Мария Тович - Ласточки в темноте

– По-моему, это какой-то бред, – расхохотался Глеб. – Леня, не рассказывай никому этих сказок. А то возьмет и найдется какая-нибудь ярая феминистка, развернет тут агиткампанию. А мне потом благоверных мирить. Я все-таки за старую добрую семью. Традиционную.

– Поддерживаю, – поднял вилку Артур. – Паша, ты с нами? Муж – глава семьи. Ты «за»?

– Я? Наверное, за равноправие, – неуверенно ответил Паша.

– В браке всегда один подчиняется. И правильно, когда это не мужик, – продекламировал Глеб и встал, обозначая, что на этом обсуждение закончено.

– Любимая, пойдем, покажем нашим фотографам гостевой домик?

Лора вяло отложила журнал и промяукала:

– Может, ты без меня их проводишь?

– Пойдем, – продолжал уговаривать Глеб. – Сделаем еще кадр на фоне бушующего озера. Можно ведь еще снимать? – Он повернулся к Юле, чтобы заручиться ее согласием. – Аппаратура позволяет?

Юля не успела ответить.

– Нет. Не хочу, – отрезала Лора и, вскочив, побежала вверх по лестнице. Хлопнула дверь.

– Просто сама покорность, – хихикнул Артур. – Ты что-то говорил про подчинение, папа.

Глеб задрал голову и хрипло ответил:

– Дрессировать диких волчиц куда интереснее, чем покорных собачек.

Он снял с вешалки куртку, сунул в карман бутылку и направился к выходу.

– Идите-идите, – начал торопить всех Леонид, обводя глазами стол с остатками закуски и выпивки. – А я еще немного тут посижу.

Паша провозился со шнурками на кроссовках и появился на веранде, когда остальные уже были там. Артур и Вероника, обнявшись, смотрели на присмиревшее озеро. Ветер немного стих, волны накатывали на берег с гулким урчанием, но уже не выглядели враждебными.

На остров опускался туман. Силуэты деревьев на фоне грязноватого неба выглядели так, будто были присыпаны белой пудрой. Все вокруг, казалось, потеряло четкие очертания, как на старых выцветших снимках.

– Я думала, мы все вместе будем ночевать в главном доме. – Юля озиралась, аккуратно ступая по вымощенной плиточным камнем дорожке. Похоже, свежий воздух подействовал отрезвляюще, и ее лицо снова приобрело прежнее настороженное выражение.

– Зачем тесниться, когда есть возможность уединиться? – растянул рот в игривой улыбке Глеб. – В вашем домике есть огромная кровать. Кинг-сайз…

– Нам не нужен кинг-сайз! – Юля остановилась как вкопанная. – Мы с Павлом не пара. Он просто мой ассистент.

«Павлом, – повторил про себя Паша. – Могла бы так нарочито не открещиваться».

– Тем не менее, в доме есть все необходимое, халаты, полотенца…

Юля нахохлилась, как маленький воробышек, понимая, к чему он снова клонит.

– Наш социопат выбрал себе вон тот. – Артур указал на домик, стоявший особняком от всех. На вершине скалы выделялись темные очертания коттеджа, затесавшегося среди сосен, упиравшихся в мутное небо.

– Это для тех, кто хочет почувствовать абсолютное уединение. – Глеб окинул дом хозяйским взглядом.

– Для таких шизиков, как Игорян, – закатил глаза Артур.

– Хватит к нему цепляться, – осекла его Вероника.

Вальяжная улыбка мгновенно сползла с лица Артура.

– А ты теперь его адвокат?

– Нет. Просто все люди разные. У него есть право не любить большие шумные компании.

– Значит, ему нравятся маленькие компании? Может быть, с тобой? Раз ты такая участливая?

– Не говори глупости. – Вероника с досадой покачала головой. – Когда выпьешь, ведешь себя как идиот!

– Получается, я теперь еще и идиот, – продолжал ерничать и заводиться Артур. – А этот упырь – не идиот. У него права… – Голос его взлетел до высоких нот. – И сколько раз вы уединялись? От таких шумных идиотов, как я?

Не дожидаясь ответа, Артур повернулся к отцу:

– Батя, дай ключ вот от этого.

Артур почти втолкнул притихшую Веронику внутрь двухэтажного домика и захлопнул за собой дверь.

– Вам тогда сюда. В пятый. – Глеб отпер дверь соседнего коттеджа. – Они идентичны с четвертым. Кухня, две спальни, два туалета… – заметив встревоженные лица Паши и Юли, успокоил: – Не волнуйтесь. Шумоизоляция здесь качественная. Чтобы закрыть дверь, поднимите ручку и проверните ключ.

Оставшись наедине с Юлей, Паша внезапно почувствовал прилив уверенности. И чего он робеет? Она всего лишь девчонка.

– Неплохой интерьер, – решил он с чего-то начать разговор. – Огоньки такие веселые вдоль стены.

– Да, симпатичные. – Девушка встала у окна и обхватила себя руками, спрятав подбородок в воротник толстовки, как будто по-прежнему была снаружи дома, а не внутри.

– И чайник есть. Можно согреть воду. Будешь чай? – предложил Паша. На круглом столике стояла белая сервизная пара, рядом аккуратной стопкой лежали пакетики чая «Гринфилд», ждавшие будущих постояльцев.

– Давай, – на автомате ответила Юля, погруженная в собственные мысли.

Протянув ей чашку, Паша тоже стал всматриваться в тени за окном. Свет постепенно угасал. Приближались темные часы, которые все удлинялись с окончанием летнего сезона. Короткие белые ночи остались позади.

– Надеюсь, они помирились, – сказал Паша, заметив, что свет в соседнем доме тоже еще горит.

– Да, этот Артур с виду такой увалень, но в гневе, оказывается, страшен.

– Ты тоже с виду лапочка, а весь день на меня крысишься… – Паша удивился, как легко у него получилось это произнести.

– Извини. Просто…

Юля выглядела потерянной. Она больше не морщила лоб, не кусала губы, не сжимала от напряжения кулаки. Ее колкие зеленые глаза сейчас выглядели печальными, даже отрешенными.

– Ты нормально справился сегодня. Для новичка даже хорошо. Спасибо.

– Ну, благодарствую, барышня. Оценили. Значит, теперь у меня есть новая профессия. Могу бросить службу в полиции и стать подмастерьем фотографа, – Паша издал короткий смешок, но Юля не улыбнулась его шутке.

– Кстати, почему ты сказала, что от меня не стоило ждать ничего толкового, от того, что я из полиции? Ты не любишь полицейских?

Юля резко повернулась, как будто он ущипнул ее, и выпалила:

– Да потому что все вы… Все – равнодушные. Полиции вообще на всех наплевать!

Ну вот, опять. Паша почувствовал, как в нем начало расти и клокотать негодование. Так всегда бывало, когда кто-то при нем начинал ругать полицию. В дежурной части, отвечая на звонки граждан, он часто слышал упреки, что его коллеги «долго едут на выезд», что «они лентяи и зря получают свою зарплату». Редко люди звонили, чтобы поблагодарить или поздравить с профессиональным праздником, недовольных замечаний и угроз пожаловаться в прокуратуру было в разы больше. Каждому не объяснишь, что на город не хватает патрулей. Ребята работают по изматывающему графику, видят своих детей чаще спящими, чем играющими. А в итоге все равно остаются виноватыми во всех бедах. Ведь никто не задумывается, что если его не убили, не обокрали, не изнасиловали, не взорвали, то это результат чьей-то работы. Принимают как должное. Все только требуют, и никто не хочет услышать друг друга.