Крис Муни - Жажда мести

Песочный человек знал, что ему повезло. Несмотря на недавнюю опасность смерти и засевшее внутри чувство вины, этот человек не остановится. Сегодняшнее кровопролитие только укрепило решимость Джека. Песочный человек улыбнулся. Он знал в таких вещах толк.

Он оторвал взгляд от ноутбука. В баре аэропорта показывали репортаж из Сан-Диего с места взрыва. Песочный человек улыбнулся. Он настроил бомбу так, чтобы она взорвалась только при вводе кода на двери доктора. Код вместе с взрывчаткой и прочими интересными штуками хранился в главном компьютере здания. Теперь все было официально – ФБР обнаружило пропажу Гарднера.

Его не пугало, что федералы могут узнать, кто он на самом деле. Все следы были удалены из базы данных, как и в доме и кабинете Гарднера. Что же касается доктора, то он отправился на корм рыбам, его тело лежало где-то на дне Тихого океана.

ФБР серьезно занималось вопросом. Возможно, они даже обнаружили, что один пациент из сверхсекретной программы изменения поведения вошел в их систему и скачал некоторые очень плохие файлы. Если эта информация будет опубликована, скандал века обеспечен.

И она будет опубликована!

Но сначала ему нужно разобраться с другими семьями. Потом он соберет все ФБР здесь, убьет их, а потом разоблачит Бюро.

События в Марблхеде за границей не освещали. Взрыв дома Росов не освещали в национальных новостях, а бомба в доме Доланов не сработала. Ему следовало отвлечь внимание страны от взрыва в Сан-Диего и заставить обратить внимание на Марблхед. Для этого ему придется сделать что-то запоминающееся. Это будет легко. Он уже придумал нечто особое для третьей семьи.

Песочный человек упаковал ноутбук и положил мобильный телефон в кожаный чемодан.

«А что же с Кейси? – проснулся неуемный голос. – Надо с ним что-то решать».

Убить было бы слишком легко. Кроме того, веселее было наблюдать за страданиями Джека.

«Может, он и страдает, но он смышленый. Он опасен, убей его!»

Если Кейси подберется слишком близко, он умрет. Но еще было слишком рано. Лучше понаблюдать, как он спотыкается и страдает.

Песочный человек подумал о ящике, полном тягостных воспоминаний Джека. И еще этот дневник. Он присвистнул. Это все равно что иметь детальный план мозгов Джека. Он подумал о последней идее по поводу Джека. Это было на самом деле откровением. Он подумал еще немного. Да. Это было идеально.

Песочный человек улыбнулся. Будет забавно наблюдать за тем, как Кейси станет тонуть.

Во сне полуночный воздух сперт и насыщен влагой. Он напоминает пар, с шипением вырывающийся из радиатора. Лес кишит насекомыми, в чернильно-черном небе висит полная луна, освещая ветви и листья, которые становятся похожими на радужное серебристое одеяло. Пот катится по его лицу, словно слезы. Пищат комары. В чаще поют сверчки. За дверью сарая слышатся крики мальчика.

Он медленно открывает дверь, надеясь, что сумасшедший не услышит его. Внутри темно, но лунный свет падает через узкое отверстие, напоминая серебряный клин. Он видит бидоны с бензином, кучу дров и старую ржавую газонокосилку. Пол засыпан мусором, в основном газетами, старыми журналами и гниющими отходами. Он заходит внутрь, осторожно ступая по половицам. Ни звука. Он рад этому.

Он осторожно закрывает дверь, и его мир окутывает тьма. Спертый воздух пропитан ароматом сена и плесени. Кроме того, чувствуется острый, кислый запах его подмышек.

Откуда-то снизу снова слышится крик мальчика. Потом возникает другой звук, звук работающего мотора. Мотор замолкает, и мальчик издает пронзительный крик, от которого дрожат половицы и сжимается его сердце. Желание броситься туда растет, но он его подавляет. Он здесь один, без поддержки, поэтому должен все делать аккуратно. Если он споткнется о мусор на полу, если скрипнут старые половицы, человек внизу, Чарлз Слэвин, может затаиться и подождать его. Или оторваться на мальчике.

Он решается включить подствольный фонарик на «беретте». Тонкий лучик света пронизывает влажную тьму. Он смотрит себе под ноги.

Кажется, прошла вечность, пока он наконец находит лестницу, которая ведет вниз. Мальчик уже не кричит. Он умоляет, зовет мать, и эти душераздирающие всхлипывания подогревают гнев Джека. Слабый свет освещает комнаты внизу. На деревянном полу, там, где заканчивается лестница, он видит тени, которые движутся за чем-то, напоминающим решетку. Он слышит плач. Лязг металла – клац-клац-клац. Крики.

Но голос не один. Их несколько. Чарлз Слэвин собрал здесь нескольких мальчиков.

Он засовывает пистолет за пояс и осторожно спускается по лестнице. Слэвин надсадно орет:

– Я сказал не двигаться, черт бы тебя побрал!

Удары. Мальчик кричит, удары прекращаются. Что-то зажужжало. Это дрель. Он уверен в этом. Когда она включается, крик мальчика пронзает душу, словно раскаленная игла. В голове мечутся страшные картинки – образ и звуки, которые человеку слышать и видеть нельзя. В этот момент он чувствует, как разум покидает его, словно лента, которую вытягивают из катушки. Он знает, что с ним происходит, и не пытается этому воспрепятствовать.

Дверь слева открыта. Он вынимает пистолет и взводит курок. Звук работающей дрели проникает прямо в сердце. Он подходит к двери, прижимается к ней спиной и одним быстрым движением поворачивает за угол.

Мальчики двенадцати-пятнадцати лет сидят в контейнерах для собак, которые стоят вдоль бетонной стены. Их одежда вымазана кровью и грязью, лица искажены ужасом. Один свернулся калачиком в углу клетки. Двое других схватились за решетку и кричат. Одному из них удалось просунуть руку сквозь решетку, и он пытается открыть замок. Мальчик в последней клетке, в самой дальней, бьется, словно зверек, пытаясь высвободиться. На его лице написан глубокий страх. Он с ужасом поглядывает в соседнюю комнату.

Но не их вид заставляет Джека содрогнуться. Все дело в их взглядах – затравленных, полных отчаяния и боли. Их глаза больше не принадлежат детям.

Джек замирает на месте, не в силах пошевелиться. Его мысли возвращаются к Даррену Нигро, восьмилетнему мальчику, которому удалось сбежать отсюда неделю назад. Его обнаружил случайный прохожий. Он видит Даррена Нигро, который свернулся на больничной койке, белая простыня и одеяло скрывают его тело. Он дрожит, несмотря на лекарства, и прижимает к себе, словно щит, две подушки. Мать осторожно убирает подушки, наклоняется и прикасается к сыну.

Пронзительный вой, от которого кровь стынет в жилах… Простыня и одеяло летят в сторону. Восьмилетний мальчик стоит на кровати, сжимая к руке иглу от капельницы. Лицо его багровеет, в глазах сквозят ужас и ярость, зубы оскалены, словно у дикого животного. Он глядит на мать, изо рта его вылетает слюна, и он издает нечеловеческий крик.