Джеймс Паттерсон - Четвертое июля

Микки толкнул огромную дверь из стекла и стали, и мы вошли в вестибюль. Микки — опытный юрист, мастер своего дела, пользовавшийся общим уважением за бульдожью хватку, профессиональное чутье и особый шарм. Он любил выигрывать дела, и ему часто удавалось это.

— Не бойся, Линдси, — успокоил он меня, стряхивая с зонта капли дождя. — Этот парень работает на публику. Не позволяй ему себя запугивать. У нас здесь много друзей.

Я кивнула, но меня мучила мысль, что по моей вине Сэм Кэйбот до конца жизни угодил в инвалидную коляску, а его сестра на веки вечные отправилась в фамильный склеп. Их отцу не нужны ни моя квартира, ни мой смехотворный банковский счет. Он желал меня просто уничтожить. И для этого у него имелся подходящий человек.

Мы с Микки поднялись на второй этаж, воспользовавшись черной лестницей. Зал С, где через несколько минут должно было начаться главное действие, представлял собой маленькую комнату с серыми стенами и окном, выходившим в переулок.

Я нацепила полицейский значок на лацкан темно-синего костюма — мне хотелось выглядеть как можно официальнее, хотя я была без формы, — и села рядом с Микки, вспоминая его последние инструкции: «Когда Бройлз начнет тебя допрашивать, не пускайся в объяснения. Говори: «Да, сэр; нет, сэр», — и больше ничего. Он попытается тебя спровоцировать, чтобы изобразить вспыльчивой и нервной, способной сгоряча открыть огонь».

Я всегда считала, что могу держать себя в руках, но теперь меня распирало от злости. Какого черта, разве я допустила какой-нибудь промах? Нет, я стреляла без промаха! Меня снова охватили уныние и беспомощность. Я уже слышала, как собиравшиеся в зале перешептываются за моей спиной: «Вот она, та женщина, застрелившая детей».

Внезапно на мое плечо легла чья-то уверенная рука. Я оглянулась и едва не расплакалась, увидев Джо. Крепко сжав его ладонь, я заметила своего второго защитника — американку японского происхождения с неправдоподобными именем и фамилией — Юки Кастеллано. Мы поздоровались, и она села рядом с Микки.

Гул в зале затих, и судебный пристав объявил:

— Всем встать!

Мы поприветствовали судью Розу Алджерри, которая заняла свое кресло. Алджерри могла отклонить иск, выпустив меня из зала с радостным сердцем и высоко поднятой головой. Или дать ход делу, начав судебное разбирательство, которое грозило лишить меня всего, что я любила в жизни.

— Как самочувствие, Линдси? — спросил Микки.

— Лучше не бывает.

Он уловил иронию в моем тоне и тронул меня за руку. Через минуту мое сердце громко заколотилось. Мейсон Бройлз встал, чтобы начать процесс.

Адвокат Кэйбота одернул манжеты и молчал так долго, что воздух в зале напрягся, как гитарная струна. Кто-то из зрителей нервно кашлянул.

— Обвинение вызывает судебно-медицинского эксперта доктора Клэр Уошберн, — провозгласил, наконец, Бройлз.

Моя лучшая подруга вышла для дачи показаний. Мне хотелось помахать ей рукой, улыбнуться, подмигнуть — подать какой-то знак, — но я могла лишь молча смотреть на то, что происходит. Бройлз немного поразмялся, забрасывая свидетельницу легкими вопросами, а потом игра пошла всерьез.

— Вы проводили вскрытие Сары Кэйбот вечером десятого мая? — спросил Бройлз.

— Да.

— Какие повреждения вы обнаружили?

Все взгляды обратились к Клэр, которая спокойно сверилась со своим кожаным блокнотом.

— Две огнестрельных раны, расположенных близко друг к другу в области груди. Первая пуля прошла навылет примерно шестью дюймами ниже левого плеча и двумя с половиной дюймами левее грудины.

Показания Клэр имели для меня огромное значение, но мои мысли невольно перенеслись в прошлое. Я снова стояла на темном пятачке Ларкин-стрит. Сара вытащила из куртки пистолет и спустила курок. Я упала на спину и растянулась на асфальте.

«Брось оружие!»

«Сдохни, сучка!»

Потом я выстрелила дважды, и Сара рухнула в нескольких ярдах от меня. Да, я убила эту девочку, и хотя выдвинутые против меня обвинения были абсурдны, совесть говорила мне — виновна!

Клэр описала второй выстрел, угодивший Саре в грудную клетку.

— Мы называем такие повреждения «К-пять», — произнесла Клэр. — Пуля прошла сквозь околосердечную сумку, пронзила сердце и застряла в четвертом грудном позвонке. Там я обнаружила металлический предмет диаметром девять миллиметров.

— Спасибо, доктор Уошберн. У меня больше нет вопросов к свидетелю, ваша честь.

Микки положил ладони на стол и поднялся с места.

— Доктор Уошберн, Сара Кэйбот умерла мгновенно?

— Практически да. Примерно через два удара сердца. Обе пули пробили его насквозь.

— Понятно. Скажите, доктор, вы обнаружили какие-нибудь признаки того, что убитая накануне стреляла из пистолета?

— Да. Я заметила небольшое потемнение в основании ее указательного пальца, которое свидетельствует о недавнем выстреле.

— Почему вы думаете, что это след от выстрела?

— А почему вы думаете, что ваша мама — это ваша мама? — ответила Клэр, и ее глаза сверкнули. — Потому что она на нее похожа, верно? — Когда смех затих, она добавила: — Кроме того, я сфотографировала это пятно, зафиксировала его в отчете и провела тестовый выстрел, результаты которого были обработаны в лаборатории. Все это позволило мне сделать окончательный вывод.

— Могла ли убитая выстрелить в лейтенанта Боксер после того, как сама подверглась нападению?

— Я не вижу, каким образом мертвая девочка могла в кого-то стрелять, мистер Шерман.

Микки кивнул.

— Вы провели баллистическую экспертизу тех выстрелов, которые привели к смерти Сары Кэйбот?

— Разумеется. Пули были выпущены снизу вверх под углом сорок семь и сорок девять градусов.

— Что ж, давайте подведем итог, доктор Уошберн. Сара Кэйбот первой стреляла в лейтенанта Боксер, и та открыла ответный огонь, уже лежа на земле, правильно?

— На мой взгляд, именно так все и произошло.

— Как вы считаете, это можно назвать противоправными действиями, «превышением должностных полномочий и халатным отношением к работе»?

Судья поддержала гневный протест Бройлза. Микки поблагодарил Клэр и сказал, что вопросов больше нет. Он вернулся ко мне с улыбкой. Я немного расслабилась и даже выдавила ответную улыбку. Но слушания только начались.

Когда я увидела взгляд Мейсона Бройлза, по моей спине побежал холодок. В нем читалось явное предвкушение реванша. Адвокату Кэйбота не терпелось вызвать следующего свидетеля.

— Пожалуйста, назовите свои имя и фамилию, — обратился он к стоящей на трибуне женщине, маленькой брюнетке чуть старше тридцати.

— Бетти Данджело.

На ее переносице сидели огромные очки в роговой оправе, и она поглядывала сквозь них на меня и Бройлза. Я переглянулась с Микки Шерманом и пожала плечами. Эта женщина была мне абсолютно незнакома.