Фриц Лейбер - Дьявольская сила

— Я сегодня слышала ужасную вещь, — сказала она как-то вечером, когда они по своему обыкновению сидели вместе на полу у камина. — Вчера разбомбили одно старое кладбище. Бомбы попали прямо в могилы и большинство мертвецов взлетело в воздух. После налета повсюду были сплошные скелеты: на земле, на деревьях, на телеграфных столбах. Наверное, такого кошмара даже сам Данте не смог бы вообразить.

Внутри у него что-то сразу же сжалось, и он почувствовал, как невидимая ледяная рука вцепилась ему в горло.

— Какое кладбище? — еле слышно выговорил он.

Она подняла брови и безразлично пожала плечами.

— Не знаю. Где-то на севере Лондона.

На какую-то долю секунды перед его глазами предстала четкая картина этого ужаса. Он увидел тело Мэригольд, висящее на голых ветвях дерева. Ее некогда такое родное тело, а теперь изуродованное, полусгнившее, чудовищное, но все же еще узнаваемое…

Он содрогнулся и постарался выкинуть из головы это жуткое зрелище.

Это случилось недели через две.

Ему надо было срочно заказать в мастерской раму, а она в это время как раз побежала за покупками, чтобы побыстрее все сделать и не оставлять надолго малышку одну.

Он вернулся первым и, распахнув дверь, увидел у детской кроватки девушку в желтом ситцевом платье. Она молча смотрела на ребенка. Когда он вошел, девушка оглянулась.

— Мэригольд! — в ужасе вскрикнул он.

Шляпки на ней не было. Золотистые волосы мягко спадали на плечи, а лицо было бледным и изможденным.

— Что… что произошло? — Он почти не услышал свой голос.

— Пару недель назад, — мрачно произнесла она, — наше кладбище попало под прямой обстрел. Трупы, скелеты — все было выброшено на поверхность, — Тут она запнулась, — Но я к счастью еще не была мертва… На самом-то деле люди вообще не умирают по-настоящему — Она снова замолчала и ее всю передернуло, — Потом я долго искала тебя. Вот узнала твой адрес и пришла… — Она отчаянным жестом обвела рукой вокруг себя — комнату, малышку в кроватке, цветы в вазе, незаконченный портрет новой жены. — И все это произошло меньше чем через год! — с болью в голосе закончила Мэригольд. Она снова огляделась, в глазах ее светилось отчаяние, и он понял, что она пытается отыскать что-то знакомое, что-нибудь такое, что раньше принадлежало им, ей…

— Ты любишь ее? — наконец спросила Мэригольд.

Он с опаской взглянул на дверь. Она может вернуться в любую минуту. Он представил себе, как она входит сюда с покупками и бутылочкой молока. Нет, она ничего не скажет, но она посмотрит на него своими горящими, полными любви глазами и улыбнется, не раскрывая губ.

— Да, — честно сказал он, — Я люблю ее.

Он с болью и страхом смотрел на эту несчастную девушку в желтом платье. Он видел ее одиночество, ее ужас и молил Всевышнего, чтобы тот послал ему смерть и избавил от этого кошмара.

Его дочь улыбалась, играя ручками. Локон светлых волос упал ей на лоб. И эти волосы пахли папоротником…

И тут вдруг послышались шаги в коридоре… С отчаянием и непонятной легкостью он рванулся к двери и широко распахнул ее.

Его жена вошла в комнату, нагруженная свертками и пакетами. В руке она держала бутылочку с молоком.

— Милый, — сказала она, — у меня было так много покупок, что я не успела взять тебе сигарет. А что тут произошло? — вдруг спросила она и вся задрожала. — Здесь так холодно! Как зимой.

Потом с тревогой посмотрела на него.

— В чем дело, дорогой? С девочкой все в порядке? — Крошка довольно закряхтела, как только мать склонилась над кроваткой, — Сходи, пожалуйста, за сигаретами сам, а я пока приготовлю поесть.

Ему очень нужен был сейчас свежий воздух, люди, шум, улицы. Торопливо выйдя за дверь, он чуть не сбил с ног уборщицу, которая мыла лестницу.

— Вы не видели здесь молодую леди — белокурую, в желтом платье? Она не спускалась вниз? — спросил он.

Пожилая женщина выжала тряпку, повесила ее на край ведра и только потом ответила:

— Леди в желтом платье поднялась наверх несколько минут назад. Я ее видела здесь и раньше, два или три раза. Я думала, она ходит к вам, ведь соседи уехали, и их квартира все время заперта.

— А вы не видели, как она спускается вниз?

— Нет, сэр.

— Она разговаривала с вами?

— Нет. Просто прошла наверх и даже не ответила мне, когда я сказала ей, что неожиданно сильно похолодало, — она вытерла рукой взмокший лоб. — А теперь опять стало жарко. Смешно! В такой день то вдруг холодно становится, то опять жара… Что-то странное происходит…

— Странное? — переспросил он, и чувство страха вновь накрыло его липкой удушливой волной. Уборщица взяла тряпку, окунула ее в грязную воду и неторопливо отжала.

— Даже очень странное, я бы сказала. Говорят, это из-за какого-то нового оружия Гитлера.

Когда он вышел на улицу, воздух был сухой и горячий. Старичок-газетчик улыбнулся, завидев его. Девушка в табачной лавке, давая ему сдачу, спросила, как себя чувствует их малышка. Все было таким простым и естественным…

Все, кроме того жуткого и необъяснимого, что, как он с ужасом осознал, и являлось в этом мире настоящей реальностью…

Случилось так, что я вызвал в одном доме немалый переполох, приведя с собой туда моего приятеля Джоркенса. Правда, себя я виноватым не считаю, да и его, пожалуй, тоже. Просто когда-то один мой знакомый сказал, что его дети любят страшные истории, и я поделился с ними несколькими байками о львах и тиграх, которые совершенно их не испугали. Тут я и вспомнил о Джоркенсе, который провел немало времени в джунглях Индии и Африки, охотясь на хищников, и решил, что уж его-то воспоминания произведут должный эффект. Поэтому сказал детишкам, что хорошо знаком со старым охотником, который много чего знает, и спросил у хозяина дома разрешения привести его как-нибудь к чаю.

Я и представить себе не мог, что Джоркенс расскажет действительно страшную историю. Не ожидал я и того, что дети — не такие уж маленькие: от десяти до двенадцати лет — так перепугаются. Чуть ли не за первой чашкой чая дети потребовали, чтобы Джоркенс начинал свой рассказ, и он не заставил просить себя дважды. А теперь во всем винят меня. Не могу понять почему. Я лишь выполнял их желание.

Конечно, не забывайте, что они никогда ранее не видели Джоркенса и знали его лишь по моим рассказам и что дети могут быть очень доверчивыми. Ну, а теперь позвольте изложить вам историю Джоркенса, который приступил к ней, удобно расположившись в кресле, дети — два мальчика десяти и одиннадцати лет и двенадцатилетняя девочка — стояли перед ним, жадно ловя каждое слово.

Рассказывал он о тигре. Я ожидал услышать примерно то же самое, что он рассказывал взрослым, но Джоркенс значительно изменил сюжет, вероятно, с учетом возраста слушателей. И похоже перегнул палку.