Лиза Гарднер - Час убийства

Шок, понял Маккормак. Задиристая Кимберли сильно испугалась и еще не оправилась. Запоздало придвинув один из железных стульев, он указал на него.

— Будет тебе. Сядь. Успокойся. Вскрытие закончено, милочка. Здесь с тобой ничего не случится.

— Скажи это убитой девушке, — грубо ответила Кимберли, но села на стул, и какое-то время оба молчали.

Кимберли пока не знала того, что днем Мак проводи собственное расследование. Первым делом он навел о ней справки. И надо сказать, узнал многое. Хорошо было то, что его нынешняя партнерша была не случайным человеком в силовых органах. Отец ее, как сообщалось, в свое время слыл блестящим аналитиком. Расследовал кучу дел, отправил за решетку множество опасных преступников.

Говорили, что дочь унаследовала его ум и способность предвидеть действия правонарушителей.

Было и плохое — дочь считали не совсем нормальной. Она недолюбливала начальство. Недолюбливала сокурсников. Видимо, недолюбливала всех, чем, возможно, и объяснялось, что всякий раз, когда Мак сталкивался с ней, она набрасывалась на него.

Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов того, что случилось с ее семьей. Гибель родных от рук маньяка-убийцы производит неизгладимое впечатление. Возможно, Маку следовало радоваться, что Кимберли до сих пор не покалечила его.

Мак еще раз украдкой взглянул на нее из-под опущенных век. Глаза Кимберли были устремлены вдаль, плечи ссутулены. Она казалась очень усталой и изможденной, под глазами ее темнели большие круги, на щеке все еще краснели царапины.

Девушка явно не спала по ночам. Еще до того, как познакомилась с ним.

— Причина смерти — передозировка? — спросил наконец Мак.

Кимберли с трудом вышла из оцепенения.

— Я не знаю результатов токсикологической проверки. Но ей сперва сделали какой-то укол — с чрезмерной силой в верхнюю часть левого бедра. Потом, видимо, по прошествии от двенадцати до двадцати четырех часов, была произведена роковая инъекция в верхнюю часть левой руки.

— Инъекции внутримышечные? — спросил Мак.

— Да.

— И вся одежда цела? Сумочка тоже? Изнасилования не было?

— Все так.

— А следы нанесенных при обороне повреждений? Есть кровь, кожа, что-нибудь?

— Ничего.

— Плохо дело, — удрученно произнес Мак. Кимберли кивнула.

— Личность ее установили?

— Нет еще. Сняли отпечатки пальцев. Понадобится время, чтобы пропустить их через систему дактилоскопической ректификации.

— Нам нужно знать, кто эта девушка, — снова заговорил Мак — Необходимо составить список ее друзей и родных, выяснить, с кем она провела прошлый вечер. Где они были, какой марки и какого года выпуска их машина… Господи. — Мак провел рукой по волосам, мысли его лихорадочно заработали. — Уже прошло по меньшей мере двенадцать часов… Кто руководит расследованием?

— Особый агент Кэплан.

— Надо поговорить с ним.

— Желаю удачи, — фыркнула Кимберли.

— Он разрешил тебе присутствовать при вскрытии.

— Только потому, что я обещала поблевать.

— И выполнила обещание?

— Была близка к этому, — призналась она. — Но гремучая змея отбила позывы. Потом Кэплан размозжил ей голову пулей, и мы все стали обсуждать, как бы поосторожнее убрать остатки головы, поскольку они могут считаться уликой.

— Досталось тебе на первом присутствии при вскрытии, — сочувственно сказал Мак.

— Да, — вздохнула Кимберли, казалось, слегка удивленная этой мыслью. — Надеюсь, на других будет полегче.

— Думаю, что да.

Оба погрузились в молчание. Кимберли, видимо, вспоминала о змее, все еще жалея, что не убила ее. Мак обдумывал прошлые дела, по меньшей мере трехлетней давности, которые теперь принимали гипертрофированно угрожающие размеры.

Жара окутывала Кимберли и Мака, словно толстое одеяло, вдавливала в стулья, одежда их липла к коже. Обычно такая погода не досаждала Маку. Прекрасно было сидеть у родительского плавательного бассейна в одних плавках, пить вдоволь домашний лимонад. А потом, когда наступят сумерки, наблюдать, как в воздухе носятся светлячки.

Он уже не думал об идиллических летних днях. Лето обернулось врагом, когда наступила жара и девушки уже не в безопасности, даже если выезжают парами. Ему нужно позвонить в Атланту. Выяснить, как лучше всего обратиться к этому особому агенту Кэплану. А затем им потребуется содействие. Чем скорее, тем лучше. Лучшие эксперты, каких можно найти. Ботаник, биолог, геолог, энтомолог и бог весть какие еще «ологи». Существует ли эксперт по змеям? Придется найти человека, который все знает о гремучих змеях и о том, что это означает, когда змея выскакивает изо рта мертвой девушки.

Потом существовал еще камень, но его Мак так и не видел. Насчет листа, взятого им сегодня утром, он тоже ничего не узнал, хотя и сожалел, что это единственные указания-улики.

Маку нужно было тело девушки, это непременное условие. Неплохо бы осмотреть ее одежду, сумочку, волосы, сандалии. Этот тип любил оставлять указания в самых неожиданных местах и, похоже, постоянно утончал свои методы. Живая гремучая змея, втиснутая в мертвое тело… Незадача. Просто сущая… незадача. Открылась дверь. Мак услышал приближающиеся шаги, а потом во дворике обозначилась чья-то тень. Перед ними появился мужчина. Мак не узнавал его, но по выражению лица Кимберли понял, что ей он хорошо знаком.

— Кимберли, — сдержанно произнес мужчина.

— Папа, — ответила она так же холодно. Брови у Мака поднялись, когда этот человек, пожилой, подтянутый, весьма внушительный в темно-сером костюме, повернулся к нему.

— А вы, очевидно, особый агент Маккормак. Пирс Куинси. Рад познакомиться с вами.

Мак пожал протянутую руку. И тут все понял. На его губя мелькнула странная усмешка, желудок опустился, в ушах словно зазвенело. Он так беспокоился, что ВМСУР за последние восемь часов ничего не сделала. Оказывается, кое-что сделала.

Пирс Куинси не мог знать его фамилии. У бывшего агента ФБР Куинси не было причин знать кого-то из курсантов Национальной академии. Значит, ему поручили отыскать Мака. И это могло означать только…

— Будьте добры, пойдемте оба со мной, нам нужно провести совещание, — вежливо произнес Куинси.

— Тебе нечего здесь делать, — твердо возразила Кимберли.

— Меня пригласили.

— Я не звала тебя!

— Я не предполагал, что это ты.

— Черт возьми, тебе сообщили об этом трупе?

— Кимберли…

— У меня все превосходно!

— Ким…

— Я не нуждаюсь в помощи, особенно в твоей!

— К…

— Возвращайся домой. Уезжай! Если хоть чуточку любишь меня, пожалуйста, ради Бога, уезжай.

— Не могу.

— Почему не можешь?

Пирс Куинси тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Только коснулся рукой исцарапанного лица дочери. Она вздрогнула, и его рука тут же упала вниз, словно ее обожгло.