Ирина Лобусова - Праздник Святой Смерти

— Но если были бомбежки… И Киев… Совсем близко… значит, армия не готова? Значит, скоро они будут здесь, в Одессе, да?

— Я не знаю, — Бершадов выпустил ее руку и вздохнул: — Я тебя очень прошу… Молчи! — повторил он.

— Что теперь будет? — От одной только мысли о том, что враг придет в Одессу, глаза Крестовской наполнились слезами.

— Будем воевать. И нам, чекистам, придется хуже всего. Нам придется справляться с паникой, той диверсионной работой, которую враг вел глубоко в тылу.

— Я понимаю, — тихо сказала она.

— С завтрашнего дня начнется призыв, мобилизация. Мужчины пойдут на фронт.

— А ты? — Сердце Зины чуть не остановилось.

— Я буду там, куда меня отправят, где я буду нужнее всего. За Родину я положу свою жизнь.

Она плохо соображала, что делает. Резко, стремительно подбежала к Бершадову и крепко обняла его. Обняла так, словно хотела вобрать в себя — или раствориться в нем. Он стиснул ее в объятиях с такой же силой и так же неожиданно и резко припал к ее губам. У Зины закружилась голова. В ее жизни ничего не было, равного этому поцелую. Он буквально выбил всю почву из-под ее ног. Казалось, они не целуют друг друга, а выпивают всю кровь, всю жажду жизни, но словно приникая при этом к животворящему источнику, к дыханию друг друга…

В голове Зины мелькнула мысль: каким бы огромным, всеобъемлющим могло бы быть это счастье, если бы… если бы…

Когда, наконец, они выпустили друг друга, из глаз Зины хлынули слезы, и она уже не могла их сдержать.

— Я тоже тебя люблю, — спокойно сказал Бершадов, как будто ничего не произошло, и, обойдя Зину, сел за стол. — Очень сильно люблю. Но об этом мы поговорим потом.

— Когда потом? — сквозь слезы прошептала она.

— После победы, — ответил он.

— Пошлость! — выкрикнула Зина, уже не держа себя в руках. — Какая же эта пошлость, твои пропагандистские лозунги! Где победа — а где мы? При чем тут это?

— Успокойся, — так же спокойно и ровно сказал Бершадов. — Наступает очень тяжелое время. Просто будь рядом…

Крестовская была в управлении до конца дня. Ходили разные разговоры — о том, что большинство сотрудников НКВД отправят на фронт, тот, кто захочет, сможет уехать в эвакуацию.

Зина даже не представляла себе такое страшное слово — эвакуация. Никуда она не уедет без Бершадова, это уже абсолютно точно. Куда он — туда пойдет и она.

Вечером она медленно шла домой по притихшему, молчаливому городу. И не могла не обратить внимание на здание на углу улиц Петра Великого и Садовой, где располагалось Германское консульство. С балкона второго этажа всегда свешивалось огромное фашистское знамя со свастикой. Как и многих людей, ее страшно раздражало это знамя, но приходилось терпеть. А теперь знамени больше не было, этим вечером его убрали. А само здание, стоящее теперь без всяких опознавательных знаков, выглядело покинутым. Это означало реальность происходящего. Война.

Итак, 22 июня 1941 года по радио объявили о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. В тот же день на территории Одесского военного округа была объявлена мобилизация. Сначала призывали только мужчин 1905–1918 годов рождения. Но очереди добровольцев всех возрастов, готовых отправиться на фронт, росли возле военкоматов с каждым днем.

Зина сама читала в номере газеты «Чорноморська коммуна» за 23 июня 1941 года следующее: «Вот инженер Пупко — участник империалистической и гражданской войн. Ему 51 год. По возрасту он снят с военного учета. Но он здоров, у него есть силы и знания, и он пришел отдать их Родине». И таких добровольцев были тысячи.

Через три дня, 26 июня 1941 года, в Одессе и в пригородах — в Аркадии, Чубаевке, Дмитриевке, хуторе Вышинского, Красной Слободке, Хаджибейском и Куяльницком лиманах, на Персыпи, в Лузановке, на Люстдорфе и Большом Фонтане было объявлено военное положение.

Запрещалось выходить на улицу после 24.00 и до 4.30 утра, находиться без специального пропуска. Отдельным пунктом устанавливались часы работы театров, кино и других увеселительных заведений — до 23.00, а бань и парикмахерских — до 22.00. Несмотря на страшные вести, доходившие до Одессы, в первый месяц войны еще работали театры и рестораны, а одесситы еще не ощущали всего надвигающегося на них ужаса…

Войну, можно сказать, ждали, об этом говорили, но все равно она пришла, ну как-то… внезапно. Неожиданно… Данные разведки называли разные даты. Например, первой датой было 20 мая, и это была достоверная информация. Но из-за восстания в Югославии Гитлер перенес дату нападения на СССР на более поздний срок.

Есть и еще один очень интересный, но редко упоминаемый факт. Это успешная дезинформационная акция германской разведки. Так, немцы по всем возможным каналам распространяли слухи, что нападение на СССР произойдет именно 22 июня, но с направлением главного удара в таком районе, где это было заведомо невозможно.

И вот на рассвете 22 июня 1941 года гитлеровские войска вторглись в пределы СССР. Так началась Великая Отечественная война.

Германия и ее союзники — Италия, Венгрия, Румыния, Словакия — не имели подавляющего преимущества в живой силе и технике. Но основную ставку, согласно плану «Барбаросса», они делали на фактор внезапного нападения, тактику блицкрига — «молниеносной войны». Разгромить СССР предполагалось в течение 2–3 месяцев силами трех групп армий — группы армий «Север», наступавшей на Ленинград, группы армий «Центр», наступавшей на Москву, и группы армий «Юг», наступавшей на Киев.

В первые дни войны германская армия нанесла серьезный урон советской системе обороны. Были уничтожены войсковые штабы, полностью парализована деятельность служб связи, захвачены стратегически важные объекты. Германская армия быстрыми темпами наступала в глубь СССР, и к 10 июля группа армий «Центр», которой командовал фон Бок, захватив Белоруссию, подошла к Смоленску.

Группа армий «Юг» — под командованием фон Рундштедта — захватила Правобережную Украину. Группа армий «Север» — командующий фон Лееб — оккупировала часть Прибалтики.

Потери Красной армии, с учетом попавших в окружение, составили более двух миллионов человек. Сложившееся положение было для СССР катастрофическим. Но советские мобилизационные ресурсы были очень велики, и уже к началу июля в Красную армию были призваны пять миллионов человек, что позволило восполнить потери, образовавшиеся на фронте.

Германия вела войну на полное уничтожение. Ее целью было завоевание нового жизненного пространства для арийской германской расы.

Суть германского плана «Барбаросса» заключалась в молниеносности — не дать опомниться. Считалось, что под стремительным натиском тренированной немецкой военной машины советские войска не сумеют оказать достойного сопротивления. За несколько месяцев гитлеровское командование всерьез рассчитывало занять Москву. Предполагалось, что захват столицы СССР окончательно деморализует неприятеля, и война завершится победой Германии.