Борис Старлинг - Мессия

Быстрое пролистывание страниц. Вот.

Образ, который он упустил. Как раз под Христом, слева.

Несколькими страницами дальше этот образ дан крупным планом. Это Реду запомнилось. Крупный план.

Он листает страницы с таким лихорадочным нетерпением, что его пальцы чуть ли не рвут бумагу. Нашел.

Деталь жития святого Варфоломея. Безумный взор, обращенный к Мессии. У святого окладистая вьющаяся борода и совершенно лысая, как ягодицы, башка, массивные бедра плотно обхватывают камень, на котором он сидит верхом.

Варфоломей размахивает ножом, зажатым в правой руке, а в левой… в левой держит собственную кожу.

Точно так же, как Барт Миллер.

Время застывает.

Что ему открылось, Ред понимает, но отмотать мысли достаточно далеко, чтобы обернуть ими значимость своего открытия, он не в состоянии.

Сенсорная перегрузка.

Глаза не отрываются от картины, пока она не заполняет собой все зрительное пространство. Ничего, кроме нее, он уже не видит.

В ушах грохот, как будто он несется на поезде сквозь туннель.

Пальцы вцепились в твердый глянцевый переплет книги с такой силой, что побелели.

На его неожиданно высохшем языке резкий вкус яйца.

Запах кофе, поднимающийся со струйкой пара от стоящей рядом чашки.

Взгляд Реда скользит вниз, от иллюстрации, к черным паукам написанного под ней текста.

«Лист 26. Св. Варфоломей. Согласно легенде, с апостола Варфоломея заживо сняли кожу. Эта фигура — известное изображение страданий Варфоломея — вскрывает глубины отчаяния Микеланджело. Лицо на содранной коже, которую святой держит в руке, — это лицо самого Микеланджело».

Ред снова смотрит на картину и в первый раз видит на лоскуте кожи, зажатом в руке святого, лицо, безобразно смятое и искаженное, с темными дырами там, где должны находиться глаза и рот.

Святой Варфоломей. Барт Миллер. Варфоломей Миллер. Барт, Бартоломью — это английская форма имени Варфоломей.

Что-то в них есть, в этих именах.

Джез заметил это по пути в Рединг, когда они ехали, чтобы допросить Элисон Берд. Тогда он говорил об имени Джеймс, то есть Иаков, но уже был близок к тому, чтобы выйти на верный путь. Они фактически вышли на него, однако вместо того, чтобы двинуться по нему дальше, свернули в тупик. Тогда, по дороге в Рединг они вплотную приблизились к решению, но проморгали его и потратили впустую столько часов и недель. До нынешнего момента, когда, описав круг, вернулись к исходной точке.

Ред снова читает текст, и слово, которое он ищет, соскакивает на него со страницы.

Апостол.

Что-то в именах.

Филипп Род. Джеймс Каннингэм. Джеймс Бакстон. Барт Миллер. Мэтью Фокс.

Все апостолы: Филипп, двое Иаковов, Варфоломей, Матфей.

Серебряный Язык не охотится за педерастами. И не пылает ненавистью к богатеям.

Ред наконец понимает, с чем они столкнулись, и знание это пугает его больше, гораздо больше, чем до сих пор пугала неопределенность. Правда, теперь связь между преступлениями обнаружена, и его силы удесятерились.

Он медленно кладет книгу обратно на кушетку рядом с собой и закрывает глаза.

Цитата приходит ему в голову. Цитата из «Молчания ягнят» [9] Роман Томаса Харриса (р. 1940), вышедший в 1988 г. Снятый по нему режиссером Джонатаном Демме фильм собрал в 1991 г. пять премий Американской киноакадемии, в том числе: «Лучший фильм», «Лучшая режиссура», «Лучшая мужская роль» (Энтони Хопкинс) и «Лучшая женская роль» (Джоди Фостер). Цитата в переводе И. М. Бессмертновой. , которую он держит в маленькой рамке на своем письменном столе в Скотланд-Ярде.

«Поиск решения — та же охота. Это радость дикаря, и мы наделены ею с самого рождения».

Они вчетвером сидят за кухонным столом. Сьюзен ушла в гости, на вечеринку, прихватив с собой бутылку вина и извинения Реда. Кому, как не ей, знать, что бесполезно уговаривать его отвлечься от работы, особенно сейчас, когда он, впервые после того, как все это началось, похож на живого человека.

Кейт приготовила еду, ворча при этом насчет свинского мужского шовинизма, но закончив на той ноте, что оно и к лучшему, потому как, вздумай они стряпать сами, это все равно было бы несъедобным. Она подает на стол отбивные, слегка сдобренные горчичным соусом, и здоровенную миску с салатом из огурцов, сладкой кукурузы, латука и авокадо. Все едят быстро и жадно, словно тот факт, что Ред разгадал модель поведения Серебряного Языка, не только привел их в возбуждение, но и добавил им аппетита.

Ред находит в Библии нужное место. Вот. Евангелие от Матфея, глава 10.

«Двенадцати же Апостолов имена суть сии: первый Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его, Иаков Зеведеев, и Иоанн, брат его, Филипп и Варфоломей, Фома и Матфей мытарь. Иаков Алфеев и Леввей, прозванный Фаддеем, Симон Кананит и Иуда Искариот, который и предал Его. Сих двенадцать послал Иисус…» [10] Мф. 10, 2–5.

Его глаза блестят от воодушевления.

— Так вот, я сверил этот список с другими Евангелиями и выяснил, что существуют разночтения. Сразу замечу, что имена тех, кто уже убит, присутствуют во всех вариантах, различия касаются лишь других.

Он сверяется с листком бумаги возле своей тарелки.

— Полного списка у Марка я не нашел, но вот у Луки вместо Фаддея присутствует некий Иуда, брат Иакова.

— А что у него с Иудой Искариотом? — спрашивает Джез.

— Этот никуда не делся. У Луки есть два Иуды. А у Иоанна есть еще и некий Нафанаил, хотя в его Евангелии полного списка тоже нет. Но третий список, лучший из всех, я нашел здесь.

Ред показывает всем толстую книгу в темной, с золотом, суперобложке.

— Что это? — спрашивает Дункан.

Ред поворачивает книгу кругом так, чтобы остальные могли прочитать обложку.

«Брюеровский словарь. Легенды, мифы, крылатые слова и выражения».

— Это очень старое издание, — говорит Ред. — Я наткнулся на него на полке, когда искал какие-нибудь справочники. Откуда оно здесь, понятия не имею, я эту книгу точно не покупал. Может, она принадлежит Сьюзен, а может, осталась от моих родителей. В любом случае важно не это, а то, что тут написано.

Он открывает словарь на странице, уже помеченной желтым, и кладет в раскрытом виде так, чтобы все видели текст.

«Апостолы. Четырнадцати апостолам (то есть двенадцати изначальным, а также Павлу и Матфию) соответствуют следующие эмблемы или символы.

Андрей — косой крест, ибо на таком он был распят.

Варфоломей — нож, потому что с него ножом была снята кожа.

Иаков Старший — створчатая раковина, посох или дорожная бутыль, так как он считается покровителем паломников.