Борис Старлинг - Мессия

Ред встает и подходит к двери. Он стучит два раза, и охранник открывает.

Ред и Эрик обходятся без слов прощания.

Ред старается не оглянуться уходя, только чтобы доказать, что он достаточно силен. Но не может. Точно так же, как в Хайпойнте, столько лет тому назад, он дает слабину в самый последний момент. Начиная путь по коридору, он бросает взгляд назад, в комнату для свиданий. Эрик просто смотрит прямо перед собой на пустой стул напротив него.

Ред быстро идет по коридору. Он хочет выбраться из тюрьмы, города, страны. Он хочет улететь далеко, в тот мир, где ему снова двадцать один год и где не было момента безумия, охватившего его брата в Кембридже. Он хочет повернуть время вспять.

И только в машине на обратном пути в Скотланд-Ярд Ред спохватывается, что так и не спросил Эрика о том, согласен он или нет с тем, что написал Дункан в своем письме. Впрочем, он знает, что не спросил потому, что не хотел услышать ответ.

Вторник, 29 декабря 1998 года

Ред стоит на берегу маленького озера и осматривается. Он видит пару домов в отдалении в сторону запада, и еще один на северо-восточном горизонте. Три дома, затерянных на огромной равнине полей. Этот пейзаж больше напоминает пустынные высокогорья Шотландии, чем сельскую местность Эссекса. Единственная видимая дорога — та, что петляет между деревнями Келведон и Сильвер-Энд. Того, кто приближается по ней, можно увидеть за милю.

Вот почему они и привезли Реда сюда.

Полицейские убежища отвечают трем принципам: безопасности, секретности и надежности, — но на этом сходство кончается. Некоторые безопасные дома находятся прямо в центре городов: появляется возможность затеряться в изменчивой деловой суете. Другие, напротив, расположены в сельской местности, где соседи скорее обратят внимание на появление или отъезд чужаков и где можно достичь изоляции, недоступной в больших городах.

Хоум Фарм подпадает под вторую категорию. Для случайного наблюдателя это обычная ферма, расположенная на трех с половиной акрах земли, включая сад и озеро, у которого в настоящее время стоит Ред. В фермерском доме проживает очаровательная пара пенсионеров по имени Генри и Пенни Спэрроу, которых хорошо знают в деревне Келведон, тем паче что в амбаре, на полпути по дороге, они хранят эклектичную, но интересную коллекцию морских достопримечательностей.

Но присмотревшись, можно отметить несколько особенностей: ров глубиной в десять футов, окружающий Хоум Фарм, огоньки датчиков сигнализации, расположенные вдоль изгороди с равными интервалами, и две видеокамеры, отслеживающие дорогу в обоих направлениях. А когда в Хоум Фарм появляется человек, находящийся под защитой полиции, то в окрестностях можно увидеть людей в штатском, прогуливающих на поводках обученных полицейских овчарок, и услышать треск статики на защищенных радиочастотах переговорных устройств охраны.

Сам дом просторнее, чем кажется со стороны. В нем пять спален, во всех, кроме одной, могут удобно расположиться два человека. Все девять кроватей в настоящее время заняты. Кроме Реда и четы Спэрроу здесь находятся шесть человек, которые входят в группу защиты «Объекта 3». Всякий раз, когда Хоум Фарм используется по назначению, наблюдается непомерный наплыв желающих его охранять — главным образом потому, что Пенни Спэрроу была раньше профессиональным кулинаром и слава о ее мастерстве облетела всю полицию. Люди, которые приглядывают за Редом, по очереди сидят за кухонным столом перед наполненными тарелками и хохочут до упаду, вспоминая своих коллег из группы защиты «Объекта 2», которые в настоящее время довольствуются кебабами и карри, обеспечивая охрану информатора по наркотикам в Стритхэме.

Реда доставили в Хоум Фарм вчера, ко времени ленча, спустя несколько часов после того, как он побывал у Эрика в Пентонвилле. Ехать ему не хотелось, но было очевидно, что другого выхода нет. Он является мишенью серийного убийцы, находящегося на свободе, и комиссар лично распорядился поместить Реда под защиту до ареста Дункана. Реду удалось добиться у начальства лишь одной уступки — разрешения в канун Нового года поехать к дому Хелен Роунтри и присутствовать при задержании преступника. Даже это разрешение Реду удалось получить, лишь убедив комиссара в том, что во время операции по захвату в Сток-Ньюингтоне вооруженных полицейских там будет гораздо больше, чем в настоящее время в Келведоне.

В любом случае Ред мало что может сделать, находясь в Лондоне. Ему остается лишь сидеть не дергаясь и ждать Нового года. Потом они допросят Дункана, предъявят ему официальное обвинение по десяти убийствам и передадут материалы следствию. Розыскное дело будет закрыто, Сьюзен вернется к нему, и они смогут начать заново строить свою жизнь в безопасном знании о том, что Дункан никогда не доберется до своего Иуды.

Перед отъездом из Лондона Ред посетил две библиотеки — одну на втором этаже Вестминстер-Сити-холл на Виктория-стрит и другую рядом с автобусной станцией на Букингем-Пэлэс-роуд — и взял все, какие смог найти, книги, в названии которых встречались слова «Иуда» или «апостол». Причем заявился он туда в бронежилете и в сопровождении двоих охранников с автоматами, чем изрядно всполошил посетителей библиотеки.

Теперь, морозным днем, под тусклыми лучами зимнего солнца, он, бросив последний взгляд на озеро, заходит в дом и читает все подряд о человеке, ставшем символом предательства. О том, с кем сравнивают его.

Как и в художественной галерее, где он впервые разгадал принцип действий Серебряного Языка, более всего Реда привлекают изобразительные материалы. Среди взятых им книг есть альбом, в котором приводятся изображения Христа и его апостолов в искусстве на протяжении веков, причем самые длинные главы посвящены, что неудивительно, событиям, связанным с предательством Иуды: Тайной вечере и аресту Иисуса в Гефсиманском саду. Не спеша переворачивая страницы, Ред всматривается в то, как различные художники осмысливали одни и те же сюжеты. Перед его взором проходит множество стилей и интерпретаций — от сдержанности ранней Византии до страстности Высокого Возрождения.

Изучая эти картины, Ред ловит себя на мысли о том, что дольше всего рассматривает не самые известные работы, но те, которые в каком-то смысле подвергают сомнению традиционное отношение к деянию Иуды. Его не тронул шедевр Леонардо да Винчи — апостолы, отпрянувшие в потрясении в тот момент, когда Иисус объявляет, что один из них предаст его. На этой картине Иуда алчно и сладострастно сжимает лежащий перед ним на столе мешочек с деньгами. Через несколько страниц, в изображении Синьорелли, Иуда вновь предстает как обычный корыстолюбец, без души и совести, с костистым черепом и бегающими глазами. И снова Ред не задерживает на нем взгляда.