Виктория Платова - Ужасные невинные

На лице Лоры застыли обрывки самых грязных ругательств, какие пользуют «ЖЖ»-феминистки в comments к теме:

«херов начальник-андрогин не повысил мне зарплату».

Вопрос о зарплате вызывает такое же оживление, как и дискуссия «секс в клубных туалетах: за и против», зарплата вообще слабое место амбициозных «ЖЖ»-феминисток, ругательства закольцовываются в лихом ямбе, быть может, я выгляжу недостаточно доброжелательным и это напрягает Лору? Не волнуйся, Лора, детка, я полон симпатии, и, чтобы продемонстрировать ее, я посылаю Лоре воздушный поцелуй. И рисую в воздухе сердце, украденное у нас Тинатин.

Сработало.

Лора поднимается из-за столика и идет ко мне.

– Привет помидорам-убийцам!

– И тебе, Лора, и тебе.

– Симпатичное местечко, ты не находишь?

– Чудесное, Лора, чудесное. Ты неплохо играешь в бильярд.

– Неужели?

– Я наблюдал.

– Может быть, как-нибудь сыграем партию?

– Может быть, Лора, может быть.

– Я рада, что ты выбрался. – Первая ложь, до этого Лора выглядела вполне искренней.

– А я рад снова видеть тебя.

– Ты ведь не сердишься, Макс? Я хотела вернуться. Это поначалу я испугалась, а потом хотела вернуться.

Ложь номер два.

– Я верю, Лора, я верю. Но это правильно, что ты не вернулась.

– Я хотела…

– Есть ситуации, в которых нужно разбираться самому. – Хорошо сказано, Макс!

– Ты… разобрался?

– Мы можем ни о чем не беспокоиться. Это была собака, не кабан. Очень крупная собака. Догиня по кличке… Мадлен.

– Все обошлось? – Лора не верит ни одному моему слову, но очень хочет поверить.

– Я же сказал, мы можем ни о чем не беспокоиться. Давай забудем об этом. Закроем тему. Я видел твою машину. Небольшой ремонт, и «Галантец» будет как новый.

– Баксов в пятьсот это выльется.

– Максимум триста.

Можно обойтись и ста пятьюдесятью, если Лора даст механику.

– Как ты сюда добрался, Макс?

– Трасса оказалась более оживленной, чем я думал.

– А я не встретила ни одной машины, пока не остановилась здесь.

– Значит, мне повезло больше.

Девушка.

Та самая, о которой говорил бармен, похожая на картины. Очевидно, она выполняет его м-м… деликатные поручения и подрабатывает официанткой.

И правда похожа.

В ней есть что-то неуловимое, наивное, дерзкое, легкая сумасшедшинка, именно в эти тона был окрашен визит Че Гевары к Санта-Клаусу, что может быть трогательнее, чем несбыточная мечта команданте о снеге? О чем мечтает девушка, похожая на дальнюю родственницу команданте? Вырваться из дешевой закусочной, послать к чертям стейк на гриле и присоединиться к партизанам Лакадонской сельвы. У нее низкий, но чистый лоб, чуть вздернутый нос и темный пушок над губой, родинка на виске, след от ожога на запястье, ни единого украшения, бусы из высушенных косточек какого-то растения не в счет. Жареное мясо в ее руках превращается в цветок орхидеи, перчики чили – в тростниковую флейту, a cove табаско начинает петь на разные голоса.

Прекрасная пастушка.

Глаза прекрасной пастушки темны, как ночь над Лакадонской сельвой, как кофе в пластиковом стаканчике (никогда мне от него не избавиться!), как приборная панель «Тойоты Лэнд Крузер», как мысли Лоры об обладании Тинатин.

– Ваш стейк и морковь для вашего друга.

– Спасибо. Это вы рисуете картины?

– Нет, но я люблю позировать. Я хорошая натурщица. Все так говорят.

– Не сомневаюсь ни секунды.

– Меня зовут Марго. Если я вдруг понадоблюсь… Если вы захотите еще что-нибудь заказать… Я буду на кухне, бармен вам покажет.

– Спасибо. Вы потрясающая девушка, Марго.

Марго поворачивается на низких каблуках, тряхнув жесткими накрахмаленными юбками, чего только не спрячешь в таких юбках! сам команданте мог бы схорониться в них с компанеро де армас, чтобы в подходящий момент отнять у врагов миску с тушеными бобами.

– Ты стал пользоваться успехом у посудомоек. Поздравляю. – Лора оправилась от шока, вызванного нашей встречей, и теперь гнет свою обычную линию поведения.

– Завидуешь?

– Не пори ерунды.

– Только я не думаю, что она посудомойка…

– Нуда, нуда… Сортировщица овощей.

– Она прекрасная спорщица, Лора. Тебе ли не знать?..

Если Лора и видела этот фильм, то вряд ли запомнила там кого-то, кроме Jane В., сильно сдавшей Jane В. Jane В., которую оставили все, кроме ее порочного детского голоска, ему просто некуда податься. Я вынимаю Сонни-боя из клетки и усаживаю к себе на колени. Сонни-бой кроток, как послушник монастыря, морковка ему нравится.

– Ты обзавелся приятелем, Макс?

– Ты, я смотрю, тоже обзавелась приятелем, – я киваю подбородком в сторону Кожаного Тома.

– Не тупи.

– Ах, да. Это по-другому называется.

– Интересно, как же?

– Безличный секс.

– Его зовут Артем, если уж на то пошло.

Как я и предполагал, словосочетание «безличный секс» нисколько не задевает Лору. «Группи-девушка» без комплексов, как сказал бы Пи, жаждущий «группи-секси-пати» со знойным испанским трио «Лас Кетчуп», всем троим найдется работенка, старичок, ни секунды простоя.

– Если уж на то пошло – его зовут Сонни-бой. – Я глажу кролика между ушами. Сонни-бой – Лора. Лора – Сонни-бой.

– Ты сам придумал ему имя?

– Я слишком суеверен, чтобы называть кролика Сонни-бой.

– Вот и я подумала…

Одни и те же ссылки в Интернете, когда же мы наконец от них избавимся?

– Имя мне досталось по наследству. Как и кролик.

– И что ты собираешься с ним делать?

Кормить морковкой. А что ты собираешься делать с ним? – еще один кивок в сторону Кожаного Тома, ему бы давно пора нами поинтересоваться.

– Ты ревнуешь?

– Ну что ты, Лора! Ты ведь не моя девушка.

Наконец-то Кожаный Том зашевелился. Лениво почесывая Сонни-бою шею, я наблюдаю, как он приближается, как нависает над тарелкой со стейком, я даже не прикоснулся к нему. Не хватало, чтобы мой завтрак присыпало Томовой перхотью и мелким ворсом с ковбойки.

– Есть проблемы, зайка?

«Зайка», безусловно, адресовано Лоре, никак не Сонни-бою. Сонни-бой не зайка – кролик, это и ребенку понятно, меня же Кожаный Том не замечает принципиально. Лора морщится – сакраментальное «зайка» автоматически переводит ресторанного критика престижного журнала в разряд пэтэушной соски, «прынцески из рогатника», как сказал бы Пи. Свидетелей такого грехопадения не должно быть по определению, я случайно затесался, не вовремя спланировал на фиговом листке.

– Никаких проблем. Просто встретила старого приятеля.

– Лора, Лора… Разве ты не сказала своему новому приятелю, что от выражения «зайка» у тебя однажды случился выкидыш?

– Да ну? – Кожаный Том озадаченно чешет переносицу. – Не знал. Ты уж прости меня, зайка…

– Справедливости ради, это был единичный случай. Обычно дело ограничивается угревой сыпью и красной волчанкой.