Геннадий Сорокин - Пуля без комментариев

«К черту эту выпивку! – рассматривая пустую бутылку «Белого аиста», решил он. – Пора мне за ум взяться. Сегодня опохмелюсь, приду в норму, а с завтрашнего утра ни капли в рот не возьму. До пятницы точно пить не буду. Если кто-то из приятелей потащит в кабак, скажу, что печень стала побаливать.

Нет-нет! Моим друзьям жаловаться на здоровье нельзя. Эти сволочи все переврут, исказят и пустят слух, что я спился и последние дни доживаю. Что бы придумать такого, чтобы от всех знакомых разом отвязаться?»

В кабинете настойчиво зазвонил телефон. Сергей неохотно вернулся на рабочее место, взял трубку.

– Ваша супруга звонит, – сообщила Марина.

– Скажи ей, что я ушел на совещание и буду только вечером. Марина! Ты еще не отключилась? Скажи Ане, пусть займет твое место, а сама… принеси чай.

«Что жена от меня хотела? – стал прикидывать Сергей. – Оговоренную сумму я выдал ей в начале месяца, на обновки для дочери деньжат подкинул. Что еще эта стерва могла выдумать?»

Постучавшись, вошла Марина, поставила поднос с чашками на стол, вернулась к двери и закрыла ее на ключ.

«Интересно, – рассматривая секретаршу, подумал Козодоев. – Эта девка уже представляет, как охмурила меня и стала моей женой? Представляю, что она чувствует, когда с супругой моей по телефону общается».

– У нас есть что-нибудь выпить? – спросил Сергей.

– В комнате отдыха коньяк оставался.

– Кончился он, – с сожалением констатировал заместитель директора.

– Пойдемте, Сергей Владимирович, – с улыбкой сказала девушка. – Сейчас все найдем.

В среду в девять утра Андрей Лаптев открыл свою каморку в полуподвальном помещении Заводского РОВД, сел за крохотный стол, вытянул вперед травмированную ногу.

«Еще один день в ожидании неизвестно чего, – мрачно подумал он. – Сколько я еще смогу продержаться? Месяц, полгода? Рано или поздно они дожмут меня и заставят уволиться. Так стоит ли ждать худшего, когда все в моих руках? Не проще ли самому написать рапорт об увольнении и уйти с гордо поднятой головой?»

За дверью в коридоре послышались женский и мужской голоса.

– Где для техничек тряпки брать, ума не приложу, – проговорила Галина, завхоз райотдела. – Раньше, при советской власти, хоть какое-то снабжение было, а сейчас одна разруха. Они там, наверху, что думают? Что технички из дома тряпки приносить будут?

– Галя, давай на ветошь транспарант пустим, – заявил на это старшина милиции, постоянно помогающий ей управляться с делами. – Демонстраций все равно больше не будет, так зачем добру пропадать?

– Вдруг спохватятся? Мало ли что. Сегодня нет демонстраций, завтра будут.

– Ну, ты, мать, сказала! – Старшина усмехнулся. – Демонстрации-то, может, и будут, но кто же со старыми плакатами на площадь пойдет? Все, дедушка Ленин больше не в авторитете. Его портрет, который мы прежде на колесиках возили, теперь можно смело на тряпки пускать. Галя, ты не дрейфь раньше времени! Если замполит бучу поднимет, то составим акт, что всю праздничную агитацию крысы повредили. С них какой спрос? Никакого. Пошли, старушка, глянем, что можно на благое дело пустить.

Андрей приоткрыл форточку под потолком, закурил.

«Нет и еще раз нет! – уже, наверное, в тысячный раз решил он. – Сам я рапорт на увольнение подавать не буду и продержусь в милиции столько, сколько смогу. В любом варианте зарплата мне хоть и в урезанном виде, но капает, а после увольнения я превращусь в хромоногого безработного, которого даже сторожем в детский сад не примут. Нет уж! Сидеть у Лизы на шее я не буду. В конце концов, увечья я получил на государственной службе, вот пусть и…»

Невеселые размышления Лаптева прервал звук незнакомых шагов. За три месяца сидения в полуподвале Андрей научился различать по ним практически всех, кто заглядывал в хозяйственный отсек райотдела.

«Кто это? – с недоумением подумал он. – К старшине, что ли, пришел?»

Долго гадать не пришлось. По-хозяйски распахнув дверь, к Лаптеву вошел лейтенант с эмблемами следственных органов в петлицах.

– Чего, помираешь? – вместо приветствия спросил незваный гость.

«Вот так начало! – удивился Лаптев. – Если дело и дальше так пойдет, то придется мне трость об этого нахала обломать».

Незнакомому лейтенанту на вид было лет двадцать семь. Он был среднего роста, худощавый, голубоглазый, русоволосый, гладко выбритый. На его форменном кителе гордо алел ромбик.

«Он, как и я, окончил высшее учебное заведение МВД», – подумал Андрей, но дальше развить логическую цепочку не успел.

Бравый лейтенант бесцеремонно сел напротив Лаптева на единственный свободный стул и начал рассказ, поначалу малопонятный и странный:

– У меня есть сестра. Она преподает русский язык и литературу в школе. Как-то на уроке у нее произошел забавный случай. Вызывает она к доске ученика рассказать наизусть отрывок из «Песни о соколе». Выходит этот парень, смущается и начинает нести отсебятину: «Чего, помираешь?» Сеструха говорит, что весь класс вповалку лежал от смеха. Я призадумался и сказал: «Послушай, Валя, а паренек-то не виноват! Алексей Максимович Горький выдумал какую-то абракадабру, а вы заставляете детей учить ее наизусть. Посуди сама. Уж – это небольшая змея, которая питается в основном лягушками и кузнечиками. Зачем уж полез высоко в горы, где нет болот с лягушками, да и полей с кузнечиками? Высоко в горах одни камни. Что там ужу делать? Голодать?»

– Не знаю, – неожиданно для себя ответил Лаптев.

– Никто не знает! Едем дальше. Предположим, уж свихнулся и в состоянии помутившегося рассудка полез в горы. Тут к нему прилетает некий израненный сокол, который дрался неизвестно с кем и непонятно из-за чего. Дальше начинаются чудеса. Этот сокол-дебошир вместо того, чтобы сожрать ужа и подкрепиться перед смертью, начинает вести со змеей философские беседы. Для чего? Ладно бы сокол был пьяный и ему было без разницы, кому мораль читать, но он ведь трезвый! Довольно странная сказка, не правда ли?

– Я никогда не рассматривал творчество Горького с зоологической точки зрения, – проговорил Андрей.

– А зря! – заявил лейтенант. – Иногда, чтобы понять суть вещей и событий, надо присмотреться к ним с другой стороны, взглянуть на проблему с неожиданного ракурса. При расследовании уголовных дел…

– Ты где учился? – перебил его Лаптев.

– В Хабаровске.

– Там все такие?

– Вовсе нет, всяких хватает. – Лейтенант оценивающе посмотрел на собеседника, скептически причмокнул. – М-да! Отсутствие ультрафиолета…

– Зачем пришел? – грубо перебил его Лаптев.

– Тебя не интересует свежий взгляд на творчество Максима Горького?

– Хочешь, я сейчас о твою голову трость обломаю? – с нескрываемой угрозой спросил Андрей.