Артур Ли Аллен - Человеческое

– Знаешь, что я понял в жизни, – я смотрел в потолок, и размышлял на свои любимые вечные темы о жизни.

– Что? – Она посмотрела на меня сверху вниз, не отрывая головы от моей груди.

– Я понял, что почти каждый человек на планете, не совершает две важные вещи, которые могли бы кардинально изменить его отношение к миру и развить мировоззрение в нужном направлении. Также позволить немного отслоить и отдалить веру от человека. А это уверенный шаг к победе над религией.

– Ты о чем? – она состроила тупой, непонимающий взгляд. Я усмехнулся.

– Ну, ты подумай. Что, почти каждому человеку, не удастся сделать в жизни. Никогда.

Она нахмурила гладкие, ровные брови и опустила глаза. Поняв, что бессмысленно ждать, я продолжил:

– Полет в космос.

Она снова подняла взгляд на меня, но посмотрела мимо моих глаз, продолжая размышлять.

– Мало кому удастся в этой жизни полететь в космос. Можно сказать – только избранным. Ты только представь, что это «путешествие» так же доступно, как и полет в Турцию на отпуск. Представляешь, как бы это повлияло на наш мир в целом? Я думаю, верующих людей стало бы, как минимум, вдвое меньше. Мне кажется, когда находишься там, и видишь планету со стороны, всю её округлость, беззащитность, и относительную миниатюрность, понимаешь что мир не такой уж сказочный. Планета кажется невероятно маленькой. А кто такие тогда мы? Я тебе отвечу, мы никому не нужные существа. – Я взглянул на неё, она внимательно слушала, не сводя с меня глаз, я обожал её за это. Я мог говорить что угодно, сколько угодно и когда угодно, а она всегда слушала, не перебивая. Это редкое качество. – Потом ты смотришь в другую сторону и видишь лишь пустоту. Тьму, полость, вакуум, сквозь который прорываются лучи большой звезды. На земле ведь не так. Куда не глянь – на триста шестьдесят градусов – везде эта навязчивая планета. Даже если посмотришь вверх, то увидишь лишь слои атмосферы, которые своим «ходом» тебе никогда не преодолеть. Куда не пойдешь, везде тебя будет безысходно притягивать гравитация к тошнотворного цвета земле. – Я выдохнул, затягиваясь в глубокие пучины депрессивных размышлений. Но моя любовь вытянула меня. Разбудила. Впрыснула ярких красок в душу своим нежным голосом:

– А второе?

Настал тот момент – «все или ничего». Пистолет лежал в ящике с чистыми трусами, на случай если что-то пойдет не так. Отца не было дома. Я был готов. Плевать на правила. Я их создал, значит, только мне можно ими пренебрегать. Тем более, я уже совершил достаточное количество убийств, чтобы позволить себе это. Конечно, привыкать к таким привилегиям не стоит. Но любовь… Ради любви попробовать стоило.

– Убийство человека.

Она взглянула на меня с легким непониманием, но явной уверенностью, что я сейчас все поясню.

– Что? Ты думаешь, что я это только что придумал? Можно сказать это мантра, это истина. Отрицать это, значит лгать себе. В лишении жизни человека есть что-то таинственное. Когда человек, замертво падает перед тобой и превращается в груду гниющего мяса и костей, ты понимаешь, что там – после смерти – ничего нет. И человек – не есть душа, а есть – огромное количество клеток управляемых электрическими посылами мозга. Вот только в отличии от полета в космос, возможность совершить убийство не зависит от огромных денег или неповторимой выносливости твоего организма. Это может сделать каждый здесь и сейчас.

– Откуда ты знаешь все эти подробности про смерть человека?

– А что ты думаешь, я делал, там во дворе? Как ты сказала – я шпион. Я собирал информацию о людях, которых потом собирался убить. Но ты мне, можно сказать, помешала.

Она расхохоталась, так же как и тогда на скамейке. Возможно, она хотела высмеять то, что я сказал, но как бы она не старалась, её смех был милее сотни пищащих котят. Она поднялась с кровати и подошла к окну. Она была полностью голая, я не мог отвезти взгляда от тонкой шеи, плавно переходящей в узкие плечи. О, как же я любил её узкие плечи.

– Не хочешь, не верь.

Она снова посмотрела на меня игривыми глазами. Странно, но это взбесило меня. Я только что, буквально, открыл ей душу. Она единственная, кому я рассказал о том, чем занимаюсь в свободное время. А она лишь смеётся мне в лицо. Хоть и невероятно мило. Необъяснимым рвением я встал с кровати, подошел к шкафу с одеждой и выдвинул ящик с трусами, поверх которых лежал небольшой пистолет. Ох, сколько жизней он отнял. Я взял пистолет, поднял вверх, поджав губы, и увидел, как расширились зрачки Евы, в её глазах вспыхнули огоньки. Это был тот самый, единственный благополучный исход, один из многих тысяч различных исходов. Она могла запаниковать, сбежать, закричать, ударить меня, выхватить пистолет, выброситься в окно и т. д. Но у неё вспыхнули огоньки. Я все понял. Она моя. Та самая недостающая часть меня, идентичная мне, жаждущая убивать людей.

– Он настоящий? – Ева подошла как можно ближе ко мне, не сводя взгляда с пистолета.

– Конечно, – я протянул ей пистолет. Он был не заряжен, так что волноваться было не о чем. Она обхватила своей тонкой кистью рукоятку пистолета и взвесила его в воздухе, что, вероятно, означало, что он ей показался тяжелым. Потом выставила перед собой на вытянутых руках, повторяя всем знакомые движения голливудских боевиков. Как же она выглядела сексуально с этим пистолетом. Я заметил, что её дыхание сильно участилось.

– Это возбуждает. – Она посмотрела, на меня голодными глазами. Я не собирался на этом останавливаться. Забрав у Евы пистолет, я повернулся к ящику с трусами, запустил руку поглубже и вынул обойму, заполненную блестящими золотистыми пулями. Потом снова повернулся к обнаженной Еве и демонстративно, уверенным движением загнал обойму в пистолет. Потом также технично передернул ствол, и легким движением большого пальца переключил рычаг предохранителя, на режим «огонь». Затем медленно приблизил пистолет к Еве, и приставил к подбородку.

– Вот это – возбуждает. – Она смотрела на меня испытующе из-под лобья. Я буквально слышал, как сильно бьется её сердце. Теперь она была полностью в моей власти. Я грубо надавил дулом пистолета на её шею, и Ева послушно поддалась мне, отступив назад. Тут же, уловив ход моих мыслей, она осторожно повернулась и забралась на кровать, встав в колено локтевую позу и раздвинув ноги. Она сделала это настолько изящно и покорно, что мой член сразу очнулся. Она прогнулась как потягивающаяся кошка, выставив на обозрение гладкую вагину.

– Нет, – властно приказал я.

Она сразу поняла, что ей делать – без каких либо пояснений. Ловко поменяв позу, Ева спрыгнула на край кровати и, схватив меня за бедра, придвинула ближе к лицу, так что член оказался в паре сантиметров от губ. Она перевела взгляд на пистолет, который был по-прежнему на неё нацелен и, закрыв глаза, медленно поглотила член, широко раскрыв рот. Её изящные скулы, казались еще меньше на фоне массивного члена. Сложно было понять, как он вообще помещался в её рту. Она принялась громко чавкать и стонать, как это делают девушки в азиатском порно. Но этого было не достаточно, как бы она не старалась, все это выглядело пресно. Я положил пистолет на тумбочку, обхватил ее голову обеими руками, и всадил член поглубже. Потом представив, что член находится в вагине, просто принялся двигать бедрами и иметь её в рот. Поначалу она старалась мне подыгрывать, двигала шеей в такт, лавировала языком. Но мои движения были беспощадны. Поняв, что я так собираюсь кончить, она перестала помогать мне, и расслабила все мышцы. Теперь её рот был просто дыркой в лице. Я смотрел на неё. А она, закрыв глаза, покорно ждала финала. Вены на её шее вздыбились, а щеки надувались и сдувались в такт моим движениям. Я почувствовал, что уже вот-вот кончу и схватил её за волосы, насаживая голову навстречу движениям бедер. Она совсем не сопротивлялась. Я запрокинул голову и почувствовал, как теплая сперма стала заполнять её рот. Когда член закончил плеваться, я высунул его и опустил взгляд на Еву. От неожиданности, я почувствовал, как пульс ударил в голову. Она воспользовалась тем, что я отвлекся. В правой руке она держала пистолет, а левой вытирала губы, проглатывая сперму. Черт, вот я дурак. Как я мог быть таким нерасторопным? Хотя, очевидно, все это было сексуальной игрой. Она отодвинулась на середину кровати и раздвинула полусогнутые ровные ножки, потом облокотилась на локти и поманила пистолетом, как будто подзывая меня. Но отдавать ей инициативу я не собирался. Я встал на колени у края кровати, схватил за ноги и рывком притянул себе. Когда её ноги оказались в подвешенном состоянии, я агрессивно, без прелюдий, впился в её намокшую вагину, сразу приступив к интенсивному обсасыванию клитора. Все её мышцы внезапно отключились от наслаждения, рука с пистолетом опустилась на кровать, локти подкосились, и она свалилась на спину, ноги тоже обмякли, частично закрыв доступ к щелке. Так дело не пойдет. Я закинул её ноги к ушам, ровная вагина снова обнажилась, раскрывшись как цветок. Я засунул средний и указательный пальцы в нежное отверстие, а большим пальцем принялся теребить круговыми движениями клитор. Потом принялся судорожно дергать всей рукой. Из глубин влагалища раздавались хлюпанья и чавканья. Ева эротично стонала. Я вложил больше силы в руку. Ей это нравилось. Я двигал рукой так интенсивно, что её тело стало вздыматься. Внезапно она затряслась, словно в эпилептическом припадке. Пресс и вагина стали сокращаться. Ева судорожно застонала. Я вынул пальцы, и увидел, как из неё потекла тонкая прозрачная струйка. Она кончила. Она лежала еще около минуты неподвижно, вероятно, наслаждаясь моментом. Потом подняла пистолет, который по-прежнему томился в её объятиях и спросила: