Коди Макфейден - Лик смерти

Я не знала, почему задала этот вопрос именно Алану. Может, потому, что он мой друг? Или потому, что из всей команды именно Аланом я восхищаюсь больше всех?

— Думаю, поимка Хуана будет означать, что мы выполнили свою работу, — ответил Алан после долгого молчания. — Мы предотвратим его последующие преступления и дадим Саре шанс. Вот и все. Может, это не лучший расклад, но другого не предвидится. — Он улыбнулся доброй улыбкой. — Остальное не в нашей власти. Ты хочешь спросить, умерла ли Сара внутри, удалось ли Хуану погубить ее душу? Честно говоря, я не знаю. Не знает и Сара. Истина в том, что мы дали ей шанс самой разобраться.

— А как быть с Хуаном?

Лицо Алана стало серьезным.

— Теперь он преступник. Он давно перестал быть жертвой.

Я задумалась над его словами; они то обнадеживали меня, то отнимали надежду… Душа металась, ища утешения, словно видела страшный сон. Но я была знакома с этим чувством и не позволила ему себя захватить.

Правосудие для мертвых. Нельзя сказать, что это — ничто. Ни в коем случае нельзя. Вот только оно не станет воскресением. Мертвые останутся мертвыми, даже если убийца будет пойман. Осознание этой правды и печаль об ушедших не делают нашу работу бессмысленной, но и не приносят удовлетворения.

Признание правды и беспокойство. Эти два чувства, как волны, накатывали на меня поочередно.

Я ждала.

Позвонил Томми. И новые волны хлынули в мое сердце. Я почувствовала себя виноватой и ликующей одновременно. Виноватой потому, что сама не позвонила, не справилась о здоровье. Ликующей — от звука его голоса, от осознания того, что он жив.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Мышцы несильно повреждены. Ключица сломана и, зараза, ноет, но пенсия по инвалидности мне не грозит. Все хорошо.

— Прости, что не позвонила.

— Я не сержусь, ты занималась делом. Настанет время, и я буду чем-нибудь занят. Мы ж как хищники. А если начнем считаться, далеко не уедем.

Его слова согревали мне душу.

— Ты сейчас где?

— Дома. Я хотел тебе позвонить, прежде чем приму таблетки. Я от них какой-то чудной.

— Правда? Может, мне стоит приехать и воспользоваться твоей чудинкой?

— Сестра Смоуки сделает мне обтирание мокрой губкой? Мне рекомендовано обтираться как м-о-о-ожно чаще.

И я не могла не хихикнуть. И тут же прикрыла рот рукой.

— Ладно, иди работай. Завтра поговорим.

— Пока, пока, — сказала я и отключилась.

Алан удивленно на меня посмотрел:

— Это ты сейчас хихикнула?

Я нахмурилась:

— Я? Да ты что! Я не хихикала.

— Ну-ну.

Мы ждали.

Келли и Джин обработали половину дома и взяли образцы отпечатков Кабреры, необходимые для сравнения. Больше ничего не нашли.

Было три часа дня. Журналисты на вертолете удалились благодаря ловкости опытного в подобных делах заместителя директора ФБР Джонса. Он выставил себя источником информации, и они преследовали его будто стая голодных вампиров. Я представила, как история, которую мы придумали, выплеснется на экраны телевизоров и появится в Интернете, как утром газеты запестрят заголовками «Кабрера найден», «Подозреваемый мертв», «Дело закрыто».

Мы ждали.

В половине пятого утра зазвонил мой телефон.

— Это Кирби.

Голос был серьезный, не последовало ни единой шутки. Я напряглась, словно сработала сигнализация.

— Что случилось?

— Сара ушла.

Я почти кричала на Кирби. Но мой гнев был спровоцирован страхом.

— Что ты имеешь в виду? Как это ушла? Ты должна была ее охранять!

Кирби ответила спокойно, не оправдываясь:

— Я знаю. Но я беспокоилась о том, чтобы никто посторонний не попытался войти, а не о том, чтобы Сара не ускользнула. Ее не украли, Смоуки. Она сама ушла. Я отлучилась в ванную, вот Сара и воспользовалась моментом. Она оставила записку: «Я должна кое-что сделать».

Отняв телефон от уха, я завопила:

— Проклятие!

Алан был в доме, однако на мой вопль сразу же выскочил.

— Ты не знаешь, куда она могла пойти? — спросила Кирби.

Я ошарашенно молчала. «Знаю ли я?» И осуждающий голос в моей голове вдруг ответил: «Конечно, знаешь. Если бы ты прислушивалась, тебя бы врасплох не застали. Но ты слишком занята собой». И меня осенило. «Сара запомнила его голос — тембр, интонации, акцент. Гиббс на днях разговаривал с ней по телефону на предмет посещения нами ее дома». У меня закружилась голова, сердце запрыгало. «Он разговаривал с Сарой, когда убивал семью Кингсли, а потом звонил ей в больницу, представившись Гиббсом. И она узнала его. Возможно, как раз этого он и хотел».

— Кажется, знаю, — сказала я Кирби. — Оставайся с Бонни и Элайной. Я с тобой свяжусь.

Я нажала «отбой» прежде, чем она смогла ответить.

«Сара узнала Хуана и, как только услышала, что Тереза спасена, отправилась делать то, о чем мечтала больше всего на свете. Она отправилась его убивать. Замкнутый круг».

— Что случилось? — спросил Алан.

Я увидела страх в его глазах. Разве могла я винить Алана? В последний раз, когда мы были близки к завершению одного дела, раздался телефонный звонок, который заставил меня подумать точно так же: «Элайна в опасности».

— С Элайной и Бонни все хорошо. Сара сбежала.

Алан задумался, его мозг бешено заработал. Наконец он догадался:

— Гиббс. Она отправилась убивать Гиббса.

Страх из его глаз не исчез. Да, речь не об Элайне, не о Бонни и не обо мне. Речь не о Келли и даже не о Джеймсе. Но речь о Саре.

Я вспомнила слова Джеймса: «Каждая жертва».

— Если мы позволим Саре убить Гиббса, ее уже не вернуть, — пробормотал Алан.

Его слова словно разморозили меня, заставили мыслить и действовать.

— Свяжись со службой наблюдения. Подними по тревоге, дай адрес. Если обнаружат Сару, пусть задержат ее. В противном случае пусть наблюдают и ждут нас. Пойду скажу Келли, что мы уезжаем.

Я побежала в дом, нашла Келли в спальне и все ей рассказала. И вновь я увидела страх. Такой же, как у Алана. Странно и тревожно было обнаружить его в глазах Келли. История Сары оставила неизгладимый след в душе каждого из нас.

— Езжайте, — мрачно сказала она. — Я здесь сама разберусь.

Как оказалось, Гиббс-Хуан жил, по лос-анджелесским меркам, недалеко, в долине Сан-Фернандо. В это раннее утро по безлюдному шоссе мы должны были добраться до его дома за двадцать минут. По дороге вновь зазвонил мой телефон.

— Это Смоуки Барретт? — спросил низкий голос.

— С кем я разговариваю?

— Меня зовут Ленц. У нас проблемы.

Сердце чуть не выскочило у меня из груди.

— Что случилось?

— Мы с напарником делали то, что нам полагается, — следили за домом. Все было тихо. Но минут пять назад по нам открыли огонь. Точнее, по нашей машине. Пробили багажник и пассажирское окно. Мы пригнулись, вытащили оружие, и тут увидели девушку-подростка, которая стучала ногой в дверь.