Элена Форбс - Умри со мной

— Угу. Похоже, он неплохо разглядел мужчину, электронный фоторобот должен получиться довольно похожим.

— Я также слышала, вы взялись донимать некоего Гарри Энджела. Он уже подал жалобу начальнику городской полиции. Заявляет, что вы вторгаетесь в его личную жизнь.

Удивленный, что Энджел зашел так далеко да еще так быстро, Тарталья пожал плечами:

— Ему не понравился ход моих мыслей.

— Мысли имеют отношение к Мэрион Спир?

Тарталья кивнул.

— А зачем вы ухватились за старое дело, когда у нас новых полна коробочка?

— Я вам уже объяснял: не исключено, что Спир — ранняя жертва Тома.

— Но Мэрион Спир не соответствует психологическому портрету его обычных жертв.

«Ага! — подумал Тарталья. — Как наяву слышу голос этого позера!»

— Письменного отчета доктора Кеннеди с его выводами я еще не видел. — Тарталья постарался произносить слова ровным тоном, подавляя раздражение и обиду.

— Не будьте педантом, Марк. Мнение его вам прекрасно известно.

— Да. И то, что он, случается, слишком поспешно делает выводы, а они оказываются неверными, мне тоже известно.

Стил подобралась, будто он раскритиковал ее лично:

— Том охотится на юных девушек, а Мэрион Спир было тридцать. Нет, она не вписывается.

— Можно посмотреть на факты и по-другому: что, если юный возраст всех известных нам жертв — не более чем совпадение? Вполне вероятно, что были и другие, о которых мы пока не знаем, и те были совсем не так юны?

— На всякие досужие рассуждения о предполагаемых убийствах Тома у нас нет времени. Опираться мы должны на факты, которыми располагаем.

— Но если охотится он только на юных девочек, тогда почему прислал такое сообщение вам?

Тарталья хватался за соломинку — он должен был убедить Стил!

Кэролин покраснела, лицо у нее стало жестче. Неужто он ненароком задел больное место?

— Тут совершенно другое. Сообщение — всего лишь провокация. Том просто старается доказать, какой он умный.

— Будем надеяться.

— Присланный мне мейл никак не меняет психологического портрета.

— Пусть будет так, — безнадежно вздохнул Тарталья. — Хорошо. Давайте — чисто теоретически — предположим, что жертв было всего три. Согласен, их возраст — общий для всех троих фактор. Но есть и другой фактор, который профайлер начисто отмел: тип личности жертв. Все девушки были одиночками, все находились в состоянии депрессии. Всех троих терроризировали в школе, причем настолько жестоко, что Элли Бест сидела на антидепрессантах. При таком жизненном фоне все они были уязвимы, открыты для идеи о самоубийстве. Нам известно, что Мэрион Спир тоже была одинока и тоже находилась в состоянии депрессии. Да, она постарше. Однако, возможно, ее возраст не играл решающей роли: что, если прежде убийца был не так привередлив?

— Мы загружены под завязку, а теперь на нас свалился еще и случай на мосту. У нас нет людей, чтобы гоняться за миражами.

— Как же тогда нам его разыскивать? Эти три девушки никуда нас не приведут. Разве что после «Кримобзора» появится новая ниточка. Слишком уж искусно этот Том замел все следы, у нас не получается нащупать связующее звено. А вот с Мэрион Спир, если она его ранняя жертва, он мог допустить какой-нибудь ляп.

— У вас ведь нет конкретных улик?

— Пока — нет. Но я хочу копнуть поглубже. Интуиция подсказывает. — Не успело с языка сорваться это слово, как Тарталья понял: он дал промашку.

— Интуиции вашей недостаточно, — покачала головой Стил. — Послушайте, Марк. Если вы настаиваете на продолжении этого расследования, заниматься им вам придется в ваше свободное время.

Тарталья намеревался ответить, что так и собирался поступить, как в дверь решительно постучали. Затем дверь широко распахнулась, на пороге стоял Кеннеди.

— Прошу прощения за опоздание, — широко улыбнулся он. — Мост закрыт, пришлось объезжать через Патни. Надеюсь, я не помешал вашей беседе?

— Разумеется, нет, Патрик. — Кэролин поднялась. — Мы с Марком как раз закончили.

После разговора со Стил Тарталья вернулся к себе в кабинет — надо постараться подчистить дневную бумажную работу. Тупо посмотрел в какую-то бумагу и бросил это занятие. Бессмысленные потуги. Отопление почему-то жарило невыносимо, и в комнате было душно, как в газовой камере. Тарталья никак не мог сосредоточиться, прокручивая в голове спор со Стил. Стало совсем паршиво, когда еще и Гэри Джонс вернулся. Он занимался отслеживанием звонков, поступивших в «Кримобзор». Пользы они не принесли. Объявилось несколько новых «свидетелей», заявивших, будто бы видели Джемму с Томом не только в церкви в Илинге, а и в самых различных местах Лондона. Звонило много психов, зря отнимавших время, а также людей, искренне обманывавшихся в своем рвении помочь. После самой поверхностной проверки выяснилось: все звонки — полная туфта. Вдобавок большая часть лондонских девчонок-подростков, пользовавшихся интернетом, теперь была убеждена, что они пересекались с Томом в каком-то чате. Даже если было очевидно, что звонивший явно сумасшедший, с каждым звонком надлежало должным образом разобраться. Короче говори, трудов было много, а в результате — пшик. Хорошо еще, что все звонки были местные: свидетельства о том, что Том действовал за пределами Лондона, не появилось.

Джонс снял ботинки, закинул ноги на стол и, обливаясь потом, принялся обсуждать с братом по телефону матч по регби. Выпуская пары, он орал во всю глотку. Огромный, похожий на постаревшего и обрюзгшего форварда-регбиста, он одним своим присутствием заполнял и без того крохотную комнатушку, и она казалась размером с собачью конуру. Тарталья чувствовал себя как в осаде, еще немного, и у него разовьется клаустрофобия; за густым бухающим басом Гэри он собственных мыслей не слышал. Марк с трудом выбрался из-за стола и натянул непромокаемую куртку — он решил заскочить по дороге домой к Кларку в больницу, хотя понятия не имел, в том ли Кларк состоянии, чтобы с ним повидаться. Когда он забирал шлем и ключи, в дверях нарисовалась Донован:

— А я только что пришла. Может, выпьем? На этот раз угощаю я.

Десять минут спустя они уже сидели в уголке паба «Бычья голова» — перед каждым на столе стояла пинта «Янг спешиэл» — и обсуждали происшествие на мосту, пытаясь, насколько это возможно, игнорировать жужжание домыслов вокруг ночного события.

— Распутин дерьмовый! Пари держу, он дает ей не только профессиональные советы.

Тарталья со значением посмотрел на Донован и отпил щедрый глоток пива.

— Убеди себя, что его просто не существует в природе.

— Легко сказать. Сама попробуй!

Донован наблюдала, как Тарталья закуривает сигарету.

Когда в ее сторону кольцами поплыл дым, она с удивлением поняла, что курить ее совсем не тянет. Тем утром она, повинуясь странному желанию, извинилась перед Тартальей и под предлогом, что забыла кое-что, вернулась в комнату для допросов и извлекла из мусорной корзинки карточку Адама Залески. Залески удалось втиснуть ее на короткий получасовой сеанс гипноза между другими пациентами, до того как она вернулась в Барнс. Зная мнение Тартальи о гипнозе, Сэм решила, что о сеансе рассказывать не стоит. К тому же Залески — свидетель, и, если строго придерживаться правил, ей не положено с ним встречаться. Но она призналась себе, что Адам кажется ей очень даже симпатичным. Залески уверил: еще пара сеансов — и она обретет спокойствие, можно даже сказать, безмятежность и сумеет полностью контролировать свои эмоции.