Джеймс Паттерсон - Кошки-мышки

– Ну, может быть, теперь ты сумеешь сосредоточиться, Саймон? Ты видишь, что вон там стоит? Это твой собственный магнитофон. Я просто хочу услышать твою исповедь. Расскажи мне подробно о том, что произошло в доме Алекса Кросса. Для меня это очень важно.

– Оставь меня в покое! – произнес Конклин слабеющим голосом.

– Нет! Вот уж этого ты у меня не выпросишь. Я теперь ни за что на свете тебя не оставлю. Ну, хорошо, давай пока забудем и про скальпель, и про магнитофон. Сосредоточься хотя бы вот на этом. Самая обыкновенная баночка кока-колы. Между прочим, твоя баночка.

Он хорошенько потряс ярко-красную банку, потом откупорил ее с характерным громким хлопком. После этого он схватил прядь длинных жирных волос Конклина и оттянул его голову назад, придвинув при этом безобидную баночку к самым ноздрям своей жертвы.

Газировка яростно зашипела, и коричневая пенистая жидкость рванулась вверх из банки. Она выстрелила прямо в нос Конклину, быстро добираясь до самого мозга. Это был знаменитый трюк, применяемый на военных допросах. Исключительно болезненный и работающий всегда безотказно.

Саймон Конклин зашелся в кашле. Он задыхался, захлебываясь в пене.

– Я надеюсь, ты уже успел оценить мою изобретательность? Впрочем, я умею работать с любым предметом, который может оказаться под рукой в самой обыкновенной квартире. Так ты готов исповедаться? Или попробуем еще немного кока-колы?

Глаза Саймона расширились еще больше. Сейчас они были готовы буквально вылезти из орбит.

– Я скажу все, что ты захочешь! Только, пожалуйста, прекрати! Не надо больше этого!

Томас Пирс печально покачал головой:

– Мне нужна только чистая правда. И факты. Мне очень важно убедиться в том, что я сумел раскрыть то дело, в котором Алекс Кросс потерпел фиаско.

Пирс включил магнитофон и придвинул его поближе к подбородку Конклина:

– А теперь расскажи, как это все произошло.

– Да, это я совершил нападение на Кросса и его семью. Да, да, именно я, – задыхаясь, начал Саймон. При этом каждое его слово звучало так, будто он заново переживал случившееся. – Гэри заставил меня сделать это. Он сказал, что если я его не послушаюсь, то меня уберут. Меня будут долго пытать, а потом все равно убьют. Он добавил, что пришлет человека, знакомого ему по лортонской тюрьме. Это правда, я могу поклясться. Но зачинщиком выступал Гэри, а не я. Я только исполнитель!

Неожиданно настроение Пирса изменилось. Он словно смягчился, голос стал звучать почти ласково.

– Я все это давно знал, Саймон, я же не глупец. Я понимаю, что это Гэри заставил тебя поступить так. Пойдем дальше. Когда ты забрался в дом Кросса, ты все же не смог убить его, верно? Конечно, ты намеревался сделать это, когда шел туда. Но потом вдруг выяснилось, что ты не в силах довести задуманное до конца.

Саймон Конклин согласно кивнул. Он был измотан и здорово напуган. Теперь его мысли сводились к одному: а что если действительно сам Гэри прислал за ним этого сумасшедшего? Выходило, что так оно и есть.

Пирс встряхнул баночку кока-колы, как бы давая знать, чтобы Саймон продолжил исповедь, а потом неторопливо отхлебнул пенистый напиток:

– Валяй дальше, Саймон. Расскажи мне все о себе и Гэри.

Конклин захлебывался рыданиями, как ребенок, но все же нашел в себе силы заговорить:

– Еще будучи еще детьми, мы многого натерпелись. Это нас и сблизило. Я был свидетелем того, как Гэри спалил свой дом вместе с мачехой и ее детьми. Он не пощадил и собственного отца. Видел я и тех двоих ребятишек, похищенных Гэри в Вашингтоне. Был я и в доме Кросса, тут ты прав… Хотя, можно считать, что это был Гэри. Это был его чудовищный план.

Пирс убрал магнитофон и щелкнул клавишей:

– Вот теперь, Саймон, я испытываю к твоим словам большее доверие.

Сказанное сейчас Конклином как бы ставило последнюю точку в этой истории. Добавить, кажется, более нечего. Расследование завершилось. И он, Пирс, сумел-таки доказать, что превзошел Алекса Кросса.

– А сейчас, Саймон, я кое-что тебе скажу. Думаю, что ты по достоинству оценишь мое откровение.

Пирс занес скальпель, и Саймон всеми силами попытался избежать того, что неминуемо должно было произойти.

– Гэри Сонеджи по сравнению со мной просто жалкий котенок, – торжественно произнес Томас. – А вот я… я – мистер Смит.

Сэмпсон и я понеслись по Принстону, забыв о том, что в городе существует ограничение скорости движения. Агенты, следившие за Томасом Пирсом, каким-то образом все же потеряли его. И теперь этот вечно ускользающий из-под носа Пирс (или мистер Смит?) снова оказался на свободе. Агенты решили взять его в доме Конклина. Когда мы прибыли на место, там царил полный хаос.

После того, как мы с Джоном подъехали, Кайл подал нам сигнал заходить внутрь. И при всем этом я и Сэмпсон играли роль сторонних наблюдателей! Между прочим, Сондра Гринберг, которая тоже прибыла к дому Саймона, как и мы, оказалась в роли рядового очевидца.

С полдюжины агентов ФБР, Сэмпсон, я и Сондра поспешили через двор, разбившись на группы. Одна направилась к главной двери, другая – к черному ходу. Мы передвигались бесшумно, держа оружие наготове. При этом каждый из присутствующих облачился в куртку с большими буквами ФБР на спине.

– Мне кажется, что он здесь, – высказал я свое предположение Джону. – По-моему, сейчас произойдет встреча с небезызвестным мистером Смитом!

В гостиной стояла темнота. Здесь было намного мрачнее, чем в последний раз, когда мне приходилось быть в этом доме. Пока мы никого не видели: ни Конклина, ни Пирса, ни пресловутого мистера Смита. Однако все здесь было перевернуто вверх дном, словно до нас к Саймону наведывались воры. Кроме всего прочего, в гостиной отвратительно пахло.

Кайл подал второй условный знак, и мы рассыпались по дому. Каждый сейчас испытывал неимоверное напряжение. Меня охватили внезапное беспокойство и тревога.

– Я пока не чувствую присутствия зла, – шептал Сэмпсон, не отстающий от меня ни на шаг. – Но оно все равно где-то здесь, рядом.

Мне очень хотелось разделаться с Пирсом, но с Саймоном Конклином еще больше. Мне казалось, что именно Конклин забрался ко мне в дом и напал на семью. И сейчас мне требовалось всего каких-то пять минут наедине с ним, чтобы выяснить все окончательно. Да, этого времени было бы достаточно. Мы поговорили бы с ним о Сонеджи и о великих и достойных людях, которыми они себя называли и считали.

Кто-то из агентов выкрикнул:

– Подвал! Скорее сюда! Вниз!

К этому времени я уже начал задыхаться. Кроме того, у меня горел огнем весь правый бок. Тем не менее, я последовал за остальными по узкой лестнице.

– Господи, Боже мой! – послышался снизу голос Кайла. Я еще ничего подобного не видел.