудь подходящее из огромной системы данных. Но что бы я ни пробовала: «предсмертная порка», «убийство супружеских пар в постели», «перерезанное горло», — на меня обрушивалось целое море документов. Разгрести их не было возможности. После нескольких часов работы у меня зарябило в глазах, и, «усыпив» свой ноутбук, я растянулась на одной из детских кроваток, чтобы немного отдохнуть.

Когда я проснулась, за окнами стояла кромешная тьма. Мне почудилось, что меня что-то разбудило. Какой-то легкий, но тут же затихший шум. Таймер на видеомагнитофоне показывал 2:17, и меня преследовало смутное, но неотвязное чувство, будто за мной кто-то наблюдает.

Пару минут я вглядывалась в темноту, и перед глазами у меня маячили очертания красной машины. За отпечатавшимся на сетчатке «порше», будто огненный шлейф, тянулись вереница неприятных сцен с участием Денниса Эгнью. Недоразумение в «Баклане», ссора у заправки Кита. Авария, которую я едва избежала на дороге.

Эгнью не выходил у меня из головы. Это был единственный способ объяснить навязчивое чувство слежки. Я уже хотела перебраться в свою спальню, чтобы добрать остатки сна, коша ночную тишину взорвали оглушительный треск и звон разбитого окна. Осколки стекла градом посыпались в комнату.

Пистолет! Черт возьми, где мой пистолет?

Марта соображала быстрее меня. Она спрыгнула на пол и нырнула под кровать. Через мгновение я последовала за ней, быстро перекатываясь по ковру и лихорадочно вспоминая, куда спрятала оружие. Потом я вспомнила. Оно лежало в сумочке в большой гостиной — как и ближайший телефон. Дурацкая беспечность! Я попала в ловушку в детской комнате. Мне казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет у меня из груди.

Слегка приподняв голову, я осмотрела все помещение при зеленоватом свете электронных часов. Мой взгляд ощупывал каждый предмет, каждую деталь обстановки, пытаясь найти что-нибудь пригодное для самообороны. Вокруг валялись десятки кукол и большие мягкие игрушки, но не было ничего похожего на бейсбольную биту или хоккейную клюшку, которой можно нанести удар. Я не могла даже швырнуть телевизором, поскольку тот был намертво прикручен к стене.

Приподнявшись на локтях, я протянула руку и заперла задвижку на двери. В следующий момент снова загремели выстрелы, и автоматная очередь прошила переднюю часть дома вместе с пустой гостиной и комнатой в конце коридора. Только тут до меня дошло, куда метил нападавший.

В той стороне находилась моя спальня.

Я протащилась вперед на животе, ухватила снизу стул, наклонила его вперед и подперла спинкой дверную ручку. Затем опрокинула второй стул, сунула в щель под шкафом и с треском отломила ножку. Стиснув в руке деревяшку, я скорчилась возле стены.

Надеяться было почти не на что. Не считая, собаки под кроватью, я могла защищаться лишь обломком стула.

Если кто-то ворвется в эту комнату и попытается меня убить, мне конец.

Я ждала, что в коридоре вот-вот послышатся шаги, дверь распахнется настежь, и я наброшусь на своего противника, пытаясь вышибить из него мозги деревянной палкой. Но таймер на панели продолжал отсчитывать минуты, а в доме по-прежнему ничего не происходило. Адреналин в моей крови понемногу схлынул. Его место заняла ярость.

Осторожно встав, я прислушалась к тишине за дверью, ничего не услышала и, выскользнув из детской, стала пробираться по длинному коридору, прячась за стенами и створками дверей. Добравшись до гостиной, я схватила лежавшую на диване сумочку, быстро сунула руку внутрь и сжала рукоятку пистолета.

Слава Богу!

Набирая 911, я вглядывалась в окно сквозь щели жалюзи. На улице было безлюдно, но на лужайке перед домом мерцало что-то блестящее. Или мне показалось? Я названа дежурному свою фамилию, должность, номер полицейского значка и рассказала о стрельбе на Си-Вью-авеню, дом 265.

— Есть пострадавшие?

— Нет, все в порядке. Но я прошу сообщить об этом шефу Старку.

— Я уже вызвала полицию. Ждите опергруппу.

Скоро я услышала вой сирен и увидела полицейские мигалки. Как только к дому подъехала первая патрульная машина, я открыла дверь, и Марта проскочила вперед меня на улицу. Она бросилась на лужайку к какому-то узкому блестящему предмету, похожему на змею. Собака стала обнюхивать находку.

— Марта, что там такое? Что ты нашла, девочка моя?

Я присела на корточки рядом с колли, и появился шеф полиции Питер Старк. Он подошел к нам с фонариком и посветил на траву.

— Вы в порядке?

— Да, я не ранена.

— Это именно то, что я думаю? — добавил он, глядя на предмет.

Мы вместе стали рассматривать вещицу. Мужской ремень — узкая полоска бурой кожи примерно тридцати шести дюймов в длину и полдюйма в ширину, с массивной квадратной пряжкой, отливавшей тусклым серебром. На вид он не представлял собой ничего особенного — точно такие же пояса можно найти в гардеробах большинства жителей штата. Но, присмотревшись, мы заметили на металле темные коричневые пятна.

— Не может быть, — пробормотала я, почти забыв про недавнюю атаку и угрозу близкой смерти. — Это было бы слишком здорово. — Я взглянула на шефа Старка. — Я хочу сказать — если бы мы действительно нашли улику.

На обочине уже стояли три патрульные машины. В рациях бубнили голоса и потрескивали помехи, а по всей Си-Вью-авеню зажигались окна и на улицу выходили заспанные и испуганные жители в пижамах и ночных рубашках. Дворик перед домом затопило ярким электричеством, и копы один за другим выскакивали из автомобилей, чтобы посовещаться с начальством и разойтись по своим местам. Двое стали собирать гильзы, а детективы в штатском приступили к опросу свидетелей.