Майкл Слэйд - Охотник за головами

Ее глаза в ужасе расширились, когда она увидела, что кобура на форме расстегнута, и пистолета нет.

«Он собирается убить себя», – поняла она и мгновенно оказалась у двери, ведущей в теплицу, зная, что не сможет справиться с ней, зная также, что не успеет обежать дом, чтобы войти в теплицу со стороны моря. Она в панике начала дергать ручку, колотить в дверь, царапать ее твердой дерево ногтями.

К ней подбежал Авакумович.

– Я вернулся. Где Роберт? Типпл, Скарлетт и Спэн нашли Охотника.

– Роберт в теплице! – крикнула она, указывая на дверь. – Он хочет убить себя!

В следующую секунду большое тело русского пронеслось мимо нее. Он сбил ее с ног, и она наконец потеряла сознание.

Авакумович разбежался, вынося вперед левое плечо, и изо всех сил ударился в дверь. Веса 285 фунтов не выдержал даже дуб. Жалобно затрещав, замок вырвался из двери вместе с обеими петлями. Дверь влетела в теплицу, внося с собой Авакумовича.

Роберт Деклерк засунул ствол пистолета себе в рот и застыл, поднеся палец к спуску. Дуло уперлось ему в небо – ближайшая дорога к мозгу.

Путаясь в битом стекле и цветочных горшках, Авакумович неуклюже пытался встать.

– Не делай этого, Роберт! – кричал он. – Летучий патруль поймал Охотника!

Он не спустил курок.

Он сел на стул, все еще держа пистолет во рту, и посмотрел на Авакумовича, не видя его.

Потом медленно убрал пистолет.

– Что ты делаешь здесь, Джозеф?

– Пришел в гости. Ты звал меня, помнишь?

Суперинтендант кивнул.

И тут за стеной теплицы он увидел лицо жены, прижатое к стеклу. Он поглядел на свои руки, одна из которых совсем недавно ударила ее. Потом встал и вышел к морю.

Женевьева ждала его на пороге. Лицо ее было мокрым, и он не мог понять, слезы это или капли дождя.

СИЭТЛ, ВАШИНГТОН

Суббота, 4 декабря, 22.02

– Кроме того, что ты стал капралом, что дала тебе эта история? – спросила Кэтрин Спэн.

Рик Скарлетт улыбнулся:

– Мне больше всего понравилось, когда наш премьер объявил палате общин, что Деклерк отстранен от расследования, а через пятнадцать минут вернулся и сказал, что суперинтендант поймал Охотника. У него был такой дурацкий вид!

Оба капрала рассмеялись.

Они поехали в Сиэтл отметить успех. Звали и Типпла, но тот – теперь уже сержант, – отказался, сославшись на крупное дело, которое расследует их отдел. "Когда вернетесь, – загадочно пообещал он, – я буду уже инспектором".

Ресторан на Оружейной площади, где они сидели, славился французской кухней. За дополнительную плату метрдотель (конечно же, парижанин) усадил их у окна, откуда открывался вид на бухту Элиота. Днем из этого окна можно было видеть все до самых гор, но сейчас они видели только огни пароходов в бесконечной бархатной черноте моря и неба. Они только что доели десерт и прикончили третью бутылку вина.

– Интересно, что он с ними сделал? – спросил Скарлетт. Язык у него слегка заплетался. Он выпил большую часть алкоголя.

– С кем?

– С головами.

– Не знаю. И думаю, никто уже не узнает.

– Да, – они оба замолчали.

Он подозвал официанта и заказал два курвуазье. Повернувшись, он еще раз – далеко не первый, – оглядел свою спутницу с ног до головы. Спэн была в черном платье с глубоким вырезом, в котором матово блестела нитка жемчуга. Ее волосы были уложены и заколоты сзади. Пока принесли коньяк, в горле у Рика совсем пересохло.

– Знаешь, – сказал он, отпив глоток золотистой жидкости, – в Штатах мне больше всего нравится, что люди такие открытые. Конечно, тут тоже много всякого дерьма, но американцы не боятся говорить об этом. По-моему, они честнее нас.

– Может быть, – согласилась Спэн, глядя куда-то мимо него.

Через пятнадцать минут принесли счет. Скарлетт порывался оплатить его, но Кэтрин отказалась.

– Не мой стиль, – сказала она.

Поэтому они расплатились поровну и вышли. Их тут же окружили запахи Оружейной площади: мясной, рыбный, чесночный. Над всем этим плыл могучий запах морской соли. Сразу же Рик Скарлетт споткнулся и упал.

– Ты слишком много выпил, – заметила Спэн, помогая ему подняться.

– Ничего, – отозвался он, шатаясь из стороны в сторону.

– Пошли быстрее. Возьмем такси, а то опоздаем на самолет.

Он не двинулся и вместо этого схватил ее за руку. Они стояли наверху деревянной лестницы, ведущей на улицу внизу. Под ними расстилалась чернота бухты.

– Может, придумаем что-нибудь получше?

– Что это значит? – спросила Спэн. – Ты что, всегда говоришь загадками?

– Слушай, а как ты себя чувствуешь? Я имею в виду, что ты женщина и получила звание капрала одной из первых, между прочим.

Спэн покачала головой.

– Рик, мне столько же лет, сколько тебе. Я работаю в полиции так же долго. При чем тут мой пол?

– Не понимаешь?

– Нет.

– Мой отец служил в Конных в прерии. Я мечтал стать полицейским, сколько себя помню. Поэтому я здесь.

– А я здесь из-за...

– Ага, из-за феминизма, освобождения женщин и всего такого.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Таким, как ты, нравится бить мужчин на их территории. Делать их дело. И у тебя это здорово получается. Я восхищаюсь тобой.

– Значит, ты так считаешь?

– Да. И это правда. Ты можешь скрывать это или сама не знать, но это правда.

– И кто это говорит? Рик Скарлетт или пара бутылок "Шатонеф"?

– Я не пьян.

– Ты пьян.

– Кэти, будь честной хоть раз. Признай, что ты такая же, как все. Ты любишь власть и любишь быть первой. В этом нет ничего плохого...

– Рик, кончай нести...

– И ты любишь трахаться.

Спэн, нахмурившись, сделала шаг назад.

– Не обижайся. В этом нет ничего незаконного.

Женщина снова покачала головой.

– Давай покончим с этим.

– Давай не будем, Кэти. Давай останемся здесь и немного повеселимся. Поверь мне, так будет лучше для нас обоих.

– Поехали домой, Ромео.

Скарлетт еще крепче сжал ее руку.

– Не веди себя со мной, как с маленьким ребенком.

– Не веди себя так. И отпусти меня.

Скарлетт отпустил ее руку, но глаза его зажглись гневом:

– Выходит, я тебе не пара? Тебя ждет парень получше, так ведь?

– Рик, мы хорошо провели время. Давай не портить это.

– Отвечай мне? Дело в этом?

– Рик, – сказала она медленно, с расстановкой, – я работаю с тобой. Ты вполне устраиваешь меня, как партнер. Но больше никаких дел у нас быть не может. Тебе понятно?

– Кэти, а тебе непонятно, что я только о тебе и думаю? С тех самых пор, как впервые увидел тебя у доски объявлений.

– Рик, я же сказала: хватит. Закроем эту тему. Ты идешь или нет?

– Послушай же меня! – Скарлетт почти кричал. – Не отворачивайся! Я два месяца работал с тобой. Теперь все кончено, отряд распускается, и мы больше не будем вместе. Но я этого не хочу! Я хочу тебя, Кэти!